Кавказ подо мною

Глава 2

Событие третье

Солдат – это профессия, боец – черта характера, а воин – это состояние души.

Сталкер: Чистое небо

На следующее утро Пётр Христианович проснулся первым, дал Ваньке команду сварить ему кофе, а сам пошёл, умылся, почистил зубы толчёным мелом с травками, кои Матрёна ему выписала, поотжимался от палубы расшивы, в очередной раз повергнув в шок команду. Огромный генерал, голый почти, занимается любовью без девки на палубе. А потом ещё кувыркаться принялся. Так что с них, генералов, взять? Они все контуженные. Ампиратор, говорят, вообще туг на ухи, кричать ему в них приходится, у пушки стоял, когда ту разорвало. А энтот немец видимо ближе к той пушке был, юродивым стал.

Брехт помнил прошлогоднее путешествие по Каспийскому морю, и решил, что не правильно это, когда главнокомандующий, и целый хан, унитаз шугает. Потому всю осень, всю зиму, да и почти всю весну, крутил на турнике всякие сальты, ненастоящие. При его весе и росте, можно улететь далече, если на вытянутых руках попытаться вращаться вокруг перекладины. Так, вокруг живота вращался в обе стороны. А ещё кульбиты всякие осваивал, специально дал команду сшить маты, как для занятий борьбой. Кожа есть, конский волос не дефицит, сшили ему по спецзаказу, и одну из комнат в квартире Константина Чарторыйского превратил он в спортзал. Занимался с теми шестью унтерами, что выкупил из тюрьмы. Мужики поначалу роптали, но когда дошло дело до отработки приёмов с оружием, то бухтеть перестали и взялись за учёбу всерьёз. За полгода он спецназ из них не сделал. Тут годы нужны. Но это – точно самые подготовленные бойцы на территории Европы. Там, в Азии, есть Шаолинь и «нинзи» всякие, а в Европе этим шестерым равных нет. По сотни выстрелов в день мужики делали из различного оружия. Кроссы, бег с отягощением, бег на лыжах, специально для них изготовленных, работа на турнике и обучение приёмам борьбы с оружием и без оружия в спортзале у князя Витгенштейна.

Пить кофий уселся в своё большое деревянное кресло, но ветерок утренний пронимал, так и простудиться можно. Так что ушёл сразу в каюту и, потягивая ароматный напиток, задумался, вспоминая, что не успел к весне осуществить.

Сделал Брехт за зиму много. Самое же главное, что часовой завод запустили. Пока делали только семь часов в месяц, но подрастают молодые ученики, начали потихоньку процесс механизировать и разделять на операции. Пробуют Черепанов с Каспером и основоположником Механики, преподавателем школы при лютеранском приходе Святых Апостолов Петра и Павла в Санкт-Петербурге, Иоганном Бекманом большую часть деталей штамповать, а если не получается, то по крайней мере заготовки под эти детали штамповать. Йона Барбе обещает за год вывести производство на двадцать штук в месяц. Морана Барбе Брехт пока отправил к Матрёне. Вроде выжил и даже чуть получше стало состояние. Снова тащить его в Петербург – значит убить, а потому через пару недель он должен выехать в Крым. Задача организовать там, на земле, что Брехт купил около Судака, строительство стекольного завода. Проблема любого производства во все времена – это энергия. В Крыму нет угля, нет деревьев, нет толком рек, на которых можно построить водяное колесо. Потому организовать энергоёмкое производство там не просто. Но это сейчас, а через год у Брехта в огромных количествах появится замечательный энергоноситель. Даже два, но второго было жалко. Он собирался начать на Кавказе переработку нефти. Нужен керосин. Ювелиры ему лампу керосиновую из серебра сделали. Проверил – работает. Саму ёмкость сделать не проблема, хуже со стеклом. Одно из бутылки прозрачной сделали. Но оно довольно быстро лопнуло. Нужно термостойкое стекло. Первые лампы начнут делать через полвека, неужели уже научатся делать многослойное жаропрочное стекло? Ерунда, это изобретение гораздо более позднее. Пришлось отправить гонца в Московский университет, пусть похимичат. Грант выделил в пять тысяч рублей. И подсказку дал, что оксиды алюминия жаропрочность увеличивают. Помнил ещё про бор, но где тот взять, точно не знал. С алюминием чуть легче. В глине есть. Где бы ещё такую глину взять? На Урале сто процентов есть, но как её там, на километровой глубине, добывать? Есть где-то рядом с Ленинградом. Только где? Были Волховский и Тихвинский алюминиевые заводы. Стоп. Тихвин – это не город, это река. Пусть рудознатцы поищут красную глину вдоль берегов. Нашёл немецких геологов Брехт, выписал из Пруссии, и сейчас уже вышли две партии в район реки Тихвин искать красную глину.

Так, про энергоносители. Почти пятьдесят лет всю переработанную нефть сливали назад в землю. Максимум, что получалось выделить это двадцать процентов довольно грязного керосина. Остальное дешевле вылить, чем продать. А вот если получившийся мазут использовать как топливо на стекольном заводе, то этого топлива будет скоро море. Жалко было асфальтовую фракцию, можно дороги делать. Придётся две перегонки организовывать. Благо труб теперь у Брехта вагон, в прямом смысле этого слова. Он договорился с Аракчеевым, что списанные ружья ему отдают, а он взамен организовывает поставки шведского железа. Раньше кузницам как лом отдавали. Теперь вот с собой несколько тысяч стволов везёт. Благо сейчас ружья со стволом по метру.

Кроме шестёрки егерей бывших и роты конной артиллерии плывёт вниз по Волге целый батальон егерей из 1-го егерского полка. С названием Брехт запутался. Пришлось консультироваться у Аракчеева. Он же помог добыть в свой удел этот батальон. До 179бконца года существовал Финляндский егерский корпус. Павел чуть ли не первым своим указом его расформировал. Из 4-го батальона этого корпуса был сформирован 2-й Егерский батальон. Чуть позже на его базе был сформирован егерский полк с номером № 2. Мелочиться в преобразованиях не стали и переименовали в 1-й егерский.

Брехт съездил, посмотрел. Ещё хуже дела, чем у Ермолова. Пришлось поругаться с кучей народа, в результате пару егерских полков перетрясли и на базе первого батальона 1-го егерского полка сформировали отдельный егерский князя Витгенштейна батальон. В который вошли успевшие повоевать в нескольких компаниях егеря. Всем Брехт выдал привезённые из Англии ружья Бейкера и, кроме того, по нашему короткому тульскому штуцеру, которые собирали по всей армии.

Всего в отдельном батальоне было собрано четыреста нижних чинов и двадцать три офицера. Тоже собирали со всей армии, чтобы не дай бог, какой князь или граф затесался, самых бедных выбирали. И даже старались найти выходцев из рекрутов. В России сейчас 19 егерских полков, и только тринадцать таких офицеров нашли. Им тоже после того, как собрали, выдали порох и свинец, и солдаты с унтерами и офицерами целыми днями проводили на стрельбище, а не поворот все вдруг через левое плечо разучивали на плацу.

Событие четвёртое

Чем громче крикнешь, тем дальше слышно!

Связь – она как воздух, никто её не замечает, пока кто-нибудь не испортит!

Связисты! Избегайте случайных связей!

– Ваше Превосходительство? – в каютку децельную заглянула, постучав, судя по звуку лбом, морда бородатая капитана расшивы.

– Чего тебе, Прохор Кузьмич?

– Так репетиция зараз начнётся, вы просили кликнуть вас.

– Точно. Спасибо, капитан. Да, ты Сеньке скажи, что ежели опять последним будет, то я ему килевание устрою.

– А что это? – бородач подбородок густозаросший поскрёб.

– Хм. Это у лимонников забава такая есть. Привязывают человека за руки и за ноги верёвками и бросают в воду перед кораблём. Один из матросов идёт с верёвкой по правому борту на корму, а второй по левому. Или с одного борта кидают, а с другого вытаскивают. Ежели наказуемый выживет, то его счастье, а нет, так нет. Остальным будет наука.

– Да неужто? Вот бусурмане. Сенька он молодой, бздит трошки. Обвыкнется. Спрашиваешь когда, так все знаки разумеет, а как на испытании, так бздит.

– Ладно, выйду сейчас. Похлопаю по плечу Сеньку твоего. Ободрю. Скажу, что верю в него.

Капитан ушёл, Брехт оделся и вышел на палубу. Солнышко поднималось над Россией, утки круги наматывали. Чайки речные противными голосами «Здравствуйте, Ваша Светлость» кричали, лепота.

Соревнование – это часть тренировки. Тренировались же моряки, потому что Брехт хреново историю в школе изучал. Да даже если и хорошо изучал, вряд ли в школьных учебниках про это было написано. Лежал как-то Брехт на кровати похлопывал по упругой ягодице Дарьюшку Ливен, так, чтобы не засыпала между подходами, похлопывал и тут про азбуку Морзе вспомнил. Нету электричества ещё. И гетеродин этот изобретать рано, хотя и не сложно. Чуть повременить надо и дождаться окончания Наполеоновских войн. И тут как прояснило. Это Дарьюшка приподнялась и корсетом замахала на похлопывальщика. Есть же фильм замечательный, «Корона Российской империи», и там кто-то из неуловимых с борта теплохода «Глория» передаёт флажковой азбукой на берег сигнал. Это ведь около километра при наличии подзорной трубы видимость.

На следующий день пошёл Брехт к Чичагову-старшему и попросил его с балтийского экипажа пару сигнальщиков к нему прислать.

Прислал.

Стоят две детины таких в полушубках, зима лютая вдруг настала. И снег с сапог отряхивают.

– Флажки принесли?

– Флажки?

– Ну, сигналы, которыми подавать будете. Азбуку. Флажки красные.

– Так это, Ваше Превосходительство, сигналы не флажками подают, а флагами и вымпелами, або пушками.

– Або? А вот такие сигналы? – и Брехт руками в разные стороны замахал.

Головы в плечи вжали морячки. Пришлось снова тащиться через половину города к Чичагову. И там выяснилось, что нет флажковой азбуки никакой.

– Лет сто назад… В прошлом, стало быть, веке, французский адмирал де Турвиль разработал систему сигналов морских и свёл их в единую сигнальную книгу, всего двести двадцать один сигнал, в числе оных тридцать восемь передавались с адмиральского корабля во время боя. Делается это с помощью разноцветных флагов с определённым количеством номеров, вымпелов, парусов в различном положении. Ещё можно подавать сигналы с помощью фонарей и пушечных выстрелов в ночное время. Каждому требованию и приказанию адмирала соответствовал флаг на отведённом ему месте подъёма на мачтах или реях.

А император наш, Пётр Лексеич, создавая регулярный военно-морской флот, тако же ввёл «Генеральные сигналы, надзираемые во флоте Его Царского Величества». При составлении свода обозначений он взял за основу сигналопроизводство адмирала де Турвиля, – размеренно, поучительно, пренебрежительно поделился старый адмирал информацией с сухопутным немцем.

– Вона чё? – Пётр Христианович тяпнул рюмочку настоечки и откланялся.

Приехал домой. Ещё тяпнул с мороза и сел рисовать флажковую азбуку. И, рисуя букву «М», вспомнил, подсказала предательская память, что ведь читал где-то, что адмирал Макаров изобретёт этот способ подачи сигнала. Адмирала ещё и в проекте нет. Даже дедушка ещё не факт что есть. А ведь просто всё. Нет, сто с лишним процентов, что ни одна буква, придуманная им, с макаровской азбукой не совпала. Пётр Христианович пошёл своим путём. Сначала написал тридцать букв русского алфавита. Потом постарался их по памяти, с закрытыми глазами, превратить в три ряда клавиатуры. Знал, же, что есть чаще встречаемые буквы, а есть довольно редкие. Нужно чтобы самые чётко различаемые положения, во флажковой азбуке, были из наиболее встречающихся в текстах букв. Нарисовал клаву и стал сигналы распределять. За вечер и справился.