Фантастический цикл романов "Викинг". Компиляция. Книги 1-9"

Глава тринадцатая. Христианские чудеса и языческий конунг

Элла и Осберт, вопреки ожиданиям, не бросились освобождать свою общую столицу, хотя в Йорвике у них осталось немало родственников. А у Эллы так даже и жена. Довольно красивая по здешним меркам и молодая. В условиях договора с архиепископом о королеве не было сказано ни слова, но Ивар тем не менее ее не тронул. Во всех смыслах. Однако из города не отпустил, оставил во дворце. Может, рассчитывал на выкуп… Которого никто не предложил. Нортумбрийские короли и их армии у города не появились. С приближением холодов стало понятно, что битва за столицу откладывается на неопределенный срок.

К этому времени почти половина наших соратников уже отправились домой, обремененные славой и добычей. К сожалению, Рагнарсоны остались. Они были связаны клятвой мести. А я, в свою очередь, был связан данным Ивару обещанием. Я предложил Медвежонку с частью хирда уйти на «Клыке Фреки» на Сёлунд, но брат отказался.

– Мы все будем зимовать здесь, – заявил он. – Так что займемся делом.

И мы занялись. Помещение для зимовки у нас уже было. Экспроприированный дом внутри городских стен, прежде принадлежавший кому-то из богатых нортумбрийских вельмож. Солидный двухэтажный дом, стоявший на добротном древнеримском фундаменте. Снаружи, со стороны улицы, – узкая дверь, прорезанная меж грязных темно-серых стен, лишенных окон. Только несколько бойниц на уровне метров трех от мостовой.

Справа от дома проулочек шириной только-только вьючную лошадь провести. А в проулочке – ворота. Хорошие ворота, высокие, крепкие. А уж за ними – двор. Не сказать что просторный, но зато с множеством полезных строений: конюшен, амбаров, сараев, кладовых.

В общем, типовой проект средневековой городской застройки – «крепость внутри крепости».

Нам она досталась без боя в тот день, когда ворота города открылись для норманнов. Спасибо Малоуну, который сразу указал цель. Допускаю, что у бывшего королевского десятника был зуб на владельца особняка, но в детали я не вникал. Тем более что самого владельца в доме не оказалось. Когда викинги входили в одни городские ворота, вельможа с семейством убыл в другие, наказав управляющему не щадя живота беречь господское имущество. Не то управляющий вместе семейством будут преданы мучительной смерти. Живот управляющему был дорог, и члены семейства тоже, но хозяин был далеко, а злобные язычники – близко. Бедняга сделал правильный выбор и передал нам все имущество господина, включая и себя, поскольку тоже числился в рабском статусе.

Да, по договору с архиепископом норманны обещали добропорядочных граждан не грабить, но размер дополнительной контрибуции с каждого горожанина в отдельности не оговаривался. Так почему бы уважаемому ярлу, то есть мне, не экспроприировать понравившееся мне жилье? Тем более что хозяин с жалобой не спешит, а его представитель теперь принадлежит мне по праву экспроприации.

Достался нам не только дом, но и немалые припасы, включавшие десятки позиций – от бочек соленой рыбы до набитого до отказа дровяного сарая.

– Этого недостаточно, – сказал Медвежонок. – Я хочу пить пиво больше одного раза в день и есть предпочитаю, когда захочу, а не только за столом конунга.

Будучи людьми Ивара, мы имели право регулярно посещать пиры конунга, но не факт, что он стал бы делиться с нами припасами. Особенно зимой. У нас были деньги, но каковы станут цены на тот же овес к концу зимы, я мог только предполагать. Однозначно не маленькие. Армия язычников будет питаться, как и положено армии язычников. То есть очень, очень много.

В итоге Медвежонок взял сотню бойцов, включая моих англичан, и отправился на продразверстку. Местность, конечно, уже была порядком опустошена, но наличие местных знатоков давало шанс на успех.

А я пошел к Ивару с ожидаемой просьбой: подайте верным воинам на пропитание, ваше конунговское величество, сколько не жалко.

Ивар проявил щедрость. Запустил меня в монастырские кладовые и разрешил забрать зерно «отсюда досюда».

И я забрал. Вернее, поручил это бойцам, а сам остался развлекать Бескостного.

Спустя неделю наше общение уже стало традицией.

Ивар скучал. Он отпустил братьев «погулять» по Нортумбрии, но сам был вынужден сидеть в королевском дворце и выполнять соответствующие положению функции. Включая те, которыми у скандинавов обычно занимались жены. То есть сугубо хозяйственные.

Нет, он не был одинок в своих трудах. Будучи опытным военачальником, Ивар большую часть дел перевесил на подчиненных.

Но развеять скуку ему было нечем. Разве что время от времени кого-нибудь казнить.

За месяц мы с Бескостным провели больше времени, чем за все прошлые годы. Играли в разные умные и не очень настольные игры, строили планы (в основном Ивар), разговаривали о будущем Англии, как его понимал опять-таки Ивар, обсуждали обоюдно интересные темы, например качество английского оружия.

В общем, сблизились. И не только с Иваром, но и с его ближним кругом, из которого я более-менее знал только Лиса и Гримара.

Войти в круг приближенных Бескостного было лестно. И выгодно. Ивар был щедр по натуре, а со своими – особенно. И довольно терпим с теми, кого считал своими. Я даже почти перестал его бояться.

А еще с ним было интересно. Ивар Рагнарсон – плоть от плоти этого мира. Там, где мне приходилось думать и сопоставлять, Ивар просто чувствовал. И знал. Например, он знал, что будет владеть Англией. Но не всей. На всю у него не хватит верных людей. А вот его сыновья уже вполне смогут подгрести под себя весь остров. Второй по счету, ведь один, Сёлунд, у них уже был.

Как опытный правитель, Ивар понимал, что плохо разбирается в обычаях и психологии своих новых подданных. В частности, христианском менталитете.

От католических священников в этом вопросе толку было немного. Святоши работали по традиционной схеме: сразу начинали грузить превосходством христианства над прочими вероучениями, упирая в первую очередь на чудеса, продемонстрировать которые были не в состоянии. Но то, что вполне прокатывало с английским простонародьем, не годилось для умного и практичного Ивара. Бескостному нужны были доказательства. Чудеса? Отлично. Показывайте! Первое время Ивар даже пытался экспериментировать: устраивал особо рьяным испытания наподобие тех, о которых они рассказывали. Увы. Никто не продемонстрировал ожидаемого уровня святости. Единственная польза – развлечение хирдманов. Викинги знали толк в изощренных казнях и ценили новинки. Хотя какие новинки? Скорее, наоборот. Наследие древних времен.

Что же до монахов-просветителей, то их после «испытаний» заметно поубавилось. Я их понимал. Не каждый решится подвергнуться прожарке на медленном огне или еще более неторопливому погружению в кипящее масло.

Ивар тоже был разочарован, ибо Господь на мучения своих последователей внешне никак не отреагировал. Никаких чудес.

А потом Ивару кто-то сообщил, что у меня имеется «карманный» монах, вдобавок вольный, живущий по обычаям северян и свободно говорящий на нашем языке. И конунг тут же потребовал его пред ясны драконовы очи.

Я напрягся. Отказать не мог, но призвал как прикрытие Мурху. Лис отца Бернара уважал, беседовать с ним полюбил с той поры, как мы вытащили монаха из рабской клетки в Оденсе, так что авось подмогнет, не даст дракону скушать моего французского друга.

Все обошлось. Ивару француз понравился. Здоровенный, выправка воинская, бывший шевалье, как-никак. Опять-таки руки в мозолях от весла. Так что свой коронный вопрос по поводу чудес он задал вполне добродушно. Мол, хотелось бы ему, Ивару Рагнарсону, поглядеть на какое-нибудь христианское чудо поубедительнее. Тогда бы, может, он и сам в Христа уверовал.

– А кто ты такой, чтобы Господь ради тебя законы мироздания нарушал? – поинтересовался со свойственным ему бесстрашием отец Бернар.

Ивар не обиделся – удивился.

Как это кто? Великий могучий непобедимый Ивар Рагнарсон! Да он столько христиан и нехристей порешил лично и с помощью верных людей, что у Одина для него персональное кресло за пиршественным столом стоит, героя дожидается.

– Об Одине мне ведомо немногое, – дипломатично ответствовал отец Бернар. – А для Господа Иисуса убиение людей – не заслуга. Жизни человеческие – в Его Руке. И без Его воли никто не умирает.

– А если я вот сейчас горло тебе перережу? – вкрадчиво поинтересовался Ивар.

– Значит, пришел мой срок, – спокойно ответил монах.

Я, впрочем, тоже не забеспокоился. Не станет Ивар такой интересный разговор прерывать.

А вот Мурха все же решил вмешаться.

– Ты говоришь: чудо – нарушение законов мироздания, – сказал он. – Почему?

– Потому что так и есть. То, чего быть не может, но оно есть, – это и есть чудо. Хотя бывают и ложные чудеса, – добавил монах, подумав.

– Это как? – спросил Ивар, уже забывший о своем предложении.

– Когда невежественный крестьянин видит великий храм, он думает, что это чудо. Кажется ему, что людским рукам не создать такое. Однако ж строили храм такие же люди, как он. Божьим попущением, но не чудом. И когда человек думает, что сам храм и есть чудо, то это плохо.

– Почему? – спросил уже Мурха.

– А по мне, ваши храмы – это хорошо, – хохотнул кто-то из ярлов. – Все богатства в одном месте!

Ивар метнул в его сторону недовольный взгляд, и ярл заткнулся.

– Потому что дивится крестьянин не величию Господа, которого он не ведает, а величию храма.

– И что в этом плохого? – спросил уже я.

А что? Мне интересно. Мы на эту тему с отцом Бернаром ни разу не говорили.

– Что есть творение людских рук в сравнении с миром? – задал риторический вопрос бывший шевалье. И тут же привел более доступный пример: – Драккар прекрасен. Всякий увидевший, как летит он по волнам, замрет в восхищении. Но что есть драккар в сравнении с красотой моря? С его мощью, его простором, его гневом? Крохотное семечко, не более.

В палате возник легкий одобрительный ропот. Присутствующие отлично понимали, о чем речь.

– Велик океан, – сказал отец Бернар. – Но великая вера в Господа, в силу Его способна смирить волны. Это чудо, которого ты просишь, Ивар-конунг?

– Пожалуй, – согласился Бескостный. – Я бы согласился взглянуть, как ты усмиряешь шторм.

Отец Бернар засмеялся. Хорошо так, по-доброму.

– Шторм, Ивар-конунг, это испытание. А испытания ты любишь. Зачем тебе в них помощь Господа? Когда ты учишь сына держаться в седле, ты не держишь его за руку, хотя тебе это нетрудно. Почему?

– Это как раз понятно, – махнул рукой Ивар. – Но те монахи, которые раньше стояли здесь, передо мной, не говорили о лошадях. Они говорили о том, как мучили любимцев вашего бога, и о том, что это хорошо, потому что теперь они все в месте, в котором их уже никто не будет мучить, в вашем раю. Как по мне, это довольно скучное место, – Ивар усмехнулся. – Петь песни и хорошо питаться мы можем и здесь, но эти ваши жрецы… Они горазды болтать о смерти, но, когда приходит время умирать, визжат, как свиньи, и просят пощады.

– Не все, – уронил отец Бернар.

Ивар улыбнулся. И на этот раз его улыбка мне очень не понравилась.