Удержать престол

Глава 11

Окрестности Лоева

10 октября 1606 года

Иван Исаевич Болотников выехал из-за леса, ближе к берегу реки. Это была водная артерия, благодаря которой некогда возникла Древняя Русь, по ней ходил князь Олег, присоединяя и объединяя города, расположенные по берегам реки. Не написана еще книга про казака Бульбу, чтобы в ней воспеть эту реку, что редко какая птица перелетит до середины… Днепра.

Именно Днепр был природной границей между Российской империей, с городом Черниговом и Речью Посполитой. Перейти Днепр для Болотникова, как для Юлия Цезаря пересечь Рубикон. Но перед Иваном Исаевичем выбора не стояло, он был полон решимости, в конце концов, до сих пор Болотникову не представлялось возможности продемонстрировать свои полководческие таланты.

Быстрые переходы полторы тысячи конных, что вел за собой Болотников, позволили в кротчайшие сроки добраться от Москвы до Чернигова. Не останавливаясь в городах и местечках, войско, собранное из охочих конных послужников и казаков, старалось скрыть ото всех, куда именно направляются суровые, решительные мужчины. За время перехода, командир оценил тактику, уже обитающего в аду, Александра Лисовского. Только кони, только верхом, сменяя лошадей по несколько раз за день. Сложно это было, но все выдержали, а, главное, лошади.

И теперь перед взором Ивана Исаевича предстал Татарский брод — место в излучине Днепра, в пяти верстах от места впадения реки Сож, ниже по течению. Через этот брод, бывало, хаживали те самые татары, по крайней мере до тех пор, пока рядом, полвека назад, не построили Лоевскую крепость. Но Лоев оказывался чуть в стороне, в четырех верстах, и он Болотникову не нужен, да и не взять крепостицу только лишь конницей.

— Что скажешь? — спросил Болотников своего товарища еще по венецианским приключением, чеха Вацлава Вражека.

— Пройдем. В ночи быстро пройдем, да южнее взять нужно, кабы от крепости подале, — отвечал Вражек.

Болотников взял с собой тех соратников, с кем бежал вначале в Речь Посполитую, а после в Россию. Пусть они и не стали ни сотниками, ни десятниками в отряде, но составляли ближний круг и были теми, на кого Иван всегда мог рассчитывать.

Ночью, без проблем, отряд Болотникова перешел Днепр, оказавшись уже на территории Речи Посполитой. Тут, возле Лоева, земли никому не принадлежали, скорее, это были коронные территории, так как крепость принадлежала государству. Однако, если взять южнее, вниз по течению Днепра, то через пятнадцать верст начинались земли князей Вишневецких. Вот там и нужно будет погулять.

Опять же, Брагин брать Болотников не станет, там гнездо одного из крупнейших магнатов Литвы, укрепленное гнездышко, но ремесленные слободы располагались и далеко за пределами города. Уже давно тут не хаживали татары, а московиты, если и совершали набеги так сильно севернее, на земли Сапег да Ходкевичей.

Уже рано утром две деревни: Крупеньки и Мохов, которые снабжали продовольствием небольшой гарнизон Лоева, подверглись разграблению. Не было ни у кого жалости, сострадания, воины Болотникова выполняли свою работу без сантиментов. Нестарых мужчин, как и молодых женщин, быстро грузили в телеги и направляли к татарскому броду, где был оставлен заслон от возможной атаки гарнизона крепости. И две сотни дробов, что были наняты для дежурства в Лоеве, могли, если не сорвать планы набега, то сильно подвинуть его по срокам. Но они проморгали и дали возможность перейти реку. Между тем, все нужно делать быстро, очень быстро.

Люди тут жили неплохо, были и обработанные поля, урожай с которых уже собран, и пастбища, большое рыбное озеро. Поэтому даже в деревнях можно было найти, что грабить: цепы, косы, топоры и пилы. Через два часа после набега на деревню Козероги к татарскому броду погнали немалый табун лошадей. Гарнизон Лоева, наверняка, сильно разгневался, наблюдая, как их кони, что были на выпасе в Козерогах, деревне, буквально, в трех верстах от крепости, сменив хозяев, покорно идут к броду.

Но для Болотникова все это было мелочно, и он все больше подгонял своих людей, чтобы отправится уже за более весомой добычей. Впереди ждали ремесленные слободы Брагинщины, а также была недалеко и Речица, и там так же есть чуть побогаче поселения.

Набег на земли Вишневецких не был случайным. Земля слухами полнится. И стало известно, что приближенные к Вишневецким, как и сами представители рода, отправились на сходку в Сандомир, чтобы там решить, как мстить московитам. Пусть Константин Вишневецкий и был отпущен царем московитов, но князю пришлось извиняться и наблюдать, как его тестя сажают на кол. Он не мог простить ни свою слабость, ни унижение княжеского достоинства. Потому и начал, сразу же по возвращению домой, собирать всех зависимых шляхтичей, да собственные вооруженные силы концентрировать в единый кулак.

Отправлялись магнаты, как это принято, в представительном сопровождении, по крайней мере, даже торговцы-жиды, что прибыли в Чернигов, утверждали, что сотни магнатской гусарии ушли из Брагина. Константин Вишневецкий отправился за собрание с союзниками помпезно, чтобы никто не мог и помыслить, какую оплеуху получили Вишневецкие.

Гарнизон Лоева проявил себя к вечеру. Были произведены бесполезные пушечные выстрелы, призванные либо попугать голубей и куропаток, которых в округе много, либо продемонстрировать решимость наемных дробов защищать крепость. Однако, Болотников не впечатлялся пушечным громом, и тогда из ворот крепости вышла рота мушкетеров с поддержкой из двух десятков конных воинов.

Их ждали. Иван Исаевич оставлял в лесу между татарским бродом и Лоевом две сотни казаков. Боя не произошло. Мушкетеры выстрелили «в ту степь», а казаки не стали с риском для жизни атаковать наемников. Так и разошлись, а дробы теперь имели хоть какие-то оправдания своему бездействию. По факту: из крепости вышли, стреляли, отогнали отряд. Так что деньги отработали.

На следующий день после начала набега, когда через брод переправили более тысячи пленных людей и более сотни повозок, с награбленным барахлом, начался второй этап операции. Сто подвод — это все, что нашли в ближайших деревнях, поэтому часть имущества просто спалили, как и дома. Людей, которые не подходили под параметры по возрасту и физиологическим качествам, оставляли на пепелищах, обрекая, в преддверии зимы, на голодную смерть. Только рациональный подход, слезы и мольбы людей в этом времени не имели значения. А было ли когда-нибудь в истории, когда страдания обывателей действительно волновали военных? И сейчас Иван Исаевич Болотников даже не сомневался в том, что делал, у него не пропал аппетит, кошмары, во время краткого сна, не приснились.

К обеду, 5 октября 1606 года, отряд Болотникова, почти не останавливаясь в деревнях и селах, устремился к Брагину. Еще ранее на единственной дороге, которая вела от Лоева к одной из резиденций магнатов Вишневецких, брагинской, были выставлены засады, чтобы пресечь возможность донести вести в Брагин. В принципе, некому было сообщить о набеге. В лоевской крепости поздно поняли, что происходит, и не успели послать вестового. Крестьяне также этого делать не станут. Но всегда лучше перестраховаться.

В это же время, точнее за два дня до начала набега, десять ладей вышли из Чернигова и направились через Десну в Днепр, чтобы подняться чуть выше и принимать людей, которых должен нагнать Болотников.

Брагин не ждал подвоха, поэтому Болотников чуть сходу не взял крепость. Только самоотверженная атака двух сотен конных воинов, не гусар, а, скорее, отряда реестровых казаков, не позволила захватить крепость, задержав казаков Ивана Исаевича. Однако, неожиданность нападения, не позволили людям избежать разорения.

Быстро, профессионально, разоряя и грабя ремесленную округу, отряд Болотникова столкнулся с проблемой — нехваткой повозок для всего награбленного. Тех телег, что были изъяты, оказалось мало, потому приходилось часть добра оставлять. Но вот людей, особенно ремесленников, никто оставлять не собирался. Поэтому защитникам брагинской цитадели приходилось стучать от злости и бессилия зубами, наблюдая, как вереницы людей погнали в сторону Днепра.

Ладьи немного задерживались, поэтому пришлось прождать еще полдня, чтобы загрузить людей, частью награбленное добро, а самим начать выдвижение к татарскому броду.

Из Брагина попробовали произвести еще одну вылазку и подловить болотниковцев. Был бой, в котором воины Вишневецкого с остервенением сражались и даже имели в первые минуты некоторый успех, но закончилось данное проявление безрассудного бесстрашия полным истреблением защитников. А русские мстители-грабители, разгрузив три телеги, уже груженные награбленным, стали складывать трофейное вооружение и доспехи.

Да, именно мстители, а уже после, грабители. Это был ответ на то, что на протяжении уже более, чем полтора года, магнатское войско Вишневецких непосредственно участвовало в грабежах русских городов. Это они дали деньги Мнишеку для найма отрядов Дмитрию Ивановичу, с этого начиналась Смута на Руси. Пусть приходящие в воинство лжеца из Могилева избавлялись от любых свидетельств, кому именно они служат, но среди тех гусар, которые были разбиты в битве при Брянске, было немало тех, что составляли личную гвардию Вишневецких.

Болотников уже уходил в сторону Лоева, а в воротах крепости города Брагина торчали стрелы, на которые были намотаны листы бумаги.

«Ваше серебро и ваши воины разоряли русские земли, примите же первый ответ. Око за око, зуб за зуб. Помните!» — такой текст был написан рукой русского государя-императора.

*………*………*

Москва

11 октября 1606 года

— Бояре! Желаю, кабы вы привечали боярина Максима Яковлевича Строгонова, — сказал я, наслаждаясь видом олигарха, которого мне удалось поставить на место.

Я пригласил Строгоновых к себе и, уверен, и дядя, и племянник уже были настроены на новую выволочку. Ведь после того разговора с Максимкой, я никакой милости не проявил. Мало того, дары не принимал. Охрану, а, по сути, стражу, не снимал, Строгоновы находились на домашнем аресте. Поэтому, когда последовало приглашение Максима Яковлевича в Грановитую палату, а Андрея Семеновича в царские палаты, Строгоновы были удивлены и не ждали ничего хорошего. Они и не догадывались, что дядя станет боярином «на удаленке», а племянник приглашен не на судилище, а на обед с императорской четой, то есть, мной и Ксенией.

Но главное, что перед приглашениями, Строгоновы согласились на все мои требования.

После моих слов, Боярская Дума зашумела. Максима Строгонова начали поздравлять. Он для присутствующих не конкурент, и до того редко приезжали представители этого рода в стольный град, и сейчас мало чего изменится. Получалось, что Строгонов становился боярином больше почетным, чем действующим. Да и многие, если не знали, то догадывались, что я ломал нынешних уральских хозяев, что их жизни были под реальной угрозой. Недавние казни показывали, что я не Борис Федорович, клятв никаких не давал, чтобы не казнить. Да еще и долго забывали убрать казненных, опасаясь моего гнева. Так что и Строгоновых уже мысленно похоронили. А тут, воно как.