Тверской Баскак. Том Второй

Князь ест с жадностью, сопя и начавкивая от удовольствия, а я показываю слугам, несите второе.

Следующим блюдом — мясо, запеченное с сыром, потом пельмени, потом пирог с вишней. Князь не сдается до последнего и, запихивая в рот кусок пирога, запивает его свежим квасом.

Откинувшись на спинку кресла, он держится за раздувшееся пузо и смотрит на меня осоловевшими глазками.

— Неужто, консул, ты каждый день так откушиваешь?

Я развожу руками, мол что есть то есть, и, растянув губы в улыбке, начинаю.

— Так ведь и ты, князь, можешь такой стол себе позволить.

Тот бросает на меня недоверчивый взгляд, а я продолжаю.

— Ты ведь слышал о союзе городов, что я собираю?

Получаю подтверждающий кивок и чуть усмехаюсь.

— Наверное, думаешь не очень лестно об этой затее, ведь так?

Князь слишком объелся, чтобы хитрить, и вновь откровенно кивает. Мне это на руку, я люблю вести разговор от противного.

— И совершенно зря! Я ведь плохого не предлагаю. Наоборот, я предлагаю всем князьям собраться в единую палату, где они будут создавать законы для всего союза городов. Князья будут заседать в верхней княжей палате, а бояре и народец помельче в нижней думе.

— Погодь! — Подняв руку, князь останавливает меня. — Ежели я буду где-то заседать, кто будет мои городом править?

Делаю удивленное лицо, мол это ж понятно.

— Конечно тот, кого ты назначишь! Тебе-то самому зачем в этом Зубцове сидеть, в этой глуши лесной, где того и гляди литва дыру тебе в шкуре проделает. Пусть там твой наместник мучается, а ты будешь в княжеской палате заседать. Здесь в Твери! Вон там на площади терем каменный тебе поставим. Сам подумай, это не в Зубцове гнить, да от набегов литвы каждый год отбиваться! Тут тебе и почет и уважение всеобщее, а союз как члену княжей палаты будет тебе еще десять гривен в год доплачивать.

Смотрю на округлившиеся от удивления глаза князя и силюсь выглядеть абсолютно серьезным. Потому как мое предложение совсем не шутка, и делаю я его не от большой любви к потомкам Рюрика. Мною движет простой расчет. Содержание и вооружение сотни бойцов обходится мне куда дороже, чем десять гривен, а так я эту сотню повешу на Зубцов, и это только для начала. Потом я планирую поднять эту планку до двух сотен стрелков и так далее.

Да план у меня грандиозный. Если свести всех князей сюда в Тверь в единую так сказать «палату лордов», то с этого одни плюсы. Во-первых, касательно их вооружённых дружин. Рано или поздно у них возникнет резонный вопрос: если города и прочую собственность защищает союзное войско, то зачем мне тогда тратить огромные деньжищи на никчемных дармоедов. Распустят свои вооруженные отряды, будут крепче держаться за закон и центральную власть, которую они же и будут представлять. Во-вторых, когда вся эта крысиная свора соберется в Твери, то ей будет куда легче управлять, чем сейчас, когда каждый из них сидит в своей норе и по-тихому вставляет мне палки в колеса.

Воцарившееся на мгновение молчание первым прерывает Зубцовский князь, но он так удивлен, что позволяет себе простоватую бестактность.

— Тебе-то с этого какая выгода, не пойму⁈ — Вопрошает он с искренним недоумением, и я искренне отвечаю ему ровно в той мере, в какой он способен понять.

— Если Тверь станет главным городом земли Русской, то тебе, Андрей Михайлович, с того почет и слава, а мне барыш немалый.

Князь удовлетворено прикрывает глаза, словно бы обдумывая мои слова, но я вижу, что одной материальной выгодой его не взять и выкладываю свой главный козырь.

— Ты, Андрей Михайлович, вот о чем подумай. Сегодня ты князь города, а завтра он под литву уйдет, и кем ты станешь тогда. Нищим изгоем⁈ А дети твои⁈ Неужто хочешь, чтобы они во Владимире на коленях ползали и хлебное место себе выпрашивали у Великого князя. Подумай! Став членом палаты князей, ты ведь станешь наследственным князем Зубцовским и титул свой сможешь старшему сыну передать. И никто у вас ни город, ни титул никогда не отберет, потому что за вашей спиной всегда Союз городов русских стоять будет.

Бросаю исподволь взгляд на князя и вижу, проняло. Как и во всех предыдущих случаях этот довод сработал безукоризненно.