Кулон

Часть 19 «Наблюдения Драко и дуэль с Грюмом»

Когда экзамены закончились, и остался последний день, мы с парнями выдохнули. Как и выпускники. Маркус со спокойной душой сдал пост капитана – Драко, а позицию загонщика – мне, ушел с остальными выпускниками в загул. Декан делал вид, что не видел их не трезвого состояния. И все шло ровно и гладко вплоть до завтрака, после которого мы дружно собрали вещи и покинули стены гостиной до следующего года. На пути к поезду меня окликнул Грюм и попросил задержаться, мол, разговор ко мне есть. Я сказал парням, что догоню, и чтобы не переживали, Грюм пока еще профессор, а я его ученик. Да и не воюет он с детьми. Так что мне ничего не угрожает, в стенах школы точно.

- Вы что-то хотели, профессор? – спросил, подходя.

- Предупредить тебя. Готовь похоронную процессию для своего отца и прощальную речь. И это не насмехательство или угроза, а простой совет. Долохов принял вызов, в это воскресенье твой отец умрет от моей руки, - сказал Грюм, а потом показал на друзей, - иди, тебя ждут.

- Мы еще посмотрим, кто кого, профессор, - сказал я, догоняя друзей. не стал говорить им причину «милой» беседы, просто сказал, что все по той же теме. Они меня прекрасно поняли.

А потом у меня состоялся еще один серьезный разговор, но на этот раз с Драко, пока Тео помогал Дафне с Асторией и Панси уложить их вещи. Разговор с блондином был на повышенных тонах, в основном голос на него повышал я, он же нарывался своей настойчивостью и требовательностью. А начался разговор со слов о том, что позиция ловца мне подошла бы больше, чем загонщика. Что это я должен быть ловцом, а не он. Спросил его:

- С чего ты так решил, Драко?

- С того, что на этой позиции ты лучше, и каждую нашу игру, в прошлом, уделывал меня на раз-два, - пытался сделать удивленное лицо и говорить, что мы с ним в небе не пересекались и не сражались за снитч. Как он повысил на меня тон: - я не слепой, - говорит он, - и отличить стиль полета и манеру держаться на метле могу. Не сядь ты на метлу в этом году, я так и не понял бы. Для меня ты оставался бы и дальше просто Люсианом Эмье, а не Гарри Поттером.

- Не знаю, что ты там себе напридумывал, Драко, но я – не Поттер. Я – Люсиан Жюль Эмье! – уже кричал я на блондина, при этом активно жестикулируя, - а на метле я летаю первый год, как и в квиддич до этого я не играл, и с тобой, Драко, мы не пересекались, и за снитч в небе не сражались.

- А я по твоему слепой или тупой? – говорит мне Малфой, - стиль полета отличить не могу? Да, не спорю, ты - не Поттер, ты – Эмье. Но не отрицай, Люсиан, ведь ты им был! Первые два курса точно! Я в этом уверен! Признайся, ты был Поттером!

- Не собираюсь ни в чём сознаваться! - рыкнул я на блондина. А он настаивал:

- Отрицай сколько угодно, Люсиан, но до того года ты был под личностью Героя. Это потом что-то произошло, не знаю, что именно, и ты скинул… - потом замолчал, что-то вспомнил и задумался, а я сказал, процедив каждое слово сквозь зубы:

- Малфой, слушай меня внимательно! Мне плевать на то, что ты там заметил, запомнил и что вспомнил! Ты не имеешь права от меня что-то требовать и в чем-то подозревать! Хочешь узнать правду – ищи. Найдешь и что-то узнаешь помимо твоих наблюдений и размышлений о полетах и манере держаться на метле – поговорим. Без требований и претензий! - Но ты же... - не дал ему договорить, сказал:

- Еще одно требование или претензия, и нашим дружеским отношениям настанет конец! – мне хотелось каждое сказанное мной слово вдолбить в его блондинистую голову, как гвоздь забивают в доску молотком, чтобы до него дошло, что для меня это – больная тема. На этих словах зашел Тео, спросил, что у нас случилось и почему я готов вколотить Малфоя в пол вагона или выкинуть его из поезда на всем ходу, ответил Драко:

- Спорили о квиддиче, - а по сути, так оно и есть. Спорили мы о стилях полета и о том, кому они принадлежат. Поттеру или Эмье. Так и не договорились, оставили вопрос открытым. Драко сказал, что подумает над моими словами и даст мне ответ летом, когда мы встретимся, чтобы сходить на Косую Аллею за покупками.

А за всеми этими разборками с Драко, в котором обсуждалось моем прошлом амплуа, стиль полета и манера держаться на метле, а потом обсуждения этих же тем, но с Тео, без ругани и повышенного тона - не заметили, как проехали почти весь путь, и приехали. Нас встречал Люциус. Вместе с ним я, Тео и Драко переместились в Малфой-менор, а оттуда я перешел камином к себе домой, в квартиру, доставшуюся мне от Федерика.

А там меня ждал отец. Первым делом прижал меня к себе, а потом позвал к столу. К моему приезду он подготовился, мы поужинали и обсудили предстоящую дуэль с Грюмом. А так же я интересовался здоровьем мистера Нотта. Оказалось, он почти встал на ноги, по словам отца, еще пара месяцев и Максимилиан заберет Тео из дома Драко. Я был рад, как за мистера Нотта, так и за друга. Что касается дуэли, то отец был готов сравнять Грюма с землей, сделать из него фарш, а ливер отправить на корм собакам. Кости же перемолоть в муку и сдать на котлеты. От мыслей о мести и предстоящем бое, с улыбками и в предвкушении мы разошлись по комнатам.

***

И вот – воскресенье. А значит и долгожданная дуэль с отставным аврором. Мы с папой договорились на то, что я постою в стороне просто понаблюдаю за сражением двух матерых, закаленных боями волшебников, не чурающихся никаких ограничений и запретов, готовых применить все что угодно, лишь бы убить противника, как можно болезненно, кроваво и жестоко. К назначенному времени мы с папой пришли в оговоренное ими место. Как же мерзко, наша бывшая квартира, где семья Долоховых провела свой единственный, счастливый год в полном составе. Насмехательство или просто сведение всех вариантов к единственному правильному, мол, где противостояние началось, там оно и закончится. Все может быть.

- Уходи отсюда, шкет! – рычал на меня Грюм.

- И не подумаю!

- Зацепит проклятием или Непростительным – я не виноват! – говорит бывший профессор и нападает на отца, создавая эффект неожиданности.

Между ними обмен атаками, боевыми связками. Все это происходит невербально, то есть молча. Никто из них не проронил и звука, даже шевеления губ я не видел, как и заклинаний, только по факту столкновения и попадания в цель. Вот она разница в уровнях и демонстрация мастерства. Смотря на их бой, не мог не восхититься красотой и яркостью. Словно танец или бой на мечах. Сверкают лишь искры магии и вспышки от столкновения заклинаний, заклятий и проклятий. И вот они разошлись.

Я увидел их состояние, оба потрепанные и раскрашенные под витраж. У отца правая рука висела плетью, палочка в левой. По щеке, виску и шее стекают струйки крови, дышит он тяжело, явно ребра сломаны, а еще по левой ноге бьет разряд. Ее отец подворачивает и не может на нее опереться. Релашио точно. Не уступал по «красоте» и Грюм. Второго глаза нет, пол лица это – сплошной ожог. От правой руки почти ничего не осталось, и чтобы не помереть раньше времени от кровопотери, бывший аврор перетянул обрубок и прижег его. Ноги у него целые, а вот спина, грудь и плечи усыпанные мелкими, глубокими порезами, которые не прекращая сочились кровью. Перерыв закончен и в дуэли должна быть поставлена точка. У них осталось энергии на последний удар.

И их снова не стало, они столкнулись, как и их заклятья. Кто из них что применит для меня загадка. Авада – банально и скучно. Для отца точно. Уверен, он придумает и применит что-то эффектное. Грюм же банально кинул в отца Аваду, отец увернулся, хотя было опасно, зеленый луч едва не задел его по касательной. Очередь Грюма получать от отца ответ и он бросил в него что-то. Несколько секунд ничего не происходило, Грюм даже смеялся:

- Неужели ничья? – а потом он резко упал на колени, выгнулся в неестественной позе, откинувшись назад, так, что я слышал треск позвоночника, а потом из его рта вырвался кровавый гейзер, с ошметками внутренностей. Кое где мог разглядеть кусочки мозга, легких, казалось видел даже почки или что-то подобное. Так, расставив руки в сторону, выплескивая всю свою требуху и кровь наружу, Грюм и закончил свою жизнь.

- Эффектно, - сказал папе, а тот, с победной улыбкой, кашляя кровью, теряя сознание - стал падать. Едва успел его поймать. Отец бледнел на моих глазах, а я не знал что делать, звал, просил: - пап, пожалуйста, держись. Только не умирай! Пап! – кричал я, кое-как таща его домой. Идти нам далеко, несколько кварталов, дойти бы. Надеюсь, он просто устал и выдохся. Молился всем, лишь бы его не задела Авада или не взяло вверх какое-то из отсроченных проклятий Грюма.