Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК

Глава 11

Трое суток я почти не спал, проводя инспекцию Особого отдела, поручив своим пластунам найти проход в Финляндию, куда буквально менее недели назад после провала мятежа сбежал офицер британской внешней разведки МИ-6, специалист по России Пол Дюкс. Оба его важнейших связных, Надежда Петровская и Илья Кюрц были с моей подачи задержаны. В квартире Кюрца на Малой Морской улице проходили встречи Дюкса с его агентами. Кюрц знакомил Дюкса с нужными людьми, находил для него новых агентов]. После отъезда тридцатого августа Пола Дюкса основная его помощница бывшая эсерка Петровская связалась с Кюрцем.

Надежда Владимировна Петровская (урождённая Вольфсон, в первом браке Ерофеева) В восемнадцатом году подала заявление в большевистскую партию, причём не одна, а вместе с двумя сыновьями. Сын Павел был принят в РКП(б) в январе, а она — в феврале девятнадцатого года.

Попала в поле зрения Петроградской ЧК после ареста двух бывших офицеров флота, признавшихся о встречах на квартире Петровской с неким англичанином, и второго июня года была арестована «за шпионскую деятельность». Петровская на допросах утверждала, что неизвестный, «похожий на Христа» и говоривший с английским акцентом, явился к ней по рекомендации руководителя американской гуманитарной организации мистера Роберта Уальдо, а сам представился корреспондентом одной из британских социалистических газет Сергеем Ивановичем Савантовым, русским, но родившимся и выросшим в Великобритании. Вновь он появился спустя месяц с отмороженными пальцами ног и, пройдя курс лечения, попросил познакомить его с кем-нибудь из советских чиновников «для получения объективной информации». Сознавшись, что кое с кем его познакомила, Петровская утверждала, что про шпионаж не помышляла.

Через два дня после ареста Петровская отправила телеграмму Ленину с просьбой подтвердить, что в одна тысяче восемьсот девяносто шестом году она в качестве «невесты» носила ему передачи, когда он находился в тюрьме. Ленин припомнил — кто-то действительно носил ему передачи, забыв напрочь имя девушки. Ленин запросил следователя о его подозрениях против обвиняемой, на что тот ответил Ленину, что конкретных оснований обвинять Петровскую нет, поэтому никаких репрессивных мер к ней не принимается, дело прекращено и она выпущена на свободу.

Я, пользуясь своими полномочиями, после ознакомления с Делом Петровской, отменил решение следователя Николая Юдина и, отправив в одиночку, после бессонной ночи, не давая арестованной спать, "расколол" эту шпионку, написавшую исповедь на нескольких листах. После побега из Петрограда почувствовавшего опасность сотрудника британской разведки Пола Дюкса (он же Сергей Савантов) в августе этого года в основном через Петровскую осуществлялась связь и финансирование созданной им подпольной организации. Через сутки Кюрц после очной ставки с Петровской тоже заговорил, он сознался, что принимал активное участие в белогвардейском заговоре и работал на Дюкса, а также назвал Петровскую как хозяйку одной из конспиративных квартир. Выданный проводник, переправивший Дюкса в Финляндию так же был арестован и выдал настоящее местонахождение шпиона и людей в Финляндии, которые являлись его охраной.

Не теряя времени пара моих казачков отправились через границу за Дюксом, я же стал "шерстить" местных анархистов и эсеров, чтобы залегендировать выход на убежище Савинкова. Портреты Савинкова на небольших плакатах с обещанием хорошего вознаграждения были расклеены советским правительством по всему городу, а тот скрывался от большевиков на квартире родителей Юрия Анненкова (русский и французский живописец и график, художник театра и кино, писатель, заметная фигура русского авангарда. Литературный псевдоним — Борис Темирязев) на Петроградской стороне (угол Большой Зелениной улицы и Геслеровского переулка).

По телеграфу я предупредил Дзержинского о необходимости выделении мне в ближайшие две недели отдельного купейного вагона для этапирования в Москву опасных преступников, чей арест будет проведен в ближайшее время. О именах преступниках я умолчал, обосновав это нежеланием возникновения эксцессов из-за утечки информации.

Интерлюдия.

Только-только сошли на нет военные действия финнов. Двадцать второго июня этого года советским войскам Междуозерного района был отдан приказ: отбросить противника за границу Финляндии. Для этого было решено нанести удар силами специально созданной флотилии из восьми кораблей огневой поддержки и четырех пароходов с десантом. Двадцать седьмого июня после артподготовки началась высадка десанта, в котором участвовал и полк красных финнов Антикайнена. Белофинны отступили на этом направлении. С первого августа начались ежедневные бомбардировки Кронштадта самолётами, базировавшимися на финской территории. Во время бомбардировки Кронштадта тринадцатого августа произошёл большой пожар складов леса, а также сгорело здание таможни. Восемнадцатого августа в окрестностях Кронштадта произошёл морской бой между кораблями Балтийского флота и английскими торпедными катерами. Обе стороны понесли потери. С советской стороны был подорван линкор Андрей Первозванный, а эсминец Гавриил потопил три катера. Тридцать первого августа подводная лодка «Пантера» возле острова Сескар потопила английский эсминец «Виттория».

Английский шпион находился в городе Виипури (Выборг), он был четвертым по величине городом Финляндии с населением около 30 000 человек. Окружающая Виипури провинция была крупнейшей провинцией Финляндии с населением 540 000 человек. Виипури также был самым многокультурным городом Финляндии со значительным меньшинством русских и меньшими меньшинствами шведов, немцев, татар и евреев. Расположение на Карельском перешейке недалеко от столицы России Петрограда сделало город важным транспортным и торговым центром.

Антон Титаренко и Степан Грицацай, одетые в поношенные английские галифе и френчи, простились с сотрудниками особого отдела ПетроЧК и неслышно как призраки растворились в предутреннем тумане, двигаясь к границе с Финляндией. Учуяв дым, стороной обошли секрет Шюцкора («гражданская стража» — добровольная военизированная организация в Финляндии. Создан в 1918 году для борьбы с «красными» финнами и русскими войсками в ходе гражданской войны в Финляндии) и через пару часов вышли к лесному хутору из большого дома, коровника и сарая. Здесь жил связной, отправивший казаков на телеге дальше после пароля, озвученного Степаном. Так и добрались до окраины Виипури, где на явке, расположенной в двухэтажном доме их приютила семья финнов, хозяин пропадал в собственной скобяной лавке, а его жена возилась по хозяйству. На следующий день казачков навестил сам Дюкс, ожидавший вести от своих агентов. Сопровождающие англичанина четверо офицеров, преданные душой и телом Манергейму, уехавшему из Финляндии в Лондон, были зарезаны буквально за несколько секунд, только они вслед за Дюксом перешагнули порог комнаты, в которой находились, как они думали, пили водку лояльные белоказаки, и подошли к столу, заставленному немудреной закусью. Трупы финнов еще стояли, как в глазах разведчика британской короны вспыхнули мириады звезд после удара рукояткой револьвера по голове. Спеленав шпиона и надев тому на голову мешок, казаки, убедившись в отсутствии охраны на улице, зарезали хозяев и спустив все трупы погреб. Затем закидали телегу с положенным в нее бессознательным телом сеном и не спеша и не мучая лошадь, направились в обратный путь.

Через четверо суток вернулись мои пластуны, которых недалеко от места перехода границы ждал автомобиль с сотрудниками особого отдела. Шпиона доставили с одетым на голову мешком, о чем я сразу предупредил своих казачков — кем являлся доставленный связанный человек должно было пока остаться тайной. Как оказалось, воспользовавшись информацией от захваченного проводника, удалось без проблем добраться до окружения Дюкса, которое приняло моих удальцов за представителей Деникина.

Захват Савинкова прошел молниеносно и без выстрелов — открыв дверь отмычкой, я запустил в квартиру казачков и те спеленали злейшего врага советской власти сонным, не позволив ему достать из под подушки револьвер. Информацию о расположении комнат и конкретно спальни Савинкова мы получили от домохозяйки семьи Анненкова. Также с мешком на голове и этот террорист был помещен в одиночку в подвале ЧК.

После выполнения задуманных мною обоих операций я наконец-то решил пройтись по улицам Петрограда, взяв с собой Антона со Степаном, решив поощрить их вылазку в тыл врага приобщением к прекрасному — в Зимнем открылись выставки произведений живописи из оставшихся в Петрограде картин, а также экспозиция «Заупокойный культ Древнего Египта». Затем уже вечером прошлись по Невскому проспекту, переименованном в проспект Двадцать пятого Октября. После этих событий лоск постепенно начал сходить с главной магистрали города. Дома перестали отапливаться, что привело к постепенному разрушению фасадов. В конце девятнадцатого года прекратилось трамвайное движение. Торцевое мощение без ремонта стало разрушаться. Проспект не убирали, завалы мусора вызывали у меня желание немедленно отправить руководство города на уборку улиц. На Литейном около Невского на ступеньке подъезда сидит молодая красивая женщина в черном, с вытянутыми руками и устремив глаза с таким безнадежным ужасом в даль, что когда ей бросают деньги и ветер их уносит, она и тогда не шевелится. На Невском около Думы стоит высокий господин, низко опустив голову, чтобы лица не было видно, а рука протянута с форменной фуражкой. У бывшего Гостиного Двора (он заколочен весь) стоит просит милостыню старик священник.

Как я уже слышал из рассказов местных чекистов, город имеет мертвый вид: дома не ремонтированы со времени начала гражданской войны, местами провалилась мостовая, торцы усиленно воруются жителями. Каменная мостовая проросла по пояс травой. Жителей осталось около семисот-восьмисот тысяч. Народ бледный, исхудалый, хмурый, молча идущий посредине улицы (извозчиков нет, трамваи почти не ходили, автомобили ездят лишь ночью, большевистские). На каждом шагу видишь упавшего человека или лошадь (ломовую). Человек толпы не собирает — помочь нечем, тогда как кругом лошади женщины и собаки, которые тут же ее делят.

Жители разделены на три категории: к первой принадлежат люди жизни труда и хозяйки без прислуги, имеющие не меньше пяти человек в семье, люди старше шестидесяти лет и дети до четырнадцати лет. Вторая категория — все интеллигентные служащие на Советской службе. Третья категория все остальные. Первые получают фунт хлеба в день и почти каждый месяц по одному фунту соли и сахарного песку, Вторая категория получает последнее время фунт хлеба, но соли и сахару половину. Третья — получает лишь фунта хлеба и больше ничего. Хлеб весь только черный. Есть еще категория для рабочих и красноармейцев, получающих по фунту хлеба в день и кроме того им изредка дают икру, соленые огурцы, яблоки и варенье. Все имеют право за 6 рублей 50 коп. получить обед, состоящий из одного блюда: большею частью это суп, то есть вода и недоваренные от недостатка топлива зеленые листья капусты без приправы и соли. Белые листья капусты отдаются солдатам, которые также имеют второе блюдо к обеду. Магазины закрыты, торговля уничтожена. Много купцов сидит по тюрьмам, купить можно только на рынке, или, очень осторожно, на квартирах у бывших торговцев.