Вестник на Кавказе
- Автор: Revan
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература / Боевое фэнтези
Читать книгу "Вестник на Кавказе"
Глава 11
21 октября 1841 года.
Подчиненных и друзей Вадим принимал в кабинете в кабинете усадьбы в Заводском. Прошло больше полугода с того момента, как он уехал из столицы, оставив дела на управляющих. Несмотря на постоянную переписку и с Максимом, и с Василием и с остальными, требовалось войти в курс дел, прежде чем идти на прием к императору.
Вадим еще раз пробежался по ровным строчкам и отложил лист бумаги. Напротив за рабочим столом с чашкой чая в руках сидел задумчивый Максим и долго-долго смотрел в большое окно.
— Пять, — вдруг заговорил Максим, — пять кольцевых печей для производства кирпича должно хватить.
Вадим молчал не перебивая.
— Сейчас строим четвертую здесь, вторую в Москве, даже фины попросили у них поставить. Эх, а еще ресторан…
— А что с ним? — встрепенулся Вадим.
— Ты китайского повара посылал?
— Посылал.
— Рис где?
Они встретились взглядами.
— Какой рис?
— Ну, ты же китайского повара прислал?
— Прислал, — Вадим задумался о других мастерах, которых обменял у Ли Си Цина.
— А переводчика и рис — забыл, — Максим тяжело вздохнул, — мы его на кухню привели, а он нам только два слова и талдычит: шуни и неньсяо. Свинину попробовал, говядину нашу попробовал, курицу и продолжает талдычить шуни и неньсяо. Я уже хотел звать за доктором, пока в порту не встретил одного человека, который объяснил, что это значит. Но это не важно. Нужен рис.
— Он фо-хо, что ли, делать хочет? — Вадим почесал макушку.
— Вадим, я тебя ударю. Какую к черту, фо-хо? Лапшу и рис он хочет! Без них отказывается готовить! Только по кухне ходит как индюк надутый, — Максим аж раскраснелся, за время в столице он так и остался кругленьким, но смог набрать организационного весу, некой солидности, — а выгонять жалко. Старенький же, седой, с длинной бородой.
— Ты хотел сказать — надутый как пекинская утка.
Максим подозрительно сощурился.
— Это блюдо такое, — последнее слово Вадиму пришлось выкрикивать из-под стола, уворачиваясь от пущенного в него пресс-папье, — ладно, великий питерский джигит, я знаю как тебе помочь.
Вадим осторожно выглянул из-за стола, проверяя, чтобы в него больше ничего не летело.
— Перемирие, — кивнул Максим, но со стола подозрительно пропала чернильница.
— Нужно предложить ему собу, — в руках Максима мелькнула та самая чернильница, поэтому Вадим поспешил объяснить, — Гречишная лапша. Очень популярно в Китае. Делается из гречишной муки.
— Что за дикари, — скривился Максим.
— Зря ты так, очень продвинутый народ. Спокойно живут по сто лет.
— Я, может, сто лет и не проживу, но зато не буду есть собак!
— Это, — здесь Вадим не нашел что ответить. Очень редко, но китайцы и корейцы действительно ели мясо собак, — часть культуры. А что сейчас с рестораном?
— В зале в основном сидят люди из “охраны” — здесь Максим наградил Вадима долгим-долгим взглядом, — Посетители, а это наши же работники, да служащие ближайших зданий, покупают с собой. На манер обжорных рядов на рынке, повара накошеварят блинчиков или чего-то еще. Я тоже иногда балую себя, когда в “Вестнике” работаю. Обожаю масляные с творогом.
— Блинчики с творогом? — у Вадима появилась идея.
— Ну да, начинку добавляют за дополнительную копейку.
Мода на бистрО пошла из Франции и успешно оккупировала всю Европу. Помимо обжорных рядов на рынках по праздникам ходили лоточники и коробейники, считай дети с едой на подносах. Городская ребятня обожала мятные пряники, но из-за редкости и дороговизны, за сладким угощением шла настоящая охота.
— Ладно, хватит о делах. Пошли погуляем, — Вадим встал, чтобы размяться.
— Ха, как ты хочешь легко отделаться, пошли погуляем, но о делах еще поговорим, — Максим встал кряхтя.
Шли в промышленную зону. Рабочие как муравьи раскинулись в кирпичных цехах по цепочке, доводя оружие, предметы быта и одежду.
— Полторы тысячи человек, двадцать крупных паровых машин! — Максим хвастался перед Вадимом.
— И ни одного училища.
— Будет и училище. Здание строим, я в Питерский университет заходил, обещали прислать пару человек. Всех инженеров либо новые Адмиралтейские верфи забирают, либо различные оружейные заводы.
Они зашли в новый цех с большой вывеской: "Нева". У входа дежурил сторож, он же дворник, грузчик и вообще как прикажут — седобородый крестьянин с дубинкой на поясе.
— Здравствуйте, вашблогородь, сейчас начальников позову, — он поднялся по лестнице в каморку, которая возвышалась над цехом с производством карет.
К Вадиму и Максиму спустился Микола. Улыбчивый, в аккуратном пиджаке он сбежал по лестнице.
— Идемте быстрее! Мы как раз готовим новый образец! — Микола поправил бабочку и повел высокое начальство во двор цеха, где стояли собранные кареты. Среди обычных экипажей выделялось что-то необычное. Мир давно знал о “самобеглых колясках”, даже в Российской империи успел отметиться Кулибин с "Самокаткой Кулибина". Экспериментальная машина работавшая от вращения педалями. В Неве же поставили малый паровой двигатель из продукции Заводского. Ничего сверхъестественного, кроме легкой, но прочной ходовой и компактного в размерах самого котла, который поставили горизонтально.
— Это наше изобретение с Алексеем и Дмитрием Павловичем. Волович, который, — Пояснил Микола и обошел вокруг аппарата, — Приходит к нам как-то ваш сторож Вестника и видит как тяжелые тележки с углем в печи чугунные поднимаются, ну и говорит: такую бы машину нашим строителям, вмиг бы ресторан и закончили. Ну мы с Алексеем пообщались, подумали и решили попробовать. Построили пару “Мулов”, название такое. Отдали строителям, они хоб, хоб и кирпичи на храм затащили, потом еще и еще. Там вообще несложно оказалось, главное на муле верёвку для груза хорошо закрепить.
Вадим переглянулся с Максимумом и решил лучше изучить этого мула.
— Подожди, а как вы доставляете мула на стройку? — уточнил Вадим.
— Ну, как обычно, конями, — не понял Микола, потом у нас вон, — он показал на маховик, — привязываем к нему веревку, и машина поднимает грузы.
— А что вы маховик сразу с осью не соединили, тогда бы устройство без коней ехало.
Микола завис. На простом лице отображалась работа мысли. Он силился представить, как именно и с чем нужно соединить, а потом выдал:
— А как поворачивать?
— Никак пока, ты слышал про омнибусы?
— Это те, в которых сорокомученники парятся? Каждый день вижу на улицах, — хохотнул Микола, вспомнив огромные многоместные повозки на конной тяге, которые ходили по столице с начала тридцатых годов.
— Они самые, а теперь думай дальше: уже есть железная дорога от Москвы до Петербурга, а что мешает проложить железную дорогу по улицам города? — предложил подумать Вадим, — того и гляди когда я в следующий раз уеду, вы башенные краны начнете строить.
Ни Максим, ни Микола Вадима не поняли, но переспрашивать не стали, погрузившись в мысли об омнибусах на паровых машинах.
— Нет, не выйдет, — заявил Максим, — Николай Павлович скорее тебя снова на Кавказ отправит, чем разрешит уродовать наши мостовые.
— Всего год в столице, а уже “наши мостовые”, — передразнил его Вадим, — ладно, поехали.
***
Над Заводским висело одинокое, холодное облако. Оно прошло тысячи километров в поисках мести. Мести, за уничтоженный дом, разорённый дом, куда пришли “белые люди” в красных мундирах. Захватчики разорили ее людей, захватили страну. Она долго наблюдала, искала помощь по миру, пока не нашла почти бескрайнюю страну на севере. Здесь люди в зеленых мундирах гоняли по горам дикарей, так же, как люди в красных охотились за ее соплеменниками. Даже иронично, что эта Россия поможет ей отомстить.
В один день на пыльной дороге появились любопытные люди. Дальнейшие наблюдения только утвердили ее наблюдения. Смешной Захарченко и подобный ей Беркутов.
***
В зале Эльбруса стоял тяжелый воздух, пропитанный дымом табака и веселой болтовней побитых головорезов. Суровые люди сидели группами и запивали алкоголем боль от свежих ран.
За барной стойкой устроился понурый мужчина со свежим шрамом через щеку до брови. Под красными глазами у головореза наслаивалась потемневшая кожа.
— Ты знаешь, — головорез повернулся к погребщику, — я уже по горло сыт кровью.
Погребщик остановился, протирая деревянную кружку, и громко хмыкнул, бросив ироничный взгляд на сбитые костяшки головореза.
— Что? Думаешь, я какой-то мясник? Упырь, что упивается кровью? Э, не-е-ет, я люблю жизнь, — головорез покачал головой.
— Ты любишь деньги и Легкую жизнь, — заметил погребщик.
— Туфта! — головорез полез во внутренний карман пиджака с фиолетовой подкладкой за табаком и трубкой, только внутри фиолетовый смешался с застывшим коричневым пятном, — черт, кровью заляпал.
— Если бы я был не прав, то ты содрал бы со стены объявление о найме рабочих на фабрику, а не уходил в походы на московских, — погребщик указал на кусок кирпичной стены, которая осталась еще от старого ресторана, ее не стали сносить при ремонте, там висели листовки с работой для мастеров, грузчиков, конюхов, в общем, для любого.
Разговоры затихли в ресторане, и головорез громко откашлялся в кулак, прежде чем обратился к погребщику хриплым голосом:
— Да в аду я это все видел! Душно мне с вами! Напиваться нельзя, женщин лапать нельзя… В общем, Воли нет! — головорез втянул носом воздух и сплюнул на пол.
И только после этого заметил тишину. Бойцы в зале тихо сидели, смотря на фигуры в дверях ресторана. Первым стоял высокий мужчина с редеющими черными волосами с кожей бледной и как натертой воском, глаза затянуты пеленой как у мертвеца, но прикрыты пенсне с черным стеклом. На плечи, поверх костюма тройки он накинул черную шубу. Вадим Борисович Беркутов, так же известный как Призрак. За его спиной стоял стройный и загорелый Захарченко с прилизанной копной волос и широкими усами. За расстегнутым пиджаком над пряжкой ремня у него висела кобура с револьвером.
— Ну, вы здесь сами разберётесь, — сказал грузный Максим Петрович, поправил воротник и развернулся от входа.
Призрак медленно, под напряженными взглядами бойцов прошел к барной стойке, и спросил, как бы не обращаясь к кому-то конкретно:
— Я же оставлял тебе закалённых бойцов?
— Тебя долго не было, а у нас война, — из тени прохода, ведущего в подвал, вышел Кондрат.
— Вас, — поправил его Захарченко.
— Вас, долго не было.
— Этот уже получил зарплату? — Вадим Борисович остановился прямо рядом с головорезом, который забыл, как дышать.
— Еще нет, — Кондрат потер шею.
Призрак протянул открытую руку. Кондрат достал из кармана перевязанную пачку ассигнаций и отсчитал пять купюр.
— Здесь за три недели, — посчитал Кондрат, передавая деньги.
— Бери и катись, — Вадим протянул купюры, но как только головорез потянулся за деньгами, Призрак бросил ассигнации на пол, — Только сначала подними.
Погребщик тихо отошел подальше от звереющего бандита, который шмыгнул носом и нагнулся поднять деньги.
Вадим пнул барный стул, и головорез щекой уткнулся в ассигнации, упав на пол. Встать ему не позволила тяжелая нога, которая каблуком сапога прижимала его к полу.