Тверской Баскак. Том Второй

Глава 8

Повернув голову к лежащему рядом Калиде, показываю сжатый кулак, и он передает сигнал по цепочке.

«Приготовились, караван идет!»

Отдав команду, я вновь вцепляюсь взглядом в трех крестьянских теток, а вернее в мой отряд прикрытия. Вижу, Ванька перестал утираться и вся троица прибавила ходу.

«Значит караван уже на выходе, — оцениваю это ускорение, — а им еще надо до ворот дойти».

Вчера днем я построил весь отряд и кликнул охотников на лихое и опасное дело. Вызвался Ванька Соболь и еще два бойца из его отделения. Этим троим я рассказал свой план и отправил на эстонский хутор за одеждой. Заодно отвели туда сыновей Эйвара и заперли их там вместе с женщинами в подвале. Забрали одежду, что нашлась по размеру, и вместе с теми стрелками, что охраняли заложниц, вернулись к ночи в лагерь.

Пока отвлекся на воспоминания, караван уже показался на выезде из города. Еще несколько томительных минут и уже можно различить, кто там и сколько.

Два конных рыцаря с оруженосцами впереди, за ними телега, несколько пеших кнехтов, затем кучной группой связанные пленники, и снова охрана и телега. Замыкающими виднеются еще четыре возвышающиеся над пехотой головы рыцарей и оруженосцев.

Вновь отлегло от сердца, я опять угадал с психологией противника. Охрана приличная, но явно не рассчитана на противостояние внезапному нападению.

Слышу сзади шепот Калиды.

— Все как ты и говорил, стражи немного!

Ничего не отвечаю, но мысленно соглашаюсь.

«Да, ровно настолько, чтобы мы не заподозрили их в желании решить вопрос силой, а сидели ровно и ждали обмена».

Конвой все ближе и ближе, и я отползаю назад, поглубже в заросли кустарника. Слева от меня, вытянувшись цепочкой вдоль лесополосы, затаились стрелки. Арбалеты уже взведены, стрелы на ложе. Всем вбито в башку без команды не стрелять.

Рядом со мной Калида и пятерка лучших стрелков, на противоположном фланге Куранбаса с таким же составом. У них задача свалить всадников. У остальных цель — пешая охрана. Нас в полтора раза больше, но все-равно я сильно надеюсь, что до рукопашной не дойдет. Кнехты, не говоря уж про рыцарей, профессиональные рубаки и в броне, а мои парни… Не хочу даже думать о таком варианте.

Вот головные всадники уже едут мимо меня. На левой руке щит, шлемы сняты, на головах только кольчужные койфы. Мечи в ножнах, и встающее над деревьями солнце играет на металлических кольцах.

«Самонадеянная беспечность — подарок противнику!» — Затаившись, шепчу про себя, боясь спугнуть удачу.

Мягко прошмякали по дороге копыта, пропылили колеса и тяжелые шаги кнехтов. Замыкающая четверка всадников прямо напротив, и я даю отмашку.

Пли!

По всей длине каравана защелкали арбалеты, и на охрану обрушился смертоносный дождь. Рыцари заплатили сполна за свое разгильдяйство, и из четверых всадников только один оруженосец удержался в седле.

Пригнувшись к гриве, он бросил коня в сторону и погнал его в поле, унося в своем бедре арбалетный болт.

Не давая оставшимся в живых опомнится, выскакиваю из кустов и ору во все горло.

— На землю, мать вашу! Мордой в землю или зарублю!

Прямо передо мной телега, из-за нее выскакивает кнехт с вытаращенными от ужаса глазами. Он тянет меч из ножен, но не успевает. Короткий боковой удар в челюсть опрокидывает его на землю.

— Лежать, если жить хочешь! — Бешеным криком останавливаю его попытку встать.

Озираюсь по сторонам и вижу, что все уже кончено. На ногах только мои стрелки, а лицом в пыль лежат все: живые, мертвые, ливонцы и наши каторжане.

Парни вяжут оставшихся в живых стражников, а я подхожу к вытянувшемуся во весь рост Путяте. Тыкаю его в бок носком сапога.

— Эй, ты долго валяться-то еще собираешься!

Повернувшееся бородатое лицо расплывается в счастливой улыбке.

— Мать честная, это ты Фрязин! А я-то думал бес из преисподней! — Поднимаясь, он пучит на меня глаза. — Гляжу, морда черная и орет что-то дикое, да по ненашенски!

Смеюсь ему в ответ представляя, как я только что выглядел.

«А ведь точно, лицо землей вымазано, и кричал я по немецки!»

Наше веселье пресекает подошедший Калида.

— Все, мы почти закончили! Оружие и кольчуги собрали, немчуру повязали! Уходим?

Окидываю взглядом побоище. Связанные ливонцы лежат между телегами вперемежку с мертвыми, стрелки вытаскивают свои стрелы и собирают все, что можно унести собой.

«Надо торопиться, а то того и гляди гости пожалуют!» — С этой мыслью поворачиваюсь в сторону города и вижу встающий над крышами столб черного дыма.

«Ребята сработали!» — Со злым удовлетворением представляю, как в открывшиеся ворота вырывается отряд всадников, а с моста прыскают в стороны три деревенские дуры. Грохочут копыта, рвут удила тяжелые жеребцы, и тут вдруг глухой разрыв, вспышка и по настилу моста стремительно разливается пожирающее пламя. Черный дым забивает ноздри, вздыбливаются кони, падают в огонь ошалевшие всадники!

«Минут двадцать у нас в запасе точно есть!» — Прикидываю про себя и подгоняю народ.

— Давайте живее, время не ждет! — Тут же набрасываюсь на людей Путяты все еще растеряно жмущихся друг к другу. — А вы что стоите⁈ Хватайте все, что парни собрали, и дуйте вон туда, к лесу. — Взмахом руки показываю направление. — Пошли, пошли!

Мой крик подстегивает людей как удар кнута, и похватав все, что попалось под руки, они рванули к темнеющей стене сосен.

Выдохнув, поворачиваюсь к Калиде.

— Готовы⁈

Тот утвердительно кивает, да я и сам вижу. Стрелки уже закидывают на плечи ранцы и выстраиваются в линию.

Неожиданно вспоминаю про баронессу и ругаюсь про себя.

— Вот черт, чуть не забыл!

Машу рукой выстроившемся стрелкам.

— Давайте к лесу! Я догоню!

Те легкой трусцой побежали к темнеющей полосе деревьев, а я подошел к лежащей у березового пня пленнице и вытащил нож.

Огромные перепуганные глаза полезли из орбит, задергались связанные руки, а в заткнутом кляпом рту застыл отчаянный крик.

— Не бойся, для тебя все закончилось! — Рывком вытаскиваю у нее изо рта тряпку и перерезаю веревку. — Мужу своему и брату передай, чтобы на Псков не ходили, ничего у них не выйдет!

Знаю, даже если передаст, все равно не послушают, но чем черт не шутит. Засовываю нож в ножны и выхожу из-за деревьев. Калида и Куранбаса стоят на прежнем месте и ждут.

Я и не сомневался! Прощальный взгляд на место схватки, и чуть не матюгаюсь вслух. Путята застыл возле подводы и смотрит на меня умоляющими глазами.

— Ваня! А товар как же⁈ Это же мои кровные!

Бормоча проклятия, возвращаюсь и хватаю его за рукав.

— Пошли, жизнь дороже! Главное голова на плечах, а жир снова нарастет!

Вырвав руку, Путята хватается за телегу, а в глазах у него полное безумие.

— Я добро свое никому не отдам, пусть убивают!

Приводить его в чувство совсем нет времени. С досады сплевываю себе под ноги и, подумав с секунду, бью его коротко, но резко прямо в подбородок. Бородая башка отлетает назад, ноги купца подкашиваются, и я подхватываю обмякшее тело.

Оборачиваюсь и кричу на застывших в ожидании Калиду и половца.

— Чего ждем-то! Хватайте его и тащите к лесу!