Эфирный эликсир

Глава 7

Вот я и влип в первую наиглупейшую ситуацию. Сегодня в среду, первым уроком была «биология», и биологичка вызвала к доске. Меня 48-летнего мужика спрашивали про химические вещества в клетке! Хорошо, что я каким-то чудом вспомнил за пять минут до урока, что сегодня придётся краснеть у доски и нужный параграф был за эти минуты прочитан. И вообще возникло такое странное состояние дежавю, как будто я, пролистывая старую забытую книгу, натыкаюсь на знакомые предложения и вспоминаю, что будет дальше. «Жесть, — думал я, получая законную четвёрку. — Тут маньяк по городу бегает, а я у доски что-то совершенно ненужное мне в жизни бормочу».

А от Томки Поляковой со второй парты во втором ряду я так и не отсел. Не знаю о чём она пошепталась с Зарубиной, но та, вернувшись с больничного, переместилась за мою прежнюю четвёртую парту. Наверное, Томка решила, что ей так будет проще вести со мной ответственную комсомольскую агитационную работу.

— Я смотрю, ты исправляешься, — написала она на отдельном листке бумаги.

— Перековываюсь в уверенного хорошиста, — на том же листе накарябал я своей шариковой ручкой.

— Где достал гитару? — Тут же отписалась Полякова, кивнув на инструмент в кофре, который сейчас лежал на подоконнике, так как третьим и четвёртым уроком у нас сегодня была запланирована первая репетиция.

— Вчера из министерства культуры РСФСР прислали ценной бандеролью, — черканул я в ответ.

— Дурак, — коротко закончила Томка деловую переписку, безжалостно скомкав наш бумажный мессенджер.

Кстати, на «биологии» сегодня на удивление стояла тишина, не пошепчешься. Хотя биологичка, полная сорокалетняя женщина маленького роста, до ужаса боялась нашу «камчатку». И я только сейчас догадался, как она бедная выживала. Просто её уроки всегда ставили на самые ранние часы. На то время, когда «Белый», «Карим» и «Широкий» ещё только собирались посетить учебное заведение. Затем парни с «камчатки» размеренно курили в туалете до звонка на первую перемену, и лишь потом, ко второму уроку, они соизволяли занять две свои любимые эксклюзивные парты в самом конце третьего ряда. Ну а сегодня вторым уроком была физ-ра, то есть моя любимая «физкультура», которую в классе почти никто не любил.

— Ты чего Молчанов с гитарой на урок пришёл? — Одёрнул меня физрук, Семён Палыч Кораблёв, 30-летний мужчина высокого роста, большой любитель баскетбола, волейбола и шахмат, которого мы за глаза называли «Штурман».

— Так, Семён Палыч, это мне из министерства культуры вчера прислали. — Я пожал плечами. — Боюсь, что гитаре «ноги приделают», вот и ношу везде с собой.

— Отнеси в тренерскую, — недовольно пробухтел он.

«Штурман» работал в школе уже третий год и успел прославиться тем, что прошлой зимой сбрасывая снег с крыши спортзала, сам же с неё и слетел. Хорошо, что угодил в свой же сугроб и отделался легким испугом, а так пришлось бы директору искать нового учителя физической культуры. Кстати, нам с этими специалистами не везло. Года три назад, бывшая преподавательница физры, которая ещё Сталина живым застала, на уроке метнула учебную гранату так, что попала в голову одному ученику из четвёртого класса. После чего ребёнок отправился в больницу, а сталинскую отличницу ГТО, почётного «Ворошиловского стрелка», торжественно проводили на пенсию. А два года назад вообще случился скандал. Новенький молодой и красивый физрук во внеучебное время обрюхатил десятиклассницу. И с ним тоже пришлось попрощаться, несмотря на то, что молодые подали заявления в ЗАГС. «Штурман» же пока был не потопляем.

— Как это называется? — Физрук показал рукой на натянутую посередине спортзала волейбольную сетку.

— Гамак! — Отчеканил Андрюха Рысцов, чтобы повеселить девчонок, и ему это удалось, так как класс, построенный в линейку, тут же рухнул от смеха.

— Я тебе покажу сейчас Рысцов гамак! — Семён Палыч погрозил кулаком. — Это разделительная линия. Мальчики идут на ту сторону играть в баскетбол, а девочки на этой стороне будут учиться бросать мяч в кольцо.

— Прямо как в бане, мальчики налево, девочки направо, ха-ха! — Заржал «Широкий» и снова раздался дружный хохот.

— Я тебе Широков сейчас покажу баню! — Отмахнулся от хулигана физрук и, дунув в свисток, скомандовал, — разойтись по разным площадкам! Молчанов подойди, — окликнул он меня. — В воскресенье в школе полуфиналы по баскетболу, участвуют 9 «А», 9 «Б», 10 «А» и ваша сборная восьмых. Решил уже кого заявишь на первенство школы?

— Я буду, Рысцов, троих парней из 8 «Б» возьму, в «В» классе есть новенький, хороший высокий паренёк. Сыграем, главное же не победа, а участие. — Я прищурился от солнца, которое внезапно пробившись сквозь огромное пыльное окно спортзала, ослепило глаза.

— А что Широков? — «Штурман» кивнул на нашего главного хулигана. — Резкий, боевитый, высокий.

«Ну, конечно, он в субботу набухается с «Белым» и с «Каримом», припрётся в спортзал с похмелья, выделываться начнёт. Да такой игрок и даром не нужен», — подумал я, но ответил более размыто:

— Я его на матч приглашу, но сильно не рассчитываю, да и не расстроюсь, если не придёт.

— Жаль, способный для спорта парень пропадает. — Пожал плечами физрук и, подмигнув мне, по секрету сообщил то, что я и так уже знал. — Во время жеребьёвки я вас на 9 «Б» выведу, у них команда так себе, обыграете их и уже в понедельник сыграете в финале.

— Намёк понял Семён Палыч. — Улыбнулся я, вспомнив, как 9 «Б» в той моей юности мы лихо разгромили, а потом в день учителя, так же разгромно проиграли 10 «А», у которого в этот раз не будет Генки Третьякова из-за повреждённой кисти руки.

После небольшой пятиминутной разминки и серии неточных бросков с дистанции в баскетбольную корзину, под которой шла толкотня, как в реальной игре, мы разбились на две команды. В одной я, Рысцов и ещё три парня из класса. В другой — наши непримиримые враги «Широкий» и его гоп-компания с двумя нейтральными пареньками. И с первых же минут рубилово началось не шуточное. Так как «Штурман» самоустранился, сосредоточившись на девчонках, которым, пока мы бились в кровь, показывал, как должна работать кисть при броске. Правильно, зачем мешать настоящему мужскому баскетболу, когда медпункт в десяти метрах от спортзала.

— Рысец, дай! — Гаркнул я, оттолкнув прилипшего ко мне «Карима», и тут же получил прекрасный пас от Андрюхи на линии трёхочкового броска.

Я уже в самом начале «товарищеской» игры одну трёхочковую «бомбу» положил, и теперь меня на дистанции опекал либо «Карим», либо сам «Широкий». Я резко изобразил, что буду бросать, выманив на себя одноклассника из команды соперника, а сам рванул с правого фланга в проход под кольцо. Тем более Рысцов удачно открылся по левую сторону от щита. Удар мячом в пол, два больших и стремительных шага, прыжок, но внезапно в самый последний момент на моём пути вырос Беляев, то есть «Белый». Жесткий удар в корпус и мяч залетел от щита в корзину, а Беляев отлетел от меня на три метра, чуть-чуть не воткнувшись своей «бестолковкой» в стену.

— Семь — ноль, ха-ха! — Засмеялся Рысцов.

— Чё толкаешься?! — По бурому подскочил Беляев. — Это фол! Ну, скажите пацаны!

— Курить надо «Белый» меньше, а правила баскетбола знать лучше. — Усмехнулся я. — Когда ты преграждаешь мне путь, находясь в движении — это блокировка, фол с твоей стороны. И не важно, что я тебя потом закатал в паркет. Твои проблемы.

— Сука, — услышал я тихий «комплимент» от Беляева.

— Дай мяч! — Тут же гаркнул хулиган Толик Широков, выбежав за трёхочковую линию, как это обычно делается при игре в стритбол на одно кольцо.

— Я его взял! — Рявкнул я своим игрокам. — Рысец прикрой «Карима»!

И тут же за секунду приклеился к Широкову, который так рассвирепел, что готов был снова броситься в драку. Однако вчерашние «звездюли на задах» для грозы всех семиклашек и шестиклашек школы не прошли даром. Поэтому «Широкий», немного порычав, в дриблинг пошёл по общепринятым правилам баскетбола. «Неплохо прикрывает мяч корпусом», — подумал я, и немного подтолкнул соперника в спину. А потом резко отскочил на метр назад, чтобы насладиться тем, как мой оппонент грохнется на пол. Ведь распсиховавшийся Широков, плохо контролирующий себя, в ответ решил со всей силы бортануть меня спиной. Однако толкнул уже один невесомый воздух. От грохота на паркет нашего школьного хулигана, на той половине спортзала вздрогнули не только девчонки, но и физрук «Штурман», который мгновенно прибежал на нашу половину.

— Семён Палыч, ничего страшного, локоть немного пошкарябался, — пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не захохотать.

— Я вам сейчас покажу локоть! — Физрук погрозил всем парням кулаком, осмотрел повреждённую руку горе-баскетболиста и сказал. — Иди Толя в медпункт. Можешь на урок не возвращаться. Молчанов проводи товарища. Не хватало мне ещё заражения крови на свою голову.

Когда мы с «Широким» покинули зал, где всё ещё стучали баскетбольными мячами в паркетный пол, Толик недовольно прошипел:

— Чё, футболист, радуешься?

— Топай, давай, топай. — Я подтолкнул хулигана к заветной двери медпункта. — Сейчас от потери крови хлопнешься в обморок, мне что, тебя нести прикажешь?

— Зачем с физичкой в ментуру бегал? — Продолжал заводиться Широков. — Мы же честно с тобой дрались!

— Ты думаешь, по твоему поводу в ГУВД ходили? — Я криво усмехнулся. — Маньяк в городе появился, навроде Чикатилы.

— Каво?

— Таво, топай, топай. — Я два раза постучал в белую дверь медицинского кабинета, на табличке которого было написано «Медсестра Копылова Наталья Сергеевна» и, войдя внутрь, тут же весело сообщил женщине в белом халате. — Наталья Сергеевна, непредвиденный случай на уроке физкультуры! Учащийся восьмого «А» Анатолий Широков прыгнул в высоту «Фосбери-флопом» два сорок и улетел мимо матов. Теперь нужно срочно оказать первую медицинскую помощь. Искусственное дыхание я уже сделал.

— Биз...бол, — тихо прошипел хулиган.

— Вы у себя в спортзале совсем сума сошли! — Всплеснула руками медсестра, женщина лет тридцати, маленького роста с неприметными простоватыми чертами лица и чуть-чуть склонная к полноте. — Это кто же удумал на такую высоту прыгать?

— Готовимся к Олимпийским играм в Сеуле. Страна требует новых рекордов и новых покорённых вершин! — Отрапортовал я и с чувством выполненного долга уселся на стул, чтобы посмотреть, как пострадавшему от баскетбола балбесу будут намазывать локоть зелёнкой и накладывать бинт.

И вдруг сообразил, что Чикатило-то ещё не взяли! Его ведь только в 90-ом году сцапают. «Сегодня же напишу куда следует», — подумал я. А тем временем медсестра точными ловкими движениями перебинтовала Широкову руку, сразу показав, с какими травмами чаще всего обращаются школьники.

— Голова не кружится? — Спросила Наталья Сергеевна у одноклассника. — Сейчас я тебе ещё витаминов дам. В вашем переходном возрасте обмороки частое дело. — Сказала она уже мне, тем самым подсказав хорошую идею, как свалить с уроков, если появится такая необходимость.

— Витамины — это хорошо. — Я подмигнул Широкову. — Я бы ещё на вашем месте противостолбнячный укол нашему чемпиону воткнул, чтоб он на два сорок в следующий раз не сигал без разминки.