Лесник поневоле 2.0

Глава 27

… Отто Гильт мог бы считать себя счасливчиком. Он не долго раздумывал, находясь в Варшаве для подготовки операции по Леснику. Да и документы были оформлены на гражданское лицо в целях абсолютной конспирации. Поэтому, сняв в банке деньги, он практически сразу уехал на обычном поезде в южном направлении. За ним пришли лишь через девять дней после бегства. Первый человек, понявший что Лесник путешественник во времени, счастливо отделался. Ему удалось добраться до Северной Африки, после чего след его простыл. Вполне возможно, навсегда.

Самого Гиммлера не сразу начали искать, посчитав что рейхсфюрер всего лишь отбыл по своим тайным делам. А когда стало ясно, что он сбежал, то сначала не нашлось желающих сообщить об этом на самый верх. Розыск по всему рейху ничего не дал, потому что столь важную информацию Гитлер не позволил афишировать. Лишь в сентябре выяснилось, что одна из подводных лодок так и не вернулась на базу: то ли погибла, то ли ещё что с ней случилось. По крайней мере, она давно не выходила на связь…

За Лесником и его офицерами прислали настоящий «Дуглас», а не советскую копию. Видимо очень нужен, если делают всё, чтобы доставить диверсанта в целости и сохранности. Полковник Трофимов остался сам по себе, но его больше нечему было учить. Чистки по «делу Махонина» уже закончились и вроде врагов у Межова не осталось. По крайней мере, его встретили в Москве с должным уважением и отвезли куда-то в Подмосковье. Понятно, что у лидеров страны слишком много других забот, поэтому беседы временно отложили. Встретиться с Климовичами пока не разрешили, объяснив что они пока не знают о прибытии Геннадия Алексеевича.

Через четыре дня на «дачу» прибыл старый знакомый, Санжаровский. С собой он привёз импортный «Magnetophon» с набором бобин с магнитной лентой.

— Товарищ Герой Советского Союза, мне поручено задать вам ряд вопросов. Ответы я передам руководству. Пожалуйста, расслабьтесь, ничего плохого вас не ожидает.

— Всё нормально, Игорь Германович. Я просто переживаю за Филатова.

— С ним всё нормально, просто он пока не допущен к секретной информации для его же блага. Поймите правильно, пожалуйста, вы же профессионал в таких делах.

— Я вам верю, давайте начнём.

Беседы тянулись часами, но между ними обязательно имелись перерывы. Советский учёный сам менял бобины, а затем уносил их куда-то, принося взамен новые. Видимо, мало кто имел право слушать Межова и его друзей. Да, Рыбакову и Локтеву тоже задавали вопросы, причём без Межова. Ясно, что таким образом избегали влияния старшего командира на своих подчинённых.

Вполне возможно что записи в ту же ночь отправили Сталину или Берии, или кому там положено. У лидеров могут возникать дополнительные вопросы, которые Санжаровский озвучит в дальнейшем. Трындёж закончился через три дня, после чего наступил отдых. Вполне возможно, что более въедливые опросы пока не нужны. Всё-таки идёт война и о деталях будущего можно и потом поговорить, после победы.

Ещё через четыре дня состоялась встреча Филатова, попаданцев и Климовичей. Гену заранее предупредили:

— Геннадий Алексеевич, если вы не хотите проблем для людей, ставших вам близкими за время, проведённое вместе, придерживайтесь своей американской версии.

И хотя слухи о перемещениях во времени могли уже ходить повсюду, но Гена принял предупреждение к сведению. Он не из тех интеллигентов, которые с риском для жизни требуют открытости и прозрачности во всём. Тем более, что самим интелям такая инфа нужна на пять-десять минут, чтобы было чем хлестануться перед знакомыми. А там хоть трава не расти из-за рассекречивания.

— А вы знаете, Мамыкина снимают? За разврат его, за пьянки, за дебош…

— Так и вашего соседа-негодяя забирают! Потому что он на Берию похож!!!

Такие фортели были популярны ещё в царские времена, когда на балах или в салонах можно было привлечь к себе внимание хоть на немного (пусть даже на децил). И сразу вырасти в глазах других, выдав секреты якобы «для своих». И потом оправдаться тем, мол, что всё равно это «секреты Полишинеля», ха-ха. А затем все удивлялись почему так хорошо осведомлены австрийская, прусская, французская, аглицкая и турецкая разведки. Явные лопухи сидят в в кабинетах в военном ведомстве, если у них всё утекает из-под носа. Никто же не подумает на младших офицеров, пытающихся нажить хоть какой-нибудь авторитет. Они же лишь со своими делятся, а не с какими-нибудь шпионами.

— Товарищ майор, ты уже полковник. Тебя не ранили? — логика у девушек конечно своеобразная и мужчинам её не понять.

Остаётся лишь следовать ей.

— Нет, Аня, не ранили и даже ни разу не убили, — улыбнулся Гена.

— Не шути так, я же переживала, а ты, вон, Герой Советского Союза.

Ни в склад, ни в лад, но чертовски приятно, когда в обьятьях столь родное сероглазое существо.

— Ну всё, отпусти, а то невесть что люди подумают.

— Слушаюсь, товарищ ворошиловский стрелок второй степени!

Между прочим, вторая степень в этом деле намного круче первой. Раз в двести, ага! Для диверсанта из будущего это оказалось своеобразным открытием.

Между делом, в связи с напряжённой обстановкой на фронтах, сверху поступил намёк о женитьбе Межова и Ани. Нечего откладывать на будущее «после Победы». Трюк понятен, командованию важно покрепче привязать полковника к советскому народу и его реалиям. Тем более, что на него не давили, даже в партию не предлагали вступить. Слишком ценный кадр, чтобы спугнуть излишней настойчивостью.

Свадьбу справили скромно, но стол был завален деликатесами и качественными винами. Новобрачные были в гражданском, чтобы не вызывать лишних вопросов. Невеста в отличном белом платье, с фатой, чтобы выглядело торжественно при регистрации, устроенной прямо на даче. Да и Гена выглядел представительно со своими габаритами.

Примерно через полчаса с начала застолья подъехал Лаврентий Павлович, собственной персоной. Вполне демократически поздоровался с малочисленными гостями, пожал руки, поцеловал невесту в щёчку и вручил ей роскошный букет.

— Это от меня и товарища Сталина.

После чего он лично вручил награды (заместив Михаила Ивановича Калинина в связи с секретностью) всем членам диверсионной группы. Межов был награждён орденом Ленина и второй звездой Героя Советского Союза, чем остался очень доволен и поблагодарил Берию от чистого сердца. Учитывая то, что он ещё и Герой России… В конце своего пятнадцатиминутного визита почётный гость произнёс тост, выпил «за молодых», пожелал «совет да любовь», после чего умчался по другим делам. А песни Высоцкого попеть или хотя бы о промежуточной башенке рассказать? Увы, не хотят государственные высокопоставленные деятели тратить время на всяких попаданцев, им, видите ли, это не по чину. Вот и подсовывают вместо себя каких-то посредников.

Всё закончилось, как положено, первой брачной ночью с лёгким хихиканьем, ойканьем и прочими прибамбасами.

Война же шла своим чередом. Рокоссовский практически командовал фронтом, хотя и оставался представителем Ставки. Козлов не возмущался, поняв что ему так даже удобнее. Армия Манштейна, не сумевши сразу расколоть русских на части, постепенно отжималась, теряя не только позиции, но и живую силу, и технику с артиллерией. Часть высвободившихся из-под Лениграда резервов добралась-таки до Тамани, где началась переброска подкреплений в район Керчи. На Крымский фронт удалось перебросить даже полторы сотни самолётов и более сотни танков (в основном новые Т-34, два десятка КВ и несколько КВ-2).

Так что в Крыму разразилась своя война, абстрагированная от общей. Впрочем с каждым боем становилось понятно, что Манштейн обречён, а Севастополь будет разблокирован. Истеричные приказы из Берлина не могли заменить 11-ой армии ни поставок дополнительного горючего, ни новой техники, ни солдат из резерва. Конечно, если бы прислали какую-нибудь армию с Южного или Сталинградского направления, то можно было бы переломить ход боевых действий. Ну хотя бы корпус-другой, в крайнем случае пару дивизий…

Увы, всё до копейки было завязано в притивостоянии возле Дона. Даже Ростов не удавалось взять, чтобы прорваться к Кавказу. А вот Красная Армия здесь постоянно получала подкрепления, включая те резервы, которые когда-то обеспечили нужный перевес под Ленинградом. Ещё одним резервом стала 5-ая танковая армия (пусть и не целиком), которую не удалось разгромить при её передислокации к Воронежу. Частично пострадала? Да! Но семьдесят процентов техники и живой силы удалось сохранить, что ни говори.

Даже «польская» армия Голикова (так и не ставшего командующим фронтом в этой реальности) вносила свою долю для общей пользы. Её использовали, как резервную, постоянно перемещая. В результате солдаты и офицеры набрали солидный опыт противодействия фашистам, как и её командующий.

В сентябре начались занятия в подземной школе в Подмосковье. Онищенко по-прежнему вёл курсы повышения квалификации, Андрей и Артём обучали младший офицерский состав. Межову же поручили самое важное — поделиться опытом и знаниями, разработанными и накопленными за семьдесят лет Истории (от текущего момента). Естественно, не упоминая об их происхождении. Хорошо хоть удалось подготовить план-конспекты, чтобы не палиться на мелочах.

Ученики были из разных ведомств, но внимательны и без амбиций. Видимо их застращали заблаговременно, а может подобрали самых уравновешенных и вдумчивых, кто знает? Конечно, слушатели на лекциях задавали вопросы, но Гена терпелив и предпочитает сто раз объяснить одно и то же, чем яриться по каждому поводу. Так что дело пошло — видимо действительно отбирали умеющих понимать, а не чижиков быстрожопых.

Дома (если казённное жильё можно назвать домом) ожидала жена, ставшая верной боевой подругой, какой и была в Полесье. По-прежнему подхихикивала над его отдельными ляпами. Межов впервые в жизни почувствовал себя нужным, как человек, а не как специалист. Семья, которой ему так не хватало всю жизнь, воплотилась в Ане и её дедушке, ставшим родным и для него.

Остановись мгновенье, ты прекрасно! Впервые от Геннадия Алексеевича не требовали быстрых решений, реакций и действий. Он наконец-то устаканился и больше не искал приключений на свою задницу. Обоим майорам тоже хотелось личного тихого счастья, но его же нужно найти. А как это сделать, сидя фактически взаперти? То есть, для исполнения физиологических потребностей их обеспечили представительницами противоположного пола, но для сердца пока никого не видно.

К концу сентября карта Крымского полустрова осталась прежней, а вот расположение «синих» и «красных» на ней заметно изменилось. Манштейн давно бы удрал с полуострова, понимая бесперспективность сопротивления, но Берлин не позволял даже уйти через перешеек на соединение с группами армий «А» и «Б». Те никак не могли пробить всё усиливающийся монолит, созданный на Дону. Да и в тылу армады не всё слава богу. Партизанские отряды и диверсионные группы всё больше нарушали систему снабжения фронтов.

Мало того, прорыв к Кавказу уже выглядел чреватым из-за возможного котла. Как в детской загадке получается: «А упало — Б пропало!» или наоборот. Первые танки КВ-1с направили на усиление именно на Дон, так как на других фронтах всё оставалось в границах разумности и стабильности. Другое дело, что под Ленинградом Мерецков использовал войска своего фронта, постепенно отжимая 18-ую армию гитлеровцев на юг. Именно отжимая, а не пытаясь вклиниться и разорвать противника. Дело в том, что количество диверсионных групп в фашистских тылах тех мест постепенно увеличивалось. А значит и враг нёс потери от диверсионной деятельности, так как производство гранатомётов и ракетснарядов постоянно наращивалось. А так как аэродромам немцев тоже перепадало, то и преимущество в воздухе несколько уменьшилось.