Красный рассвет

В коридоре с той стороны раздался пронзительный боевой клич и загремели выстрелы – похоже, у кого-то там ручной пулемет. Ну да, как начал стрелять, так и стреляет. Пули пробивали картонные перегородки офисов насквозь, парочка прилетела почти к нам, срывая со стены мотивационный плакат и разбивая стеклянные рамки с флагом Конфедерации и портретом президента.

– Вниз, нам надо вниз, – снова попытался сказать мне Дэвид, показывая обратно в коридор.

– Точно, бро! Нам надо вниз! – крикнул ему я, и зарядив длинной очередью разбил стекло, осыпавшееся водопадом осколков вниз.

Сорвал с себя ремень машинпистоле, взяв его просто в руку и махнул Дэвиду.

– Делай как я! Давай-давай, за мной! – разбежавшись, выпрыгнул я в проем разбитого окна.

«Ты вообще нормальный?» – примерно с таким смыслом заорал Дэвид мне вслед.

Я вылетел наружу с мыслью о том, что до сегодняшней ночи никогда бы не подумал, что мне придется делать такое снова. Первый раз был в пятнадцать лет, когда, так получилось, я прыгал тоже с пятого этажа, на березу. Только я из хрущевки прыгал, а не из такого офисного здания. И в этот раз под окном была не родная береза, но тоже что-то лиственное – на раскинувшиеся ветви этого дерева я и приземлился.

Верхние, тонкие ветви прогнулись подо мной легко. Раз-два-три-четыре, я даже посчитал, и тут же налетел – на уровне этажа третьего-второго, на толстую ветвь. От удара из груди вышибло весь воздух, реальность вокруг крутануло вокруг своей оси, и спиной вперед я рухнул на газон. Открывая рот как рыба, смотрел как на фоне неба по ветвям следом за мной мечется второе тело.

«Я вообще нормальный?» – несколько мгновений еще слышалось эхо крика, оборванное, когда неподалеку в газон мешком ударился Дэвид.

Дыхание ко мне пока не вернулось, но попробовал перекатиться на живот. Считанные секунды остаются до того момента, как находящиеся в здании могут понять где мы. Если кто-то сейчас выглянет в окно есть шанс, что нас расстреляют как в тире.

Мы приземлились со стороны сквера, в котором совсем неподалеку продолжали рваться гранаты. Мимо – отступая, пробежало несколько гангстеров, с матерными испуганными криками. Нас заметили, но внимания не обратили – ну корячатся двое под деревом, похоже раненые, ну так сейчас много кто в сквере на земле лежит, некоторые вообще не шевелятся. Тем более что мы в раскатанных на лицо масках, на нас не написано, что это мы – диверсанты с крыши.

Я с сиплым стоном наконец перекатился на живот, поднялся на колени, потом на ноги и потянул Дэвида вверх за плечевой ремень разгрузки. Он что-то сипло пытался мне сказать. Скорее всего, что не может идти – но выбора у него не было, вопрос так не стоял. Нам нужно было идти, поэтому встать ему пришлось.

– Вставай, Дэвид, ты же комсомолец! – с натугой выдохнул я, наконец поднимая его на ноги.

«И вновь застрочил пулемет!», – подсказал внутренний голос окончание анекдота.

Подхватили оружие и поковыляли под стену здания. С трудом переставляя ноги, но при этом двигаясь насколько возможно быстро. Зашли внутрь, двигаясь по разбитому стеклу. Мимо пробежало еще несколько орущих бандерлогов, совершенно не обращая на нас внимания.

Чуть поодаль раздались громкие крики. Не испуганные, даже почти уверенные. Надо же, гранатометчики, целый расчет – трое. Один с супербазукой на плече, второй с выстрелом к ней в руках, третий командует. Как раз сейчас он что-то громко крикнул, авторитетно размахивая руками.

Стрелок повернулся к нему на крик и в этот момент явно случайно нажал на спуск. Яркий сноп выхлопа из раструба ударил прямо в стоящего за его спиной заряжающему – я увидел, как густые курчавые волосы факелом полыхнули; граната же пролетела над плечом орущего командира, влетела в дальнюю стену и взорвалась. Заткнувшийся командир расчета только кровью плюнул, когда ему осколок в спину прилетел.

Озадаченный стрелок, единственный оставшийся невредимым, рухнул на четвереньки и уронив дымящуюся трубу, в недоумении смотрел на воющего заражающего, который катался по полу, хватая руками воздух перед обожженным лицом.

«Не зовите меня на штурм советского представительства, если ваша вечеринка не похожа на эту», – снова подсказал внутренний голос.

Пока рядом разворачивалось такое веселье, мы уже, хрустя стеклом под ногами прошли сквозь здание и вышли на освещенную фарами машин улицу. Здесь крики, активно движение – бегают бандиты с оружием, лежат раненые, кто-то пытается оказывать кому-то первую помощь.

Я шел уже более-менее, да и Дэвид расхаживался – сипло на ходу высказывая мне все, что он думает по поводу прыжков с пятого этажа. Совсем не улыбался кстати при этом – может ему почаще так прыгать?

Мы почти бегом перешли улицу и заскочили в проход между двумя заборами неподалеку от магазина, ставшим центром притяжения бандерлогов. Пробежались через узкий проулок, направляясь на параллельную улицу. Выскочив на тротуар широкого проспекта, вдруг увидели потрепанный пикап с крупнокалиберным пулеметом. Похоже, после стрельбы Дэвида водитель пикапа от испуга загнал его аж сюда, уходя из-под огня.

У машины суетилось сразу несколько человек. Один – белый, в маске-балаклаве как и мы, осматривал побитую пулями ствольную коробку Браунинга, двое гангстеров вытаскивали из кузова убитого пулеметчика. Тоже белого, отметил я, увидев безжизненно болтающуюся руку.

Белый парень из кузова посмотрел на нас очень внимательно и явно вознамерился что-то спросить. Я среагировал первым, вместо слов начав стрелять – убив его, а также одного из тех, кто вытаскивал раненого.

Дэвид застрелил третьего, а четвертый – молодой гангстер, успел выскочить из кабины. Он был без оружия и улепетывал так, что пятки сверкали. Причем буквально – правда только одна пятка: он, когда выпрыгнул из машины, один кроссовок потерял. Дэвид вскинул СКС, прицелился, но стрелять не стал, опустив оружие.

«Милосердие – грань тупости», – как говорила одна моя хорошая подруга.

Хотя я не был с ней полностью согласен. И сейчас, наверное, Дэвида бы больше поддержал, чем нет. Сам Мэйсон-младший, судя по закушенной губе, опустив СКС и провожая бегущего взглядом явно погрузился в короткие, но глубокие рефлексии – куда там героям русской классики.

Отвлекая, я хлопнул его по плечу и быстро прошел к пикапу. Машина на ходу, а значит пора бы уже отсюда уехать – мавры сделали еще одно большое дело, экстренно покинув здание, маврам определенно пора отсюда сваливать.

Дэвид мою идею понял и уже заскочил на пассажирское сиденье. Двигатель пикапа работал, но я завис – сразу не понял, где тут рычаг коробки передач. Помог Дэвид, показал – рычаг оказался на руле, надо же. Все у этих американцев не как у людей, ну почему нормально не делать?

Так, а где здесь задняя? – поискал и подергал я рычагом. В ходе поиска воткнул что-то переднее, движок загудел, разгоняя машину. Ладно, вперед так вперед, тоже вариант. Воткнув уже вторую передачу, разглядывая под рулем систему переключения, я развернулся, перепрыгнув через разделительную и помчал прочь от пятиэтажек, в которых мы столь замечательно провели время.

Едва миновали один перекресток, как на другой стороне изгибающегося в плавном повороте проспекта, вдали, я увидел двигающуюся нам навстречу колонну машин. Нажав на тормоз, присмотрелся. Ну да, дело к утру, национальная гвардия конфедератов выдвинулась к советскому представительству, как и было обещано.

Ну, все хорошо, что хорошо заканчива… а чего это Дэвид так орет?

Ледяное спокойствие сыграло со мной злую шутку. Я как-то очень уж серьезно затупил: совсем не подумал, что пикап-тачанка с пулеметом на силовых дугах может быть идентифицирован конфедератами как цель. А парни, которые двигались сейчас колонной по улице нам навстречу, в переделках в городе уже явно побывали. И сейчас, я это очень хорошо заметил, в нашу сторону двигалось жерло тридцатимиллиметровой пушки. Также нас прицелом искал ствол крупнокалиберного пулемета на идущем вторым рейдовом лендровере, который сейчас отвалился и выехал наискось из колонны.

Проблема еще заключалась в том, что с этим рычагом на руле я пока так и не понял, как включать заднюю передачу. Выбора особого не было, поэтому я сильнее втопил педаль в пол, бросая машину вперед и вправо – прямо, так уж получилось, в витрину свадебного салона. Находился он в современном здании – тоже, как и офисная пятиэтажка, ровная коробка из стекла и бетона.

Вслед нам загрохотали выстрелы, загремело молотом по обшивке сзади. Машину повело как на ледяной дороге, когда колеса сцепление теряют – корму ощутимо в сторону откинуло, но мы уже уходя с линии огня влетели в свадебный салон.

Посыпалось стекло, полетела белая фата; сминая манекены в красивых платьях, мы проехали сквозь магазин и разбив еще одну витрину, вылетели на параллельной улице. Я повернул руль, но пикап слушаться меня отказался – и переехав через разделительную, со звуком взорвавшихся о бордюр колес, мы врезались в глухую стену между витринами соседнего здания.

Дэвид что-то кричал, но я не слышал – вокруг вдруг как-то громко задуло тяжелым ветром с неба, который понес прочь мелкий мусор по тротуару. Подняв взгляд, я увидел, как опустив нос в нашу сторону из-за крыш боком выползает по воздуху огромный летающий крокодил – светло-серый Ми-24 с красными звездами. И с белой акулой – эмблемой морской авиации Карибской флотилии.

Звезды на машине, впрочем, я заметил краем глаза, потому что основное внимание было приковано к блокам с НАРами, неуправляемыми ракетами, на подвесах. Понятно, что ракетами по нам садить не будут, для этого автоматическая пушка есть, но вот как-то от пусковых блоков под пилонами я оторваться взглядом никак не мог.

Дэвид что-то кричал, явно обращаясь к богу, а я сделал единственное, что могло спасти нам жизнь. По-прежнему не выходя из состояния полного, ледяного спокойствия выскочил из машины. Сорвав с головы маску-балаклаву, вытащил из подсумков два фальшфейера и перехватив их крест-накрест, одновременно рванул оба шнура.

Со сдвоенным хлопком все вокруг окрасилось в зеленый и красный цвета – я поднял и расставил в стороны руки, глядя на поблескивающий под рассветными лучами плексиглас кабины, за которыми виднелись светлые шлемы пилотов.

Ми-24 повисел над нами еще несколько секунд, после чего туша вертолета аккуратно ушла вбок и вверх, показывая нам хвост и поднимаясь над кварталом. Огненным фейерверком отстрелись тепловые ловушки, и летающий железный крокодил исчез из поля зрения.

Дэвид в это время снова громко орал – с другой стороны на нас выехала машина конфедератов, и он сейчас жестами пытался показать, что мы свои. По нам вроде не стреляли – и я, отбросив исходящие ярким дымом фальшфейеры, отошел к стене и со стоном сел, сползая по ней спиной.

Ребра у меня точно сломаны, может быть сломана еще и рука – сейчас, когда ледяное спокойствие боя отступает, это чувствуется очень уже явно. Да, это конечно была славная охота, но я бы лучше на происходящее со стороны посмотрел, не встревая.

– Are you OK? – появилось рядом закрытое маской с белым черепом лицо конфедерата.