Ликабет. Том 2

Однажды глубокой ночью Буховцев проснулся от непонятного зова пронзившего его сознание. Он одел тунику, накинул плащ и вышел на свежий воздух к кострам, у которых дремали бородатые херуски, охраняя сон своей госпожи и ее неправильного, римского мужа. Ночной воздух был прохладен, а на белесом небосклоне сияли яркие россыпи звезд. Прекрасная ночь, но Валерий не обратил на нее никакого внимания. Для него ночной лес был наполнен тревогой и опасностью. Он не знал с чем это связано, но понял, что странное послание было адресовано ему. Приближалось испытание. Ничего подобного он не ощущал даже перед схваткой у 'кратера Плутона', а значит, испытание было из тех, от которых зависят его судьба и жизнь. Ну что — же он был готов. Буховцев вздохнул и пошел в палатку, нужно было выспаться. С утра была назначена охота.

Утро охоты выдалось пасмурным и прохладным. Конец июля в Германии далекого прошлого странным образом напоминал такой же в России будущего. На лугу в пойме небольшого ручья собралось несколько десятков херусков, два десятка легионеров из разведки, а с ними Буховцев, Цедиций и Филаид. В лагере за старшего остался Домион. В общем, все руководство местного римского войска можно было брать голыми руками. Валерий сказал об этом префекту, однако тот его заверил, что все нормально и Буховцеву осталось только пожать плечами. В опыте и предусмотрительности Луция он не сомневался. Расположенный в паре часов пешей ходьбы от лагеря луг, заполнялся постепенно и теперь на нем слышался разноязыкий гомон и заливистый собачий лай. Среди херусков и их собак царило радостное возбуждение, охота была и для тех, идля других любимой забавой. Валерий посмотрел на довольных германцев, их счастливые в предвкушении предстоящего события лица, и понял, что ему до этих охотников далеко. Для большинства местных племен сходить на охоту было все равно, что сходить в супермаркет за едой в его времени. Хотя были и ограничения, их ему объяснял Ахилл Филаид.

— Когда род занимает земли, он берет себе также места для охоты и ловы. Реки тоже делятся. На землях всех родов на любого зверя и птицу свободно можно охотиться лишь вождям и их людям. Для остальных есть ограничения. Род всегда охотится на своих землях, да и то не на всякого зверя можно. Такие вопросы главы родов и старейшины решают.

— А если кто на земле чужого рода зверя возьмет?

— Если поймают, то на суд, а там что вождь решит. Только до суда редко доходит, обычно сами разбираются. Если кого второй раз поймают, могут и прибить. А вообще здесь постоянных границ нет, из‑за земель вражда всегда идет.

Интересные дела однако. Ахилл ходил в эти края уже три года и знал много. Впрочем, время здесь не так важно. Чтобы выяснить такие мелочи надо быть любознательным Ахиллом Филаидом, ну или в его случае — спросить у Альгильды. Хотя у них с Альгильдой есть темы для разговоров по — интереснее.

— А как же мы?

— Мы, это мы, Марк — рассмеялся эллин — это все‑таки наша провинция, да и некогда нам здесь охотой заниматься. А так всякое конечно бывает. У меня случай был в прошлом году. Подходил старейшина, сын у него убил оленя на чужой земле, так он просил, чтобы эту добычу мы на себя взяли.

— Взяли?

— Взяли. Нам то что, а у них из‑за этого вражда на год.

Буховцев обратил внимание на предводителей херусков. Один из них, черноволосый, кряжистый здоровяк ростом с Валерия, чертами лица походил на Сегимера и явно приходился ему родней.

— Ингвиомер, младший брат Сегимера, а рядом младший сын Сегимера, Флав — пояснил Ахилл.

Буховцев внимательно посмотрел на Флава. Черты Сегимера на его лице найти было не проще, чем на лице Буховцева черты Валериев Корвусов. То есть, что‑то было, но не больше. Удивляло и чисто выбритое лицо Флава, а также его коротко стриженные белокурые волосы, совсем не типичные для черноволосых вождей херусков. Внешне Флав больше походил на римлянина, чем на германца.

— Не очень то Флав на отца похож. Если бы мне сказали, что боги сыграли над Сегимером шутку и подкинули в колыбель его жене чужого младенца, я бы поверил — заметил Валерий.

Филаид улыбнулся краем губ.

— Только не говори об этом Флаву, а то обидится, а я бы этого не хотел. Он достойный юноша. Но ты прав Марк, здесь есть своя история. В роду Сегимера иногда рождаются дети, цветом волос похожие на большинство других германцев, и это считается плохим признаком. Такие наследники не так достойны и не так почетны, поскольку не похожи на предка их рода, который был сыном их главного бога, как ты сам понимаешь — эллин рассмеялся и продолжил — их бог тоже темноволос. Так что Флаву не повезло. Когда отец отправил его и Арминия в Рим, он быстро стал своим среди римлян и предпочитает римский образ жизни местным лачугам.

Буховцев только удивленно покачал головой. Странная история, как многие другие, которые он здесь услышал.

— Флав — как я понял, это его римское имя, из‑за цвета волос, так? А германское?

Филаид пожал плечами.

— Ни разу не слышал, чтобы его называли германским именем. Даже германцы.

— А как к этому относятся Сегимер и Арминий?

— Насколько я знаю, Флав с ними не особо ладит, и почти не общается. Здесь, Марк, отец для сына не отец семейства как в Риме, а просто отец. На своих комициях херуски объявили Флава совершеннолетним, и он теперь волен поступать — как пожелает. Вождем и главой рода ему не стать, но он сын вождя, за ним идет удача рода и у него есть свои люди. Я слышал, он ведет переговоры с одним из вождей хаттов, Актумером о женитьбе на его дочери. Хатты сейчас в силе, так что Флав не особо беспокоится из‑за расположения отца.

— А Ингвиомер?

— Хороший вождь и человек легкий на характер, его здесь все любят и уважают. С Сегимером и Арминием он тоже не ладит. Думаю, не любит их за лисьи мозги. Кстати, он хороший друг вождя маркоманов Маробода — Ахилл весело рассмеялся.

— Да уж дела — хмыкнул Валерий.

Все запутано, прямо как в мыльной опере.

Подошел Луций Цедиций и представил Буховцева вождям. Они обменялись приветствиями и коротко побеседовали. По латыни вожди говорили хорошо. Ингвиомер с небольшим акцентом, а латынь Флава была почти безупречна. Вскоре все собрались, раздали двузубые палки–рогатины, и охота началась. Римляне и херуски разбились на несколько групп, и скорым шагом устремились в сторону лесистого холма. Там по утверждению загонщиков должно было пастись большое кабанье стадо. Валерий шел в окружении приставленных к нему разведчиков, смотрел на безмятежные лица охотников, и его тоже постепенно захватывало радостное возбуждение, царившее среди германцев и отчасти римлян. Даже собаки почуяли момент и лаяли не переставая. У подножия холма начинался дубовый лес, подходы к которому были густо осыпаны кабаньим пометом. Взяв след, собаки рванули вперед, и веселье началось.

Охота получилась забавная, и позже вспоминая некоторые моменты, Буховцев долго не мог сдержать улыбку. Кабанье стадо, а вернее несколько стад быстро обнаружили и погнали по лесу к болоту. Здесь, на тропе, их уже ждали с рогатинами германцы и римляне. Несколько кабанчиков сразу завалили, а прорвавшихся погнали собаки. Собственно, на этом охоту можно было заканчивать. Добытого мяса было достаточно, а лишнего зверья германцы не били, и за это придется отвечать перед духами лесов. Добычу подвесили на шестах, шесты положили на плечи и отправились назад к ручью. В этот момент, из густых кустов, пофыркивая, у них на пути появились два секача. Подобных громадин Валерий никогда не видел. Высотой в холке чуть меньше человеческого роста, покрытые густой, похожей на шерсть, щетиной, они производили впечатление. Хозяева местного леса некоторое время стояли и смотрели на идущих своей тропой охотников, потом издали громкий рев и кинулись вперед. Валерий с сопровождающими как раз был на их пути. Он упер в землю рогатину и выставил острие навстречу атаке, но сопровождавший его разведчик оттолкнул Буховцева в сторону.

— Ты что трибун, спятил? Этот зверь нам не по зубам. Стопчет и не заметит.

Остальные думали точно также, и в один миг охота превратилась в охоту наоборот. Теперь в качестве преследуемой добычи были они. Кто — то залез на дерево, кто‑то, как Валерий забрался в кусты. Секачи хрюкая и фыркая гоняли людей, пытавшихся короткими перебежками, от дерева к дереву, от кустов к кустам, выбраться из леса. В конце концов им всем удалось уйти, и даже унести добычу. За пределами дубового леса разъяренные секачи их преследовать не стали. Когда охотники отбежали на свободное пространство, остановились осмотреться и перевести дух. Через некоторое время после ухмылок все непроизвольно разразились хохотом.

К месту сбора на поляне, у каменистого ручья, они добрались уже после полудня. Пасмурное небо к тому времени прояснилось, но все равно тучи изредка набегали и закрывали Солнце. Недалеко от ручья запылали несколько костров, и вскоре на них жарились обработанные кабаньи туши. Кругом царило веселое оживление, и слышался смех, а на сочной траве около ручья катались довольные, объевшиеся мясом собаки.

Для вождей и римских начальников костер разожгли отдельно, и кабанчика отобрали по — крупнее. Пока люди Ингвиомера и пара римских разведчиков жарили на костре их кабана, Буховцев давился слюной от дурманящего и аппетитного запаха жареного мяса. Полдня пробежек по лесу на свежем воздухе сказались на его желудке. Принесли меха с вином и пивом и раздали сидевшим у костров. Те, что подали вождям, были с вином, и довольно неплохим. Буховцев выпил чашу, и некоторое время просто стоял, с удовлетворением ощущая, как по телу расползается приятное состояние опьянения. Вскоре около костра началась беседа, и он сосредоточился на разговоре.

— А ты хорошо лазаешь по деревьям Ингви — сказал, смеясь Луций Цедиций Ингвиомеру.

— Я все умею, префект. Лучше уж сидеть на дереве, чем погибнуть под копытами вепря, или на его клыках. Не очень это достойная смерть — херуск тоже рассмеялся, посмотрел на Валерия и добавил — хотя, вон трибун пошел против вепря с рогатиной. Ты и вправду смел Марк Валерий, и думаю, никогда не был на охоте.

— На такой — нет — усмехнулся Буховцев.

— Да уж, охотиться на кабана, это не силки на зайцев ставить — хмыкнул Ингвиомер.

— Ты, наверное, встал против зверя, не подумав об опасности, как тогда на 'Проклятом холме', где дорога в Хель. Ты действительно, очень смелый человек, Марк Валерий — подтвердил Флав.

Валерий внимательно на него посмотрел. Взгляд у юного херуска был прямой, и говорил он искреннее, без всякого ехидства. Интересно, откуда он узнал о походе? Все эти леса одна большая деревня.

— Ты знаешь, что я ходил к проклятому месту? — переспросил Буховцев.

— Конечно. К старейшине одного из селений пришел гонец и сказал, что нужна помощь жрецу у 'Проклятой дыры', как они ее называют. Как думаешь, Марк Валерий, быстро ли они туда побежали? — Флав задорно рассмеялся — они и ходить то в ту долину бояться. Но гонец все — таки запугал их проклятьем жреца и они пошли. Нашли место боя, ваши следы и пошли по домам.

— А почему они не стали нас преследовать?