Русский бунт. Начало

Глава 7

Всю следующую неделю я тружусь аки пчелка по двенадцать-четырнадцать часов в сутки. Сильно спасают Ваня Почиталин и Немчинов. Последний и вовсе прописался в моей приемной – поставил стол, по моему совету завел журнал приема посетителей. Появилось минимальное планирование. Аристарх Глебович также выполняет роль походного казначея. Я выдаю ему общую сумму на те или иные расходы – он уже оформляет все документы, росписи и реестры. Всего в подвалах Рейнсдорпа оказалось около двухсот тысяч рублей.

Кроме двух секретарей, обзавелся персональными охранниками. Во-первых, десяток Афанасия Никитина из зарубинской сотни вместе с ним сами. Гвардейцев Мясникова пришлось отдать Шигаеву, а совсем без охраны оставаться не хотелось. Так что пришлось забирать Афанасия. Во-вторых, выписал себе двух казацких близнецов – Игната и Ерему. Это двадцатилетние лбы – сыновья генерала Творогова. Который став воеводой развил бурную деятельность. Окончательно прекратил грабежи и разбой в городе, вернул торговлю на рынках, стал возрождать губернский штат служащих. Для чего, после нескольких моих намеков, объявил призыв грамотным людям. Положил им оклады. Некоторые дворяне, которые прятались по подвалам, да чердакам – откликнулись. Кушать то хочется. Как миленькие принесли присягу вместе с другими горожанами, написали отказные письма. Творогова я опасался, поэтому решил взять негласных заложников – его сыновей. Разумеется, под соусом престижной службы государю. Их же я собирался увезти в своей свите с собой из Оренбурга. Поди потом – предай меня.

Опасался я и Лысова. Поэтому как только было закончено формирование новых казачьих частей – раздергал его полк на части. Одну сотню казаков и одну башкиров под командованием Хлопуши отправил брать два ближайших к Оренбургу завода – Белорецкий братьев Твердышевых и Авзяно-Петровский дворянина Демидова.

– Никакого разбоя не учинять! – инструктировал я ссыльного – Ничего не раззарять и не рушить. Повесил управляющего, принял присягу у заводских. Кто изъявил желания в полках послужить – забрал с собой. Иные, приписные крестьяне похочут уйти по домам – пусть идут.

– Так то завод встанет – дельно заметил Хлопуша – Кто же тебе царь-батюшка ядра да мортиры лить будет, ружья делать?

– Не встанет. Соберешь главных мастеров. Скажешь, что завод нынче ихний. В паях. Ты у сержанта то грамоту выучил?

– Заканчиваем азбуку – ссыльный тяжело вздохнул – Капрал Долгопят в полк просится, умаялся со мной. Подговорился с сержантом Неплюевым, что твои указы спомогал писать. За деньгу малую учить меня будет.

– Проведи сбор мастеров – продолжал инструктировать я – Пущай сразу паи запишут и казну демидовых, да твердышевых арестуют себе. С нее платят крестьянам. Я же буду выкупать ядра, да прочие изделия за твердую цену в казну. А они уже делить доход по паям. Цены возьмешь у Немчинова.

– Так то может и ладно будет – согласился Хлопуша.

– Будет, будет. Дай сразу урок мастерам. Нужны поперву не пушки и ядра, а всякий артельный струмент – лопаты, пилы, топоры. Пусть делают до несколько тысяч.

– Почто так много.

– Каждому пешцу дадим короткую лапатку, обрезанную. Сделаем в ротах размысловые капральства. Переправы строить, апорши рыть…

– Уразумел – кивнул Хлопуша – Колик у меня сроку?

– Седьмица, больше две. Потом катькины войска пожалуют.

Еще две лысовские сотни во главе с полковником я направил брать до конца крепости Верхнеяицкой линии. Служили там большей частью казаки, да «инвалиды» – старые солдаты. Вряд ли можно было ожидать там сильного сопротивления. Скорее всего на мою сторону еще перейдет изрядно воинских частей.

Последняя сотня казаков и две сотни татар со старшиной Мустафановым поехали в сторону уральских заводов. Я пока опасался раздергивать войска и двигать полки в соседние губернии – мне еще с Каром разбираться, да Яицкий городок штурмовать, но заводы… это созревшие яблоки, готовые упасть в мои руки. Почему бы не подергать за ветки?

– Ежели встретишь сильное сопротивление заводских солдат – советовал я Мустфанову – Отступай. Ну а как местные за тебя, нападай.

Дальше шла та же самая инструкция, что я давал Хлопуше.