2133: Путь

— Не знаю. Но ты родился на острове Рюген и вполне возможно, что есть, и что именно поэтому Брандербергер выходил на переговоры с твоим отцом. Основываясь на генетической предрасположенности, или по результатам анализов и тестов, полученных после твоего рождения.

«Херня не верю», — мысленно произнес Никлас, повторяя одно из любимых выражений своего первого наставника. Но о том, что отсутствие страха — точно не его вариант, говорить он конечно же не собирался.

— Если рассматривать ситуацию без тестов и генетики?

— Чтобы сделать выводы, достаточно посмотреть на твою репутацию, это же очевидно.

«Да и действительно», — мысленно смутился Никлас, которого из-за его проявлений бесстрашия называли Безумным Ником.

— Послушай, ты так обо всем этом рассуждаешь… можно подумать, что технология перемены душ — это распространенная практика?

— Не распространенная, но и не единичная. Слишком сложно, слишком дорого, слишком опасно. Но да, это довольно широко — в очень, очень узких кругах, известный ритуал. Полагаю, культисты Пути таким образом уже формируют лояльную себе элиту Нового Рейха. Кто знает, сколько старых душ в новых телах сейчас уже в окружении кайзера? — пожала плечами Катрин.

— Почему выжила Кристина? Она упала с высоты четвертого этажа, воткнувшись головой в пол.

— Кристина, как белая жрица направления Бесконечного Пути, скорее всего была заражена спящим вирусом смартмассы. Когда ее тело умерло, синяя слизь вышла из спячки и изменила ее организм, помогая телу возродиться. Насколько она после этого осталась человеком, я не знаю.

— Или что?

— Что или что? — не поняла Катрин.

— Насколько осталась человеком… Или что, кем она стала?

— Особью из смартмассы, — пожала плечами Катрин. — Я совсем краем уха слышала о восставших после смерти, но насколько они после этого остаются людьми это закрытая информация. Судя по тому, что ищут тебя и меня, память у произошедшем у нее точно осталась.

Никлас задумался, ошарашенный услышанным не меньше Марши — которая уже давно не смотрела на улицу, а стояла с приоткрытым ртом.

— Ребят, простите что встреваю, но можно вопрос? Как я вообще оказалась в этом дерьме, кто мне купил билет во всю эту эпидерсию? — с неожиданной экспрессией поинтересовалась купеческая дочь.

— Твой отец Роберт Юревич очень любит азартные игры. Настолько, что он полтора года назад проиграл тебя в карты одному из людей Дитриха Брандербергера. Ты в скором времени должна была стать женой райхсриттера Никласа Бергера, мой дед выбрал тебя для того чтобы быть вхожим в купеческий круг…

Катрин прервалась, явно раздумывая, а после похоже решила не утаивать правду:

— Мой дед выбрал тебя потому, что хотел через тебя забрать себе торговый дом Юревича.

— Это невозможно, это…

— На Роберта Юревича у Дитриха Брандербергера было столько компромата, что, если опубликовать даже его часть, он и дня не проживет. Не сомневайся пожалуйста в моих словах, я здесь не шутки шучу.

В голосе Катрин зазвенел металл, и она снова повернулась к Никласу.

— Дитрих Брандербергер сотрудничал с культистами Пути, но никогда им полностью не доверял. И никогда не стремился складывать все яйца в одну корзину — Троеградье он выбрал как возможность создать запасной аэродром в случае успеха перемещения. По его плану, я — став главой фамилии, должна была сохранить власть и влияние Брандербергеров в рейхе, а сам он в это время отжал бы себе Торговый Дом Юревича, после чего планировал подмять под себя весь деловой сектор Троеградья. Это был тот еще сукин сын, но это был очень умный, подлый и осторожный сукин сын.

Марша что-то попыталась сказать, но осеклась и вздрогнула — под взглядом резко обернувшийся к ней Катрин.

— Помолчи пока, пожалуйста, — безо всякой вежливости сказала она к Марше, после чего снова повернулась к Никласу, глядя в глаза своему возможному родственнику.

— Итак, Никлас. Теперь ты в общих чертах знаешь, что именно произошло вчера и как мы все к этому пришли. Я предлагаю тебе объединить усилия и попробовать забрать наследство рейхсграфа Брандербергера — все, до чего сможем дотянуться, чтобы он в гробу перекрутился.

Катрин сделала паузу — понимая, что сейчас решается ее судьба, глубоко вздохнула.

— Если ты не примешь мое предложение… я, конечно, пойму. Но без меня у тебя нет вариантов, кроме как пытаться спрятаться от Пути где-нибудь на краю мира. Даже вернувшись обратно в Пекло А-Зоны, ты не сможешь быть уверенным в собственной безопасности. Я же без тебя… если ты меня сейчас не убьешь, у меня перспективы еще более печальные. Вместе же, объединив усилия, мы сможем достичь многого.

— А я? — произнесла Марша.

Ни Катрин, ни Никлас на ее вопрос внимания не обратили.

— Какие ты предлагаешь варианты? Если мы сумеем покинуть Грайфсвальд, куда поедем? — поинтересовался Никлас.

Катрин в этот момент закрыла глаза на несколько секунд, ее ресницы едва заметно затрепетали. Несмотря на внешнее спокойствие, девушка определенно во время беседы была напряжена как канатоходец, идущий без страховки над пропастью.

— Для начала, нам нужны деньги. Большие деньги, чтобы купить возможности, лояльность, нанять людей, сделать себе новые личности, документы. У меня нет и никогда не было личного счета, я всегда пользовалась деньгами фамилии, — приподняла перстень с гербом белой аристократии Катрин. — На твоем же личном счету всего две с половиной тысячи марок, нам этого на неделю не хватит, — кивнула она уже на перстень Никласа.

— А нас не отследят, если я со своего счета платить буду?

— Все денежные операции черной аристократии контролирует Reichswirtschaftskammer… — Катрин бегло произнесла название на немецком, но заметила непонимание в глазах Никласа, пояснила: — Имперская торговая палата. Это единственная структура, к которой у культа Пути нет подходов.

— Даже с учетом подмены людей?

— Не знаю, — Катрин выглядела озадаченной. — Нет, пока думаю нет. Но все равно, рисковать не будем. У меня здесь есть немного наличности. Доедем на машине до Зверина, там возьмем билеты на поезд до Белостока, нам хватит. Поедем Минскими железными дорогами — это дорого, но того стоит.

— Если у нас получится добраться до Белостока?

— Это уже земли Москвы, там мы хотя бы будем в безопасности от акций прямого действия со стороны культистов. В Белостоке можем попробовать договориться о денежной помощи с Робертом Юревичем. Марша ему все же не чужой человек, да и у нас будет что ему предложить. Это хороший вариант, если Юревич останется к нам лояльным. Очень плохой вариант, если он сразу решит продать нас Пути, кайзеру, русским, да кому угодно. Да-да, и тебя тоже, — посмотрела Катрин на взволнованную ее словами Маршу.

— Мой отец…

— Твой отец может сдать нас всех, с тобой вместе. Не забывай, ты видела то, что не должна была видеть.

— Это ты меня туда привела!

— Я выполняла указание рейхсграфа и не знала истинную цель, зачем мне было приказано привести тебя посмотреть на Никласа Андерсона с галереи второго этажа.

— Она тоже должна была увидеть арбитра в белой мантии Пути? — спросил Никлас.

— Да. Поэтому если ее отец нас сдаст, нам всем конец.

— Мой отец не…

— Твой отец проиграл тебя в карты! — жестко произнесла Катрин.

Марша дернулась, как от удара. Глаза ее опасно сощурились, кровь отхлынула от щек, яркий румянец сменила бледность сдерживаемой ярости. Похоже, купеческая дочь готова была выйти из себя. Катрин смотрела на нее спокойно, но во взгляде читалась скрытая угроза — пара секунд и Марша потупила взгляд, промолчала.

— Другой вариант? — Никлас отвлек девушек, у которых из глаз еще только искры не сыпались.

— Совсем недалеко от Белостока фамильное имение Норманов. Попросим о помощи моего отца, он далеко не беден, нужные нам на первое время суммы может выделить.

— Ты общаешься с семьей?

— Я не сказала, что этот вариант прямо уж хороший. Но других я пока не вижу, нам нужны деньги. Много денег: мы не может просто так прийти к московским особистам и….

— Куда?

— Особая Экспедиция Москвы, ее резиденты держат отчет только перед Богом-и-Императором. Идти к ним желательно не с пустыми руками, желательно принести доказательства, что ты официально признанный внук рейхсграфа. Один пакет заверенных документов находится в Данциге, Кристина о нем знает. Есть и второй, это лично моя тайна. Чтобы суметь его забрать, нам и нужны средства обеспечения безопасности, которые можно купить на деньги.

— Мы же можем обратиться к особистам Москвы, чтобы они помогли нам добыть нужные доказательства, — выдал очевидное Никлас.

«Нет», — взглядом ответила ему Катрин, чуть качнув головой отрицательно.

«Почему?» — так же взглядом спросил Никлас, едва заметно дернув подбородком.

«Марша», — короткий взгляд в сторону купеческой дочери, который она не увидела.

«Что Марша?» — едва заметное движение плеч.

Катрин вдруг, не говоря ни слова, поднялась из-за стола и вышла.

— Что это с ней? — удивился Никлас. — Подожди здесь, — вдруг догадавшись, обернулся он к Марше и сам поднялся с места.

Ускорив шаг, выходя из кухни-столовой в коридор, Никлас почти сразу столкнулся с ожидающей его Катрин. Она едва слышно ойкнула, но не удивилась — затащила его в соседнюю комнату. Прикрыв за собой дверь, притянула Никласа ближе, быстро и негромко заговорив на ухо:

— Без доказательств твоего происхождения мы становимся товаром. Резидент, к которому мы обратимся, будет выбирать из вариантов — поддержать нас, действуя в интересах Москвы или лично своих, или же продать нас Пути или кайзеру, действуя в интересах Москвы или лично своих, неважно.

— Как нас можно продать в интересах Москвы?

— Обменять на кого-нибудь, например. Я тебе сотню вариантов накидаю, которые заканчиваются взаимной выгодой для Москвы и кайзера или культистов, но не для нас лично.

Никлас хотел было спросить, зачем для того чтобы это озвучить, нужно было выходить. Но уже понял сам: Марша. В случае, если сейчас прийти в Особую экспедицию, товаром они становятся только вдвоем с Катрин. Несмотря на длинный утиный клюв, Марша определенно не тупа как пробка, и Катрин наверняка опасается, что купеческая дочь может их сдать. Особенно если при ней вслух озвучить опасность обращения к особистам Москвы с пустыми руками.

Никлас вздохнул, и прикрыл глаза. Вспомнилось, как он лежал на раскаленном песке, рядом с чадящим черным дымом перевернутым скаутом. Чувствуя жар пустыни и огня через разорванный дистикомб, он тогда целился в убегающего налетчика, пытаясь поймать в фокус зрения и мушку прицела, и бегущую фигуру. Это было сложно — руки дрожали, перед глазами стояла муть и летали черно-красные мошки.

Никлас тогда срезал налетчика короткой очередью по ногам, потом всадил с десяток пуль в уже упавшее тело. Как же тогда все было просто и понятно, хотя казалось бы, — вздохнул Никлас, открывая глаза.

— Я все понял.

Внучка рейхсграфа так и стояла к нему практически вплотную, положив руки на плечи. Никлас посмотрел ей прямо в глаза, потом взгляд невольно соскочил на шрамы. Моментально начавшие багроветь — Катрин смутилась, опустила взор и на ходу поправляя волосы, прикрывая лицо, вышла из комнаты.