Лесник поневоле 2.0

Глава 18

Перегруженный боец невидимого фронта грохнулся всем весом. Хотя, вес его, как раз-таки, уменьшился за эти месяцы. Добротные и лёгкие жиры растворились напрочь, благодаря регулярным тренировкам, включающим в себя даже быстрые танцы, когда все части тела работают в едином ритме. Странная физподготовка оказалась полезной, причём для всех, кого готовили к дальним марш-броскам. Это начинашкам три километра кажутся бесконечными, а тем, кого как следует прокачали, и два десятка вёрст не влом пройти с полной выкладкой. Да, усталость появляется, но организм быстро восстанавливается. Главное, не пытаться ставить личные рекорды, используя морально-волевые. Хотя новички по-прежнему рвались в бой сразу, без дополнительной подготовки. И гибли бы, считая себя героями.

Новая боевая операция проводилась совместно с партизанами. Те вычислили место, где фашисты организовали склады возле неприметного полустанка, но своих сил не хватало. Слишком сильна охрана и слишком просто имевшееся у них оружие. Доклад ушёл подпольщикам, а через тех убыл в Москву. Вот и подпрягли интернационалистов-межовцев, чтобы устроить фрицам вырванные годы совместными силами.

— Товарищи, прошу вас действовать аккуратно, без фанатизма, имея несколько путей для отступления, — проповедовал Геннадий, — ваш отряд ещё нужен стране и народу.

Он уже перестроился на «правильную речь», хотя отдельные перлы лезли сами собой. Да, надоедало гундеть об аккуратности каждый раз, но что делать, если никто не хотел выглядеть трусом. Приходилось приказывать, чтобы лучше дошло.

— Наша задача взорвать всё, куда попадём из гранатомётов. В атаку идти не надо, в контратаку тоже. По команде начинаем отступление, отстреливаясь. В рукопашную не вступать.

— Но, товарищ командир… — донеслось из строя.

Таких сразу выводили из операции и отправляли обратно. Никаких «но», когда ставится боевая задача. Обсуждения и сомнения лишь после миссии. Как же тяжело сотрудничать с отдельными людьми, воюющим по принципу «или грудь в крестах, или голова в кустах». Причём во все времена и в разных странах.

Позже, на предпоследнем привале, Филатов попытался заступиться за воинов с горящими глазами.

— Пойми, Геннадий Алексеич, они готовы погибнуть за Родину.

— Платоныч, мы с тобой уже сколько месяцев живыми остаёмся? И сколько раз могли бы погибнуть, если б вовремя не отошли? И не было бы сейчас ничего в Полесье, кроме партизанских отрядов.

Может и неубедительно, но других доводов у Межова просто не было. Неправильного попаданца зафутболил Тихомиров в прошлое.

РСы распредилили так, чтобы побыстрее от них избавиться. Пулемёты припёрли только крупнокалиберные, чтобы не заморачиваться и тоже, если понадобится, бросить. В конце концов, стоимость добра, сконцентрированного на полустанке, намного превышала расходы «лесников». А уж важность гитлеровских ништяков для Восточного фронта явно зашкаливала. Плохо, что будут жертвы среди обслуживающего персонала, хотя миссию планировали на три часа ночи. Ноктовизоры-то восстановили, значит легче будет ориентироваться. Рота охраны от жандармерии состояла из опытных вояк, присланных из Франции, где они выжили в боестолкновениях с «маки». Подкрепления из Германии, не нюхавших пороха вообще нигде, отправляли прямиком на фронт. Фрицы уже поняли, что в этих краях шутки не шутят, и бравурных песен больше не распевали.

Расстрел начался точно по графику, правда с километрового расстояния. Усовершенствованные гранатомёты с РС-82 обеспечивали более точное прицеливание, чем предыдущие модификации. Откидной щиток защищал морду лица первого номера. Склады быстро отозвались детонацией и освещением от ГСМ, после чего жандармы полезли через разрушенный вход прочь из казармы. Пулемёты покрошили первых, самых рьяных, остальные мудро залегли, пытаясь попасть хоть куда-нибудь из своих карабинов. Дико повезло, что оба выслеженных заблаговременно, пулемётных гнезда удалось расколбасить. Всё-таки легче удирать, когда немецкие тарахтелки в спину не стреляют. Увы, но нескольких партизан потеряли убитыми. Они, нарушив приказ, бросились зачем-то в контратаку с криками «Ура!». Точнее, в атаку их повёл особист отряда. Хуже нет, когда имеются «самые доблестные» для которых «смерть красна». Сами погибают и своих же подставляют.

По окончании операции, когда ушли в спасительное густолесье, Межов отказался подписывать документы на представление погибших к наградам. Командир отряда не стал спорить, но запомнил эту подлость навсегда.

— Вы, товарищ подполковник, пожалеете, что погано поступили. Война кончится и вам воздастся. Мои люди герои, раз смело пошли навстречу врагу.

Геннадий зарёкся участвовать в совместных операциях, о чём и доложил в Центр по возвращению. Там, в Москве, тоже занесли «минус» в карму подполковника. Естественно, что в сороковых не понимали менталитет спецуры конца века. Как её до сих пор не понимают многие.

Лидеры Рейха помаленьку корёжились от очередных упоминаний о леснике-интернационалисте. Уже точно было известно, что он потомок русских эмигрантов Америки (предположительно из Аляски). И то, что его, вместе с отрядом, забросили ещё до 22 июня 1941 года для проверки специализированного оружия, боеприпасов и оборудования. Понятно, что проведение мощной операции по захвату диверсанта бессмысленно. Всё своё секретное добро он просто утопит заблаговременно в каком-нибудь из многочисленных болот края или уничтожит тем или иным способом. Успокаивало то, что ни американцы, ни русские пока не готовы к массовому производству столь важных и нужных вооружений. Хотя, лично у Геринга уже имелся огромный зуб, как на диверсанта лично, так и на Россию вообще. Артиллеристы снова начали требовать дополнительных лошадей, особенно тех, что были захвачены в плен в начале войны. Да, русские лошадки более привычны к морозам и бескормице, чем германские. Плюс, русские использовали свои «фаустпатроны» для уничтожения своих же тракторов ХТЗ и СТЗ, которые немецкая армия захватила в первые месяцы войны. А разворачивающееся наступление на Украине требовало транспортных средств. Идея цеплять гаубицы к танкам моментально накрылась несогласиями и взаимонепониманием. Других идей пока не было.

Гиммлер тоже нервничал, не имея возможности хотя бы укусить Межова. Лучшие танковые дивизии рейха несли небольшие, но регулярные потери. Оказалось, что два русских солдата с «русским фаустпатроном» равны одному, даже самому лучшему, немецкому танку. Но многократно дешевле оного. Мало того, ещё и танкисты погибают. Те, кого готовили в лучших советских танковых училищах. Впрочем и свои, доморощенные, тоже погибают. Так никаких танков и танкистов не напасёшься. И грузовиков, и тягачей. Радует, что уже в конце года можно будет запустить в серию новые «панцеры», более мощные, которым никакие «докторфаусты» нипочём. По крайней мере, об этом докладывают очень авторитетные лица.

А Гитлера потихоньку потряхивало от приближения лесного врага с его электромагнитными пулями. Несколько старших офицеров было убито в Польше, а парочка в округе Гумбинен (в двух шагах от Кёнигсберга, если по-русски считать). «Вольфшанце»-то, неподалёку находится. Пришлось, на всякий случай, полностью оберлиниться, чтобы не оставить свой народ без любимого фюрера.

И Межов с Онищенко, отсутствовавшие почти месяц, вернулись на базу, к родным пенатам.

— Павло, готовься к переезду в Москву.

— За что, товарищ подполковник?

— Пойми, дружище, ты единственный из тех, кто школу кончил. То есть, грамотный. Плюс, прошёл полный курс диверсанта и сможешь вести лекции для омсбоновцев. Я же не зря тебя заставлял конспекты писать.

Вот так, ни граммом меньше. Оказывается не нужен киевлянин в белорусских лесах, а будет отправлен к москалям. Учителем и инструктором. И никуда не деться, приказ есть приказ. Даже последний рейд оказался чем-то вроде выпускного экзамена или защиты диплома. Эх, какая славная парочка профессиональных киллеров из них получилась бы в перестройку. Международного класса, любимцы Интерпола. Но, какие времена, такие и нравы. Собирайся Павел Онищенко в дорогу в гости к гэбешникам типа «Белов», авось обойдётся.

Штурмбаннфюрер СС Отто Гильт потихоньку впадал в депрессию от идиотизма ситуации. Да, его повысили в звании при переходе в новое ведомство. Да, он был далёк и от фронта, и от партизан. Да, работа в лаборатории текла спокойно, но… Уныло! Учёные в белых халатах вставляли подопытным проводки, замеряли изменение электрических параметров мозга, чего-то обсуждали. Тепло, светло и мухи не кусают. Так можно вечно работать, когда дозволяют. Вон, артиллерийские умки тоже вели разработку суперпушки, даже когда уже поняли, что боевого толка от неё не будет. Но раз есть фонды и привилегированный статус — так чего не продолжать исследования? По ночам Отто видел сны, гоняясь за неуловимым «лесником», готовил команду суперохотников за людьми, подбирал оружие для своих… А днями он разрабатывал в уме, не доверяя записям, варианты того, как поймать интернационалиста на живца, подсунув ему сладкий-пресладкий объект вожделения. Только никто не воспринимал всерьёз бывшего абверовского умника. Не до него стало, когда выводят из строя паровозы с дальнего расстояния. Пока ещё мало, но кто знает какие мощности русские задействуют в скором времени?

Конечно, фашисты тоже занялись вплотную реактивными пукалками, но только другой принцип применили, более дешёвый и простой. Раз был когда-то надкалиберный кампф-пистоль, значит по этому принципу и нужно создать противотанковое оружие нового поколения. Миллионы единиц, чтобы забить все русские танки и прочую технику. Тогда весь мир убедится в непобедимости германского гения истребления. К лету ожидался запуск в серийное производство. А пока фашисты кряхтели, но терпели, что их техника уменьшается чуток быстрее в количестве, чем в реальной истории. Тем более, что как было на самом деле знали лишь три человека на планете. Да и то лишь в общих чертах. Все трое слышали название населённого пункта Прохоровка, но что и как там было они не ведали. И уж тем более не могли предопределить, как оно произойдёт ныне, когда применят тысячи гранатомётов. Советских социалистических рабоче-крестьянских красноармейских гранатомётов! А не импортной или трофейной фигни. Тем более, что установки залпового огня уже вполне доказали свою боепригодность, а до индивидуального оружия руки толком не дошли, хотя отдельные разработки и велись.

Подполковник Трофимов, получив самостоятельность, огрёб и гору проблем. В жизни так бывает, что воду везут на тех, кто сам согласен на это. Только теперь он начал понимать Межова, откорячившегося от руководства полесским инкубатором. Заявки на поставки урезались, просьбы рассматривались слишком долго, подчинённые рвались в бой сразу по прибытии… Даже встречи с межовцами были редки, как будто не одно общее дело делают для блага Родины. А ведь так хотелось плечом к плечу рисковать жизнью, проявлять смелость и решительность. В результате пару вирус-групп потеряли из-за проявленной теми инициативы в боевых операциях. Лишь поляки, подготовкой которых руководил Рыбаков, вели себя дисциплинированно и исполнительно. Уже целый рейд за Буг провели в качестве тренировочного, а заодно приглядели несколько мест для своей будущей базы. Где-то уже была создана Армия Крайова на базе неведомого «союза вооружённой борьбы» и следовало вступить с ними хоть в какой-нибудь контакт. С передаточной связью класса «Польша-Лондон-Москва-Полесье и обратно». Даже целый слух имелся, что в Полонии есть уже американские и английские парашютисты-диверсанты.