Сначала было слово…

Глава 23

Володя скептически оглядел свою команду и хмыкнул.

— Вот так и действуйте, — приказал он. — Архаровцы.

Студенты смущенно переглянулись. Их товарищ из простого смертного, такого же, как и они, превращался в человека, способного вести и повелевать. И никто не осмелился взять и просто, запанибратски обратиться к нему. Как он один лихо разделался с тремя амбалами.

Володя не стал вдаваться в тонкости их настроения.

— Я пойду досыпать. — Он зевнул и направился к желанному матрасу.

Студенты посмотрели на него как на сумасшедшего или, как минимум, на берсерка. Кто же после такой веселой встречи, когда всех едва не накачали свинцом, спокойно ложится спать, словно после стакана чая.

— Водки бы, — пробормотал Миша, стараясь, чтобы Володя его не расслышал.

Скрыть от старшего вполне естественное желание ему не удалось. Володя, встав около двери в комнату отдыха, живо повернулся, улыбнулся в тридцать один зуб, имевшийся в наличии (один в прошлом году выдернул зубной врач) и сказал:

— За пьянство на посту отдам под трибунал.

Никакого трибунала у них не было, да и произносилось все с улыбкой, как бы в шутку. Но проскальзывающие в словах льдинки заставили всех поежиться.

— Да я ж так, Володь, — растерялся Миша, — откуда мы водку достанем?

Володя вновь приветливо оскалился и исчез в двери, ничего не сказав. Пусть парни думают, что и как он сказал. Мужики вроде бы неглупые, чтобы вляпаться в дерьмо.

Становиться на пути оркобойца, конечно, никто не собирался. Но приказной тон предводителя сильно не понравился большинству. Именно тон, а не суть. Разве нельзя сказать обо всем нормальным языком. Они еще не шайка пропойц, а нормальные студенты.

— Тоже мне цаца нашлась! — Недовольно сказал Савельев. Мишка, всегда готовый поддержать авторитет своих друзей, на этот раз не нашелся, что возразить.

Глава студенческого ополчения не подозревал о подобных последствиях своих указаний. С чувством человека, выполнившего тяжелую работу и заслужившего место в раю, он рухнул на постель и уснул. Уснул даже быстрее, чем пару часов назад. «Привыкаю», — успел подумать Володя, прежде чем погрузиться в сон. Он неоднократно слышал, что бывалые солдаты могут заснуть хоть на трупе врага. Человек черствеет на войне. «Впрочем, — подсказал засыпающий мозг, — человек — это такая скотина, которая ко всему привыкнет».

Его больше никто не потревожил. Дружинники несли дежурство, подменяя друг друга, не беспокоя ставшего таким странным, а то и страшным старшего. Будь другое время и другие люди, быть Володе в глухой изоляции, и, на всякий случай, в изгнании. Нечего изображать из себя шишку. За хамство и унижение своих товарищей его в любом случае сместили бы в рядовые бойцы.

Но за окном находился брошенный город, в котором блуждали орки, всякое хулиганье и откровенные бандиты. Холодный и жесткий вожак, такой, как Володя, создавал чувство безопасности. Да и сами студенты имели куда более гибкую психику, нежели основная часть населения и быстрее привыкали к непонятному и неведомому в жизни. Поэтому Володе ничего не грозило, наоборот, на него не только девушки, но и многие парни стали смотреть как на залог их дальнейшей жизни. До тех пор, пока опасность угрожала городу, он мог чувствовать себя спокойно. Итогом деятельности Володи, да и Димы было всеобщее признание их лидерства и глухое бурчание среди части студентов.

Стоило ли после этого удивляться, когда он, проснувшись глубокой ночью (вот бы знать который час) и придя на кухню, сразу же получил стакан крепкого чая с сухариками. Две девчонки-поварихи, не спавшие, несмотря на поздний час, предложили перекусить плотнее — у них оставалось немного вечернего супа.

Володя, прислушавшись к потребностям своего организма, отказался. В былые дни он, как и следовало настоящему студенту, мог есть в любое время и в любом количестве, было бы что. Но после подарков орка его аппетит резко упал. Вот и теперь есть совершенно не хотелось. Чай, конечно, не еда, однако, он чувствовал, что и стакан приятно пахнущего горячего напитка будет для него, в общем-то, лишним.

Девчонки, почти незнакомые ему, так встречал пару раз в коридорах, откуда-то то ли с музфака, то ли еще с чего экзотического, ему были откровенно рады, не зная, что еще сделать для столь дорого гостя. Причина такого доброжелательного отношения совершенно ясна — им было страшно, страшно до дрожания рук и замирания сердца. Он пришел к ним архангелом Михаилом, способным защитить от любой опасности.

— Не дрожите вы так, — покровительственно сказал Володя, — здесь в безопасности. А если, что случится, кликните вахтеров, зря, что ли, они караулят.

— Да они сами всего боятся, — фыркнула одна из девчонок, рыжая, но вполне привлекательная.

— Это вы зря, — Володя настроился на шуточный лад. — Парни они хорошие. На все руки мастера.

— А нам хороших не надо, — возразила вторая, — лишь бы защитили.

— Ой! — Взвизгнула первая. — Опять за окном кто-то ходит.

Володя прислушался. Действительно, на улице, напротив окон буфета, слышался подозрительный шорох.

— Мы этим вахтерам, — сказала рыжеволосая и сделала паузу. Володя представил, какая ругань должна политься в адрес несчастных дежурных джентльменов, сделавших что-то не так. К счастью, она сдержалась, избавив Володю от защиты подчиненных.

— Мы их чуть ли не носом ткнули, — вмешалась вторая, — а они посмотрели, посмеялись и ушли.

— Так сами посмотрите, — простодушно предложил Володя.

Взгляды, которыми его наградили, вполне были достойны взбесившегося быка или какого-нибудь тигра. Не являйся он старшим дружины, быть ему битым и позорно изгнанным. Девицам пришлось вытерпеть. Рыжеволосая опустила глаза и тихо сказала:

— Нам страшно.

«Беда с бабами», — лицемерно вздохнул Володя. В душе-то он их прекрасно понимал, но надо было хотя бы себе показать превосходство мужчины над женщиной.

Сделав вид, что оказывает огромную услугу, он нехотя подошел к окну. На самом деле оркобойца посмотрел бы на непонятного соседа в любом случае, чтобы определить — представляет он для общаги опасность или нет.

Прильнув к стеклу, он несколько мгновений вглядывался в темноту. Глаза привыкли к темноте и выдали ему сгусток тьмы на цементной площадке, примыкавшей к зданию общежития.

— Достали, — сказал Володя. Он вернулся к поварихам, взял картофелину из собранного по всей общаге запаса и, открыв окно, метнул ее в сгусток.

Жалобный собачий вой переполошил окрестности. Несчастная зверюга, увлеченно что-то грызшая и никому не мешавшая, бросилась прочь от столь негостеприимного места.

— Деньги будут, зовите, — предложил Володя. Небольшое приключение насмешило его. Две здоровенные кобылы испугались собаки, приняв ее за чудовище.

— Ладно тебе, — обиженно протянула рыжеволосая, кокетливо улыбнувшись. Она почувствовала насмешливый настрой Володи и попыталась женскими чарами восстановить собственное положение в его глазах.

— Сильно не страдайте и не дрожите, — хохотнул он, на прощание махнул рукой и пошел по темному коридору. Сколько раз приходилось ходить по этим лестницам за почти три года! И впервые в полной темноте. Двигаться приходилось на ощупь, медленно, чтобы не оступиться и не полететь кувырком. Мало того, что синяков заработаешь, да еще и посмешищем станешь для всего общежития. В кармане, правда, есть спички, но не столько, чтобы напропалую их жечь. Да и толку от них немного.

Не торопясь, он прошел по всем пяти этажам. В общаге стояла тишина, как бывает только в предутренний час, когда совы уже улеглись, а жаворонки еще не встали. Володя к такой тишине не привык — в такие часы он спал. В его представлении общага представляла собой непрерывно копошащийся и галдящий муравейник.

Он поежился от пробравшей его дрожи. С другой стороны, — успокоил он себя, — если бы сейчас стало шумно, это означало бы лишь нападение очередной порции любителей женской компании. Ему нужна такая суета?

Володя махнул рукой на свои размышления и отправился спать. Утро вечера мудренее.

С рассветом его разбудили как обычно.

— Рота подъем! — Услышал он привычную присказку Димы.

— Сколько времени? — Не открывая глаз, спросил Володя.

— Без пяти полтретьего, — сообщил Дима. — В общаге ни одни часы не ходют. То ли у тебя поле разрослось, то ли орки балуют.

От его слов Володя окончательно проснулся и сел на матрасе.

— Солнце-то хоть поднялось? — Предпринял он последнюю попытку определить хронологические координаты.

— Я встал, — обиделся Дима, — тебе этого мало?

— Достаточно, — успокоил его Володя.

— А ты молодец, — переключился Дима.

— В смысле? — Не удержавшись, зевнул Володя.

— Вчера хорошо шуганул бродяг, — пояснил Дима. — Я бы так не смог.

— Смог бы, — возразил Володя.

— Не знаю, — не согласился с ним Дима и заговорил о другом:

— Я вчера слишком поздно пришел, ты спал, и я велел не будить. Зато сегодня мне удалось решить пару вопросиков. А ты все спишь и спишь.

— Например? — решил остановить его хвастовство Володя.

— Например? — Усмехнулся Дима. — Вот ты встал сейчас, в туалет, поди, побежишь?

— Само собой, — стал догадываться Володя. — Не работает?

— Конечно, нет. А нас сто восемьдесят шесть душ. Представляешь, что будет через пару дней?

Володя поежился.

— Что ты сделал?

— Сегодня с утра еще выкрутились. А так во дворе сейчас мужики роют ямы под два туалета. Кроме того, я назначил команду водовозов. Воды же тоже нет.

— Спаси и сохрани нас господи! — То ли в шутку, то ли всерьез помолился Володя.

— Да, помощь этого господина не помешала бы, — согласился Дима. — Так ты встаешь? Мне одному трудно. Народ у нас ты сам знаешь какой. Ничего делать не хотят. Привыкли на халяву жить. Хожу подпинываю, хоть палку в руки бери.

— Вот привязался, сам бы мог обойтись, — проворчал Володя, но встал. Надо было решить некоторые проблемы организма.

Он сумел найти некий угол неподалеку от общежития, облегчил нужду, и затем позавтракал. «Нет, надо делать туалеты, — решил он, — так мучаться каждый день. Да и вся округа в дерьме окажется».

— Как у нас со жратвой? — Спросил он у Марины Косолаповой, учившейся у них аж на пятом курсе, случайно оказавшейся в городе во время педпрактики и теперь занявшей место хозяйки кухни.

— Дня на два хватит, — прикинула она, — потом придется экономить. Крупы хватит дней на пять.

— Опять по городу бегать, — подтвердил Дима. — Придется тебе этим заняться. Займешься?

У Володи имелось большое желание перевалить должность интенданта на другого брата-историка. Что он, в самом деле, затычка к любой дырке. Чуть что — сразу Володя да Володя.

— Надо Володь, — попросил его Дима, — кто кроме тебя?

— Может, зря мы мучаемся? — Тихо спросил Володя. — Государство какое-то создаем. Ведь проще же собрать людей и увести из города.

— Ты думаешь легче? — Вопросом на вопрос ответил Дима, который сам выражал накануне сомнения.

Володя только вздохнул.

— А ты заметил, как мы с тобой изменились? — Спросил он. — Давно ли пустяками занимались — с лекции удрать, бутылку подшибить, пожрать чего-нибудь.