Вот и лето прошло - 2

Глава 2

Перестреляв ещё одну группу арабов, мы, наконец собрав волю в кулак двинулись к штабу экспедиционного корпуса. Здесь в нижнем городе не было такой запутанной уличной сети как в верхнем городе. Поэтому и передвигаться было намного легче. Затем мы наткнулись на фаэтон лихача и дальше удалось идти уже полегче. Николя повез в штаб спасенную пленницу мы же так же с трудом двинулись в том же направлении. Никакой ценности для нас оставшиеся освобожденные пленники не представляли. за них награды не обещали и скорее всего и не будет. В штаб мы пришли спустя два часа как туда добрался Николя и там уже вовсю праздновали освобождение племянницы главы колониальной администрации. Оставшихся пленников переписали и опросили чисто формально и отпустили по домам. Легионеров попавших в руки работорговцев, когда они были в самовольной отлучке отправили под арест. Мы остались на улице и минут через десять вышел Николя с официантом и показал официанту кому передать бутылки вина и закуску с подноса. Задание нам отсутствовало, и мы спокойно отправились в арендованный дом и там уже отметили свое возвращение с этого задания. Утром хоть и голова слегка болела отправились в адрес нашего будущего агента и по совместительству портного Андре. Он так и сидел в подвале надежно связанный. Оставлять Андре одного наедине с товаром — это было совсем неправильно. Потому он остался в том подвале хоть и один на один с неучтенными ценностями, но надежно связанный. Во избежание неожиданных поступков со стороны самого Андре. Весь день мы посвятили переписыванию ценностей и товаров. К сожалению, агента нам завести не удалось, в момент, когда мы стали поднимать учтенные ценности из подвала у Анлре случился приступ жадности и он решил уменьшить число участников нашей сделки и нанес удар топором по голове Пьера. Глупый по своей сути поступок так как Андре не учитывал меня и наличие у меня пистолета хоть и небольшого по размерам, но достаточно мощного и поэтому выстрел из этого пистолета прервал жизненный путь этого жадного и недалекого человека. Пьер очень сердился на вероломного портного, но два раза убить виновного невозможно. Затем мы долго перегружали товары и ценности и вывозили в арендованный дом. На все эти манипуляции ушло два дня. Всё это время в штабе гуляли и отмечали освобождение знатной пленницы. Ещё больший размах этот банкет получил с приездом жениха племянницы главы и за счет жениха гулянка продолжилась ещё на один день. Таким образом трое суток весь наличный офицерский корпус отмечал успех в этой операции по освобождению пленников из подземной тюрьмы. За эти трое суток мы не только перевезли все ценности из лавки портного, но и нашли куда пристроить свои доли. Золото и изделия из драгметаллов мы не стали распределять без своего командира. Но свою долю в товарах мы передали на реализацию тем самым трем купцам из спасенных нами. Они несмотря на наше мнение о торговцах принесли благодарность за свое освобождение, и эта благодарность была весьма значительной. По сотне золотых монет на лицо это сейчас в Алжире солидные деньги. Мы же пошли им навстречу и сдали им товары на реализацию. Трофеи честно поделили на три части и две из них мы отправили сразу в торговлю. И затем вырученные деньги мы могли либо забрать, либо эти деньги становились нашим паем в этой торговле. Это было выходом из положения — долго смеялся, когда представил, как я складываю свои трофеи в ранец, чтобы унести на себе. Ранец выходил размерами с небольшой сарай. Реально реализуемый товар должен был принести нам не менее сорока тысяч франков каждому. Для нынешних времен совсем неплохо. Вернувшийся через трое суток Николя одобрил наши действия, и мы отдали и оставшейся товар на реализацию тем же купцам. Золото и изделия из драгметаллов реализовывал сам Николя и, к моему великому удивлению, он честно выдал нам наши доли. И эти деньги по пятьдесят тысяч франков мы вложили в торговлю тех же купцов. Теперь у нас были деньги, и мы были, некоторым образом, рантье, но при этом у каждого из нас висел десятилетний контракт с Легионом. Но мы были молоды и смотрели вперед с надеждой и верой в будущее.

Теперь пришло время получать и нам свои награды. Крест Почетного Легиона достался Николя и это было справедливо. Нам с Пьером досталось повышение в звании и это повышение было без приставки временно. И кроме о нашем поощрении была строчка в приказе по Легиону.

Во французской армии и естественно и во Французском Иностранном Легионе кроме орденов и медалей существовали и поощрения в приказах. И хотя в этом случае не полагались никакие специальные знаки, солдаты всегда находили способы визуализировать награду. В различных полках были свои особенности, но подвешивание к аксельбантам наградных знаков-«олив», принятая в современной французской армии, идет еще от традиций наполеоновских времен. Материал «оливы» (а также «звездочек» на медалях) зависел от приказа, в котором был отмечен военнослужащий. Медная олива — полковой, серебряная — дивизионный, позолоченная — приказ по корпусу. Лавр на медали означал, что военнослужащий был отмечен приказом по армии.

У нас о поощрении было объявлено в приказе по Легиону и потому мы получили «оливу» позолоченную. Теперь на мундире у меня на аксельбанте висела позолоченная «олива» и любой понимающий человек понимал, этот сержант Легиона не просто так грыз хлеб в этой экспедиции в Северную Африку. Пьер от командования поимел нашивки капрала и такую же «оливу», как и у меня. Были эти награды соразмерны нашим подвигам — вполне достойная награда, могли вообще устно сказать спасибо и на этом всё. И мало того нас с Пьером внесли списки кандидатов в офицерскую школу. Это резко меняло отношение к нам со стороны офицеров и рядовых легионеров. Французская армия не очень поменялась со времен Бонапарта — социальный лифт ещё существует, и любой легионер может носить в своем ранце маршальский жезл. Службу нам оставили прежнюю в группе при Николя или при штабном офицере, отвечающем за разведку и контрразведку при штабе экспедиционного корпуса в Северной Африке. Форму мы надели один раз при награждении в штабе экспедиционного корпуса и затем сняли и переоделись в простых штатских по своему внешнему виду то ли мелких торговцев то ли местных мелких бандитов.

Мы нашли подземную тюрьму, но там не оказалось — ни горничной, ни повара Николя, которых похитили для продажи в гарем местного пиратского деятеля. Но пиратский деятель не пережил морскую прогулку за приключениями и товарами, перевозимыми судном, на котором мы оказались пассажирами.

По информации полученной от Андре как вы надеюсь помните это очень криминальный и очень жадный и кровожадный портной которого пришлось отправит в край вечной охоты за вероломство, так вот этот Андре пояснил — невостребованный товар затем вывозят на аукцион в местность неподалёку от Алжира и там на границе пустыни и горного массива продают прибывшим на аукцион бедуинам или иным заинтересованным лицам. И такой аукцион состоится через пять дней. Прошло четыре дня и на следующий полдень этот аукцион и состоится. Туда и лежала наша дорога. Пьер радовался как дитя — его женщина не убежала, не обманывала его — её прекрасную даму сердца похитили злобные бедуины и вот наконец он рыцарь в сияющих доспехах освободит свою прекрасную даму из лап этих негодяев. Мне не хотелось обламывать его розовые мечтания и сообщать, что скорее всего его прекрасная дама это обычная «медовая ловушка» из арсенала Николя и скорее всего она скоро убудет для выполнения очередного задания по охмурению очередного разрабатываемого фигуранта. Потому ничего я говорить не стал. К чему заранее обламывать хорошего человека, хочется ему помечтать пусть мечтает, жизнь всё расставит по своим местам. Утром пятого дня мы уже в одеждах бедуинов выдвинулись в район проведения аукциона по продаже «живого товара». Экипировка была простой — мушкет и пара пистолетов у седла плюсом я, как всегда, захватил свою пару пистолетов последнего шанса. Знала ли администрация колонии Алжир, что здесь есть такой рынок рабов, естественно знала и даже иногда приобретала красивых невольниц, но и при этом в самом Алжире торговать людьми было нельзя. Вот такой парадокс.

На лошади верхом и в традиционном одеянии бедуинов путешествовать более приятно, чем одетым в полную форму французской линейной пехоты. Вот такие мысли приходят в голову пока вокруг гор и узкая дорога через ущелье.

Атака оборванцев с горного склона, не принесла оборванцам ничего кроме смерти. Спешившись Николя пошел смотреть кто так самоубийственно решил атаковать нас и вернувшись сказал — моно не искать тех пятерых дезертиров которые сбежали два месяца назад. мы их положили и освободили от работы расстрельную команду. Да, в боевых условиях за дезертирство расстреливают. И считаю это правильно — больше всех хочешь жить не записывайся на войну. Жить все хотят и, если уже стал легионером — живи и воюй с честью, или пусть тебя расстреляют твои товарищи. Как-то так.

Больше никто не решился напасть на нас, чтобы повысить свое материальное благополучие и мы благополучно прибыли на этот восточный аукцион по продаже рабов. Паролей не было и какой-либо охраны тоже не было. Все караваны с пленниками пришли со своей охраной. И потенциальные покупатели самостоятельно искали свой товар. И мы что бы не отличаться от остальных покупателей отправились по рядам и очень быстро нашли своих женщин. Выглядели они неплохо, слегка похудевшие, но это их не портило, наоборот, ещё более милыми казались.

Вот с покупкой у нас не заладилось. Продавец отказался продавать. Женщин уже купили и потому всё идите ищите себе женщин дальше по базару. М отошли, но не далеко и устроили пункт наблюдения за углом повозки на которой продавали других пленников. Вскоре прибыл покупатель наших женщин. Мы с Пьером этого мужчину не знали. Обычный мужчина лет тридцати в костюме европейского покроя с двумя охранниками в мундирах спаги. Зато Николя оказывается его узнал, это был жених племянницы главы колониальной администрации. Это было редкое событие, что бы рабынь покупал европеец, но вполне возможное для Северной Африки. Приобретенных пленниц пересадили на другую телегу и отправились в обратный путь. Мы же втроем сопровождали эту процессию скрываясь за гребными барханов либо среди горных расщелин.

Именно сейчас я прочувствовал с какими трудностями сталкиваются бедуины, когда следят за нами легионерами из-за гребней барханов.

Далеко отъехать мы не дали этим европейским лицемерам и атаковали. Эти два охранника из спаги, не вступая в схватку метнулись сразу от нас и мгновенно скрылись за горным изгибом. Жених и потенциальный владелец гарема тоже покинул поле боя и сразу отлегло от сердца стрелять в своих было совсем не комильфо.

Освободив пленниц из оков, мы обрезали постромки упряжки и подхватив под уздцы трофейных лошадей покинули место нашего сражения с этими европейскими лицемерами. Освобождённые женщины поехали с нами сидя на крупе наших лошадей.