Чемпион 2

* * *

Стоило парочке возлюбленных уйти, как Пельмень, будто ошпаренный, вскочил с пуфика, вытаращив глаза.

Че делать блин…

Даже не так.

ЧЕ ДЕЛАТЬ!

Полотенце стояло колом.

Так, так, так — решено… надо Зое срочно звонить! Тогда не вышло, а теперь проблем точно не будет.

Саня бросился к телефону, переворачивая несчастный пуфик и подфутболивая стул, на котором сидел Грузовик. Снял трубку, набрал номер одноклассницы, который к своему удивлению помнил наизусть. Через несколько долгих секунд ожидания послышались первые длинные гудки.

Ну же, Зоя, моя хорошая… твою мать, возьми трубку! Саня вжал динамик себе в ухо настолько сильно, что когда гудки прекратились и наконец ответили — резко отпрянул.

— Алло!

Трубку взяли. Вот только услышав это самое «алло», у Пельменя все внутри как оборвалось сразу. Трубку взяла матушка одноклассницы. Или даже скорее бабушка, судя по старческому голосу. Готовность к облому повышается.

— Это, алло, то есть здрасьте, а Зою можно? — выдавил Саня, перетаптываясь с ноги на ногу и путаясь в словах.

— Зои сейчас нет дома, а кто спрашивает? — услужливо осведомилась бабушка.

— А когда она дома будет? — Пельмень пропустил ее вопрос мимо ушей. — Далеко ушла?

— Она не сказала, а кто звонит, молодой человек? Как вас зовут? Представьтесь, и я ей передам, чтобы она вам сразу перезвонила…

Саня положил трубку, не дослушав. Сейчас надо, бабуля — прямо СЕЙЧАС. Потому что потом уже будет слишком поздно.

Облом в общем. Чуйка Саню редко когда подводила.

Ну разве можно так?!

От напряжения сводило скулы. Саня взял себя в руки кое-как и тотчас бросился, пританцовывая, к своей кровати. Из под кровати достал свой набор юного ананиста. Ну тот самый, со вкладышами голых баб, одежда которых растворяется, если ее послюнявить.

Не приходилось доставать вкладыши с того самого первого дня, как он оказался в новом теле. Теперь вот пришлось, понадобились, поскольку самих вариантов у него имелось не так много, как хотелось бы.

Взяв первый попавшийся вкладыш бабы с неприлично большими буферами и потрясной задницей, Саня уже решил расчехлиться. И, как бы так помягче выразиться, передёрнуть прямо на кровати. Вылизав вкладыш от и до.

Ну а чего, с другой стороны, далеко ходить? Конечно, полное западло для нормального пацана дымящуюся шишку подобным образом тушить, но только нет других вариантов!

Однако не успел Пельмень толком подготовиться и окончательно уговорить себя к греху, как резко сообразил, что сестра со своим хахалем вернутся в любую минуту.

— Блииин!

Можно было конечно рискнуть… но нет! На фиг. Чего не хватало прослыть в глазах Лёхи Грузовика лютым ананистом. Если че, с такими никто за руку в 90-х не здоровался, а если и здоровался — за левую руку. Быть нерукопожатным — то ещё удовольствие. Поэтому Саня спрятал свою коллекцию обратно под кровать. Правда немного подумав, все же сунул один вкладыш себе в труселя — сестра с хахалем выйдут из ванной, а он туда пойдёт.

Решено.

Для здоровья — один разок можно.

Саня дрожащими руками оделся. И пока сестра с хахалем не пришли, решил спустить пар физической нагрузкой — продолжил заниматься. Отжимался, приседал, боксировал с тенью. Конский возбудитель действовал просто люто и Пельмень готов был поклясться, что стояк только усиливается при каждом выдохе и вдохе! Естественно — нагрузка только лишь разгоняла по венам кровь, а благодаря химикатам, весь поток крови направлялся в одну единственную точку во всем теле. Можно было догадаться сразу.

А вообще было бы смешно, не будь так обидно! Пельмень совершенно не знал, как поступать с привалившим вдруг счастьем. Хотя одно теперь было понятно — подгон Игоря Борисовича шикарно работает, если пользоваться возбудителем по уму. Такой хреновиной, что сейчас торчала у Сани между ног, можно было… да что угодно можно было делать! Хоть стены сверли, хоть орехи раскалывай, хоть блины вешай, вместо грифа, ага.

Минут через десять таки вернулись влюблённые.

Лёха решил продолжить заниматься своими грязными делишками в комнате Санька. Самого Пельменя он из комнаты, понятное дело, выпер едва ли не под зад ногой. Застав его в тот момент, когда Саня работал на мешке.

— Вали отсюда, Санчес, мешаешь, — коротко прокомментировал Грузовик.

— Э-э, ну ладно, — бросил в ответ Саня, когда межкомнатная дверь захлопнулась прямо перед его лицом.

Потом, кстати, выяснилось, что кровать, на которой Пельмень спал, оказывается раздвижная. И разбирается на две половинки, а следовательно быстро так превращается в довольно комфортабельную двуспалку. Ну и стало понятно, что на второй половине кровати спит его сестра. Когда остаётся дома.

Пельмень на секунду представил свою внушительную тушу, лежащую на разобранном диване, занимающую как минимум полтора спальных места. И рядом представил стройное хрупкое тело сёстры… понятно че ей дома никогда не спится и че она ни разу не оставалась за последние дни. А если ещё и Саня во сне ворочается…

Из-за закрытой двери послышались голоса влюблённых:

— Ты че блин, с братом в одной комнате и в одной постели спишь? — вопрошал удивлённым голосом Грузовик. — Давай я тебе нормальную отдельную кровать куплю?

— Алексей, я вообще то в коммуналке живу, если что! Куда ты ее поставишь, тут даже раскладушку особо поставить некуда. Пробовали! Только ноги переломаешь ночью — идти то некуда. И, я вообще-то надеюсь, что больше никогда не буду здесь спать…

Слова доносились между поцелуями. Саня попытался представить, что все эти чмоки — не более чем звучание работающего вантуза вкупе с засорённой дыркой унитаза. При таком сравнении, пришедшем в голову, он поёжился. Правда уже через несколько секунд сестра, ничуть не стесняясь присутствия собственного брата, начала стонать.

Благо одновременно в комнате заиграла музыка.

Он не любит тебя нисколечко,
У него таких сколько хочешь,
Отчего же ты твердишь, девчоночка:
«Он хороший, он хороший»?

Саня бросился в ванну с полотенцем наперерез. Женю Белоусова не выдержала психика. Там (в ванной) ждал новый смачный облом — дверь оказалась заперта и кто-то из соседей уже принимал ванну! Пельмень стиснув зубы забарабанил по двери, чтобы ускорить пловца, но в ответ получил лишь:

— По голове себе постучи, придурок! Не видишь, что заперто!

Сука, сосед — тот самый, что поджирал втихаря хавчик из холодильника. Ну банку с варёной сгущенкой Пельмень не забудет ему никогда! Радовался ещё, что от соседа давно не было подлянок. Хотел — во на тебе новый подарочек, чтобы не забывали. В самый неподходящий момент, что естественно.

Мимо проходил ещё один сосед и Пельмень, дабы не спалиться, прижался к двери всем телом, тяжело дыша.

— Здрасьте.

— На клапан давит? — осведомился сосед. — Че ты к двери жмёшься

— Угусь… Ты там скоро? Можешь побыстрее, пожалуйста, а? Далеко не заплывай! — Саня снова энергично постучал по двери, вдруг сосед с первого раза не услышал.

И дверь открылась — сосед придурок стоял обмотанный полотенцем, на щеках — мыло. Бреется.

Нашёл время, сукин сын.

— Я так и думал, что это ты…

Сосед запнулся и вылупил глаза:

— Э-э… какого?

Саня смекнул куда пялится сосед и ответил дебильной, но ставшей фирменной улыбочкой.

— Вали, придурок, дай нормально искупаться. И не надо тереться возле двери!

Во второй раз за последние несколько минут перед лицом Пельменя хлопнуло дверное полотно. Застыв в считанных миллиметрах от носа.

Понятно.

Здесь облом тоже.

Оставался запасной план — Саня ломанулся к двери продавщицы, маячившей в конце коридора как волшебный оазис среди пустыни. Ну мало ли, вдруг ее чертова двадцати четырёх часовая смена уже подошла к концу? Или отпустили ее пораньше? По хорошему следовало сначала заглянуть за кофе, чтобы не с пустыми руками идти. Но Саня пронёсся торпедой по коридору не останавливаясь.

Впереди, однако, поджидал очередной облом. Домашние тапки его соседки все также уныло стояли на пороге, когда как уличных туфлей не было. Не пришла значит. Пельмень все же постучал для порядка по двери…

— Куда ты ломишься! — взвизгнула бабка соседка, проходя мимо.

— Никуда, надо значит…

Пельмень весь вжался, чтобы старуха не дай Боже не увидела то, что видеть была не должна. Заканчивать этот день вызовом скорой и последующими похоронами — так себе удовольствие.

— Что за молодёжь пошла, в жопе как шило вставлено! — причитая, бабка наконец прошла мимо.

Ладно.

Понятно тоже.

Саня впопыхах бросился обратно в свою комнату. Как известно, в голову в таких случаях лезут самые смелые мысли. Но чаще всего такие мысли насколько смелые, настолько же и дурные. Вот и сейчас, мысль, которая посетила голову Пельменя, не имела ничего общего со здравым смыслом. Ну, по крайней мере, с тем чтобы обратиться за медицинской помощью, дабы ему помогли справится со СТОЯВШЕЙ поперёк горла проблемой.

Нет.

Просто Саня вдруг отчетливо вспомнил, как поступал в идентичных этому случаях, но в своей прежней жизни.

Звонил проституткам и предлагал им… того. За бабки. Разница в том, что сейчас он никаких проституток знать не знал. И бабок у него как бы тоже особо не было.

Хотя…

Саню как осенило и он зыркнул исподлобья на стенку. На ту самую вазочку, где лежали оставленные Грузовиком средства для матушки Пельменя. Подкрался — бочком-бочком, ну и сунул бабки себе в карман, предварительно оглядевшись, чтобы никто его не спалил. Грузовик за такие выкрутасы точно голову открутит.

Так, сколько у нас тут?

Пятьдесят рублей. Немного, но и немало.

Ну а потом… Пельмень сам толком не понял, что уже стоит возле стационарного телефона и набирает номер на крутящемся диске. Звонил Саня ещё одной своей однокласснице — Светки, той самой, что нравилась «оригиналу» этого тела со времён начальной школы. И той самой, что тусила за бабки с Ромой Глистом. Кстати, часто за тот лавандос, который Глист стряхивал в школе с Пельменя. Ее номер Пельмень взял в мамкином телефоном справочнике, где оказались записаны номера всех одноклассников сына.

Так вот, Светка — Саня отчётливо припоминал, что о данной барышни ходили в школе самые разные слушки.

Как «серьезный» пацан ходить вокруг да около он не стал, потому сходу отмёл дурацкие подкаты а-ли Зоя и играющая по телефону музыка. Хотя Мальчишник с их «Сексом без перерыва» подошёл бы весьма кстати. По крайней мере, сразу бы дал понять, что Пельменю нужно.

— Да, — послышался из трубки тонкий приятный девичий голос, пришедший на смену противным длинным гудкам.

— Света?! — тяжело пропыхтел он в динамик в ответ. — Ты?

— Я вас внимательно слушаю.

У Пельменя внутри аж потеплело все. И он, в который раз за последний час, переступил с ноги на ногу, привставая даже на носочки от нетерпячки.

— Это я… в смысле Саша, ну одноклассник, Пельмененко в смысле! — затараторил он, снова немного путаясь в словах от волнения.

— Пельмень! Ты что ли?

— Ага, я, да, Пельмень. Слышь, Свет, у меня короче бабки есть…

— Так? — как могло показаться, живо заинтересовалась одноклассница. — И че ты хочешь?