Красно-белый
Читать книгу "Красно-белый"
* * *
— Мужики, ничего не выдумываем, контроль мяча и разящие атаки! — Сказал я, когда мы выходили из раздевалки на второй тайм.
Кстати, в Чекменте футболисты переодевались не в подтрибунном помещении, а в небольшом трёхэтажном здании, которое располагалось за одними из футбольных ворот. Пока до поля дотопаешь пройдёт секунд двадцать, и на местном горячем солнце успеешь вспотеть.
— Играем как против пермской «Звезды»? — Уточнил Олег Романцев.
— Именно так — 4-3-3, — кивнул я и шепнул Черенкову. — Ну, Федя не подкачай. Если сейчас проиграем то, это мой последний матч за красно-белых.
— Думаешь, Старостины за тебя не заступятся? — Так же тихо спросил он.
— Думаю, что нет. Бесков вас из первой лиги вытащил, а я в команде никто и звать меня никак.
Сообразил ли тренер московского «Динамо» Иван Иванович Мозер, которого в пожарном порядке назначили вместо политически не благонадёжного Александра Севидова, что мы поменяли тактику — сказать было сложно. Вроде бы на скамейке запасных бело-голубых никакой тревоги не наблюдалось. А вот на поле, когда за первые пять минут мы ни разу не дали коснуться мяча своим соперникам, нервозность нарастала. Как следствие грубости стало в раз больше. Никому из футболистов не нравится бегать по газону, изображая «зайчика» или лучше сказать котёнка, который ловит солнечный блик.
И если бы сейчас голос телекомментатора дали бы через радиорубку стадиона в эфир, то зрители бы услышали: «С мячом Гаврилов, пас на Шавло, передача Черенкову, пас Хидиятуллину, опять с мячом Гаврилов, пас на левый край атаки на Никонова, передача в центр на Калашникова и опять мяч возвращается к Юрию Гаврилову и снова пас Черенкову». Ни одной динамовской фамилии бы не прозвучало, так как про тех, кто не владеет инициативой, сказать нечего.
А ближе к седьмой минуте второго тайма, когда бело-голубые не так резко стали идти в отбор, мы совершили свою первую вылазку к воротам Николая Гонтаря. Федя Черенков передачей на тридцать метров вперёд нашёл Сашу Калашникова, который уже привычно поставил корпус, дождался подключения к атаке Георгия Ярцева и дал ему на ход. Рывок нашего ветерана вышел на загляденье и юниорам, и молодым. За пару секунд Ярцев прорвался сквозь строй динамовских защитников и, выскочив один на один, сильно пробил прямо во вратаря. Над полем раздался разочарованный вздох стадиона.
Но уже через минуту, подобную комбинацию с Калашниковым удалось разыграть мне. Пас на Александра вырезал Юра Гаврилов, и Калашников не глядя скинул налево, где в чужую штрафную, прокинув мяч между Бубновым и Ловчевым, устремился я. Правда, пришлось подпрыгнуть на полтора метра верх, чтобы Александр Бубнов не повалил меня на уровень чахлой и жесткой травы вниз. А вот Евгений Серафимович, который через год игровую карьеру закончит, поступил более хитро. Он незаметно для судьи дёрнул меня за футболку. Уронить не уронил, но с выбранного футбольного пути сбил. На ворота Николя Гонтаря я вылетел под острым углом, и все что смог сделать — это прострелить на противоположный фланг, в надежде, что Ярцев пойдёт параллельным курсом. И о чудо, Георгий Александрович оказался там, где надо, и мяч в пустые ворота вколотил уверенно и основательно, как строитель со стажем вколачивает гвозди — 3 : 2.
— Гооол! — Закричали и на трибунах и красно-белые футболисты на поле.
А Александр Викторович Бубнов как бы невзначай, шёпотом пообещал мне переломать ноги, если я продолжу с той же резвостью раскалывать их «бетонную» оборону. Обожаю эти угрозы на футбольном поле — ноги переломать, голову открутить и ещё кое-чего оторвать. Романтика!
— Чё он тебе сказал? — Спросил Калашников, когда мы семенили на свою половину поля.
— Спросил нет ли у меня знакомого логопеда. — Усмехнулся я — Ну, это врач, который правит дефекты речи. Ему как будущему работнику телевидения это актуально.
— А ты? — Заинтересовался Черенков.
— Сказал, что знаю футболиста и тренера молодёжки Геннадия Логофета, пусть обращается к нему. Правда, боюсь, что Буба шутки юмора не понял.
Кстати, не зря я этого опасался. Примерно к тридцатой минуте второго тайма, когда динамовские физически мощные парни уже еле дышали, ведь играть без мяча намного сложнее, Александр Бубнов всё же меня достал. Он прокатился метра три на боку и рубанул точно в левую пятку, когда я в очередной раз пытался ворваться в штрафную площадь бело-голубых.
С двадцати пяти метров можно было кончено садануть по воротам, но Юра Гаврилов быстро разыграл мяч, катнув его Калашникову, который привычно стоял спиной к воротам в девятнадцати метрах от лицевой линии. Саша тут же в касание скинул чуть назад мне, но бить когда перед тобой лес футболистов соперника, не имело смысла, и я в свою очередь отдал правее на Черенкова, при этом двинувшись параллельно к лицевой линии поля, пытаясь забежать за Фёдора Фёдоровича.
Черенков рискнул одного динамовца на пути накрутить, но видя бесперспективность финта, пяткой откатил обратно мне. Я же уже на автомате пихнул футбольный снаряд ещё правее на Ярцева, который, как и Черенков, попытался пробиться в штрафную, но почему-то когда я оказался у Георгия за спиной, он вернул мяч вновь моей скромной персоне. И вдруг, я увидел, что правый фланг обороны «Динамо» пуст! Вся защита бело-голубых, сгрудившись по центру ворот, немного растерялась, не успевая реагировать за нашими передачами и перемещениями.
И именно через эту правую лазейку я влетел в штрафную площадь московского «Динамо». Затем продвинулся ещё на пять метров и, когда Николай Гонтарь и несколько защитников бросились меня блокировать, прострелил резко влево. В такой кутерьме и неразберихе, лучше всех сориентировался Черенков. Он по-простому выскочил на прострел и катнул мяч уже в пустые ворота, завершив тем самым извилистый путь футбольного черно-белого снаряда, сделав счёт — 3 : 3.
— Гооол! — Радостно заголосили трибуны.
— Дааа! — Заорали мы из последних сил.
— Мужики, у нас ещё пятнадцать минут, нужно дожать, — напомнил нам капитан красно-белых Олег Романцев.
— Правильно, — поддакнул его друг Ярцев. — Пока игра идёт, к лешему это дополнительное время и серию пенальти.
«Правильно, то правильно, кто ж спорит, — подумал я, — только откуда силы взять на последний рывок? Лично я по этой жаре уже «наелся» так, что ноги судорогой сводит». И скорее всего так подумали многие мои одноклубники, потому что ровно через минуту от нашего подавляющего преимущества ни осталось и следа.
Зато динамовцы попёрли на наши ворота, как бойцы советской армии на немецкий Рейхстаг. И хочешь-не хочешь, пришлось отбиваться, уже не думая об атакующих действиях. Бил по воротам из убойной позиции Валерий Газзаев, очень опасно головой замыкал прострел Александр Максименков, кстати, игрок сборной СССР. А мы, впереди оставив одинокую фигуру выдвинутого форварда Саши Калашникова, надеялись лишь на шальную контратаку. В защиту пришлось «сесть» и мне, и даже нападающему Георгию Ярцеву. «Ничего, — подумалось вдруг, — минут семь подышим, потерпим в защите и снова рванём». Не знаю, откуда, но в голову пришли слова старой застольной песни: «Выпьем за Родину нашу привольную, выпьем и снова нальём…». Именно с этими словами я уже сам в подкате выбил мяч за боковую линию поля. Но после этого аута, который далеко в поле выбросил полузащитник «Динамо» Андрей Якубик случилось то, после чего весь «Спартак» нервно напрягся.
На мяч, который летел навесом в нашу штрафную площадь, выпрыгнули сразу двое — динамовец Саша Бубнов и спартаковец Вагиз Хидиятуллин. Атаку удалось отбить, но на газоне после столкновения остался лежать наш Вагиз. Врач с массажистом тут же выбежали со скамейки запасных, и после тридцати секунд, когда мы успели попить водички, вердикт оказался не утешителен — Хидя игру продолжить не сможет. А это означало, что последние восемь минут основного времени нам придётся отбиваться вдесятером, так как две замены были уже произведены в перерыве матча.
И уже когда динамовские гренадёры радостно потирали руки, включилась наша волшебная связка центральных полузащитников — Гаврилов, Черенков и Шавло. Неожиданными точными и хитрыми передачами нам опять удалось забрать мяч под свой контроль. Как не скрежетали зубами бело-голубые, но пять минут никто из них не смог даже дотронуться до мяча, так ловко он «ходил» между футболистами нашей красно-белой команды.
А за две минуты до конца основного времени силы, наконец, покинули и более атлетичных игроков «Динамо». Злой, всегда заряженный на борьбу Бубнов даже не пошёл в подкат, когда я рванул в последнюю атаку. И в ней меня, кроме отдохнувшего в центральном круге Калашникова, поддержал Фёдор Черенков. «Втроём против пятерых», — отметил я про себя, протащив мяч ещё десять метров и переадресовав его в центр Саше Калашникову. Он уже привычно прикрыл футбольный снаряд корпусом и, дождавшись Фёдора Фёдоровича, скинул ему мяч на ход. Перед Федей оставалось двое оборонцев «Динамо», и он, качнув в одну и тут же в другую сторону, проскочил между Новиковым и Маховиковым, который ценой жёлтой карточки всё же сбил Фёдора Черенкова.
— Осталось двадцать секунд! — Подсказал от скамейки запасных наш массажист Геннадий Беленький.
— Кто будет бить? — Спросил Юра Гаврилов, меня и Володю Букиевского, намекая, что с двадцати пяти метров можно и прямым ударом решить исход нервной игры.
— Я уже пробил пенальти, — пробормотал Букиевский. — Хватит с меня.
«Далековато», — подумал я и мне моментально пришёл на ум наш с Черенковым недавний аттракцион, где он черпачком мяч подкидывал, а я слёту вколачивал его в сетку.
— Федя пробьёт! — Громко объявил я, чтобы наш соперник тоже услышал.
Гаврилов прокашлялся, покосился на молодого не изуродованного мышцами футболиста и, что-то нелитературное пробубнив себе под нос, на безнадёжный эксперимент дал добро. Голкипер «Динамо» Гонтарь выставил стенку из четырёх человек, а главный судья матча Валерий Баскаков попросил без свитка не бить.
— Федь, — шепнул я Черенкову, наклонившись и сделав вид будто подтягиваю гетры на ногах, — слушай внимательно, я отойду на десять метров левее. Вспомни, как на тренировке баловались.
— Ничего не помню, — буркнул Фёдор Черенков. — Не мешай бить.
Я посмотрел в честные глаза Фёдора Фёдоровича, тяжело вздохнул, покачал головой и отошёл на десять метров левее, где динамовской команде был не интересен. Судья издал тревожную трель свистка, трибуны загудели, Черенков взял разбег и неожиданно для всех черпачком бросил мяч по воздуху в мою сторону. Мне понадобилось лишь два стремительных шага, чтобы слёту вдарить по воротам Николая Гонтаря, который отыграл сегодня на очень высоком уровне. И мяч, словно радиоуправляемый снаряд, с шумом разрезав воздух, через секунду воткнулся в верхний левый угол ворот московского «Динамо».
— Гооол! — Заорали наши охрипшие глотки.
— Гооол! — Ответил нам переполненный чекментский стадион имени 50-летия взятия Зимнего дворца.
«Значит, я ещё поиграю за красно-белый “Спаратк”», — подумал я и устало поднял сжатый кулак правой руки вверх.