Удержать престол

— А что, кроме двух-трех пушек могут дать португальцы? Иезуитов? Еще больше католиков в твоем государстве? Серебра у тебя много, еще не оскудели рудники, что тысячу лет разрабатываются. Торговля с Индией? Да, но персидским торговцам сложно пересекать пустыню на пути в Индию, или же горы, если торговать со стороны афганских племен, а и португальцы на своих кораблях много не навозят. Слишком величественна твоя держава и слишком жалкое количество грузов могут перевозить португальские корабли. И стоит ли переплачивать? Пусть португальцы продадут свой корабль, или три и научат твоих, Великий, подданных управлять ими. Уверен, что тебе откажут, ибо ты переплачиваешь за то, что можешь взять еще дешевле. А пушки… государь Иоанн Васильевич даровал тебе сто пушек. Плохи ли они? А мы уже умеем делать еще лучшие, — Татищев замолчал.

Михаилу Игнатьевичу сложно дались сказанные слова. Некоторые вещи он подчерпнул из разговора с государем, но только сейчас, на встрече с шахом, у Татищева выстроилась вся картина. По сути, могущество Персии держится на военной победе над османами и еще незавершенным внутренними реформами. Но не столь сильна армия Аббаса, в последней войне с Блистательной Портой, османский султан был сильно занят восстанием курдов, противоречиями и чуть ли не войной с Крымским ханством, которое решило проявить свой норов перед сюзереном. Были проблемы и целые сражения между османами и венграми, непрекращающаяся противостояние со Священной Римской империей, Испанией и Венецией.

Османы были сильно заняты и в полную силу ударить по персам не смогли, тем более, что их крепости и основные силы, как правило, на европейской части. Так что не стоит опасаться персов настолько, чтобы идти на все их условия.

— Меня сложно удивить, но у тебя получилось. Ты хорошо знаешь мое государство. В чем-то ты прав, но не тебе, указывать мне! Я готов принять твои дары, а после объявлю свою волю, — сказал шах и помощники Татищева стали приносить сундуки.

Главным, среди даров, были меха: много соболей, меньше горностаев. Однако, все шкурки были идеального качества. Целое состояние, больше половины от всего имущества Татищева предлагались шаху, а тот лишь, с пренебрежительным видом рассматривал, брезгливо отбрасывая одну шкурку и беря другую. Было и красивое оружие, пистоли, мушкеты, лук, комплект доспеха, не русского производства, североитальянского, но очень дорогого, с позолотой. Татищев отдавал шаху лучшее, что у него было, надеясь, что делает инвестицию и скоро получит со сторицей от вложенных в свое будущее материальных ценностей.

— А теперь моя воля! — провозгласил великий шах Аббас, и Татищев понял, что ничего хорошего ждать не приходится. — Ты, посланник, не можешь стать послом. Но я дам тебе возможность побыть еще и купцом. Ты хотел людей забрать? Забери столько армян-христиан, сколько сможешь. Они мне мало интересны. Кто хотел жить достойно, уже приняли ислам. Ты просил тутовых шелкопрядов? Бери и их и саженцы шелковицы, но плати соболями, и только ими! Не пойму зачем ты просил тюльпанные луковицы разных расцветок… Бери! Я даже дарю тебе их! Ткани покупай за серебро и столько, сколько увезешь! Дам двоих своих оружейников, которые мастерят отличные аркебузы, как ты и просил. На два года, дам пять мастеров, которые пройдут обучение на московском пушечном дворе, без того разговора никогда не будет более. Но, что главное и без чего не может быть союза… В Астрахани должен быть отряд кызылбашей, а торговля со стороны моей державы под управлением моего наместника. При этом я милостиво не претендую земли. Только лишь Астрахань интересна, так как торговля между нашими державами не может контролироваться только твоим государем, — сказал шах, поспешно встал и посмеиваясь, вышел [в РИ после Смуты отношения между Сефевидской державой и Россией так и не достигли уровня, что был при Иване Грозном, при этом, как только разговор заходил о помощи, шахи выставляли условие — отдать Астрахань, вначале правления Алексея Михайловича Россия готовилась к полноценной войне с персами].

Это было поражением. Глаза Татищева увлажнились и он чуть не заплакал. Столько сил было потрачено на пути в Исфахан, столько унижений пришлось испытать. Ради чего? Чтобы шах поведал о своих планах взять под контроль Астрахань? И ведь этот может и взять и не только Астрахань. Выдержит ли Россия удар с юга?

Но Татищев не совсем правильно понял то, о чем говорил шах, а тот, специально иносказательно и довел свою волю, чтобы в лишний раз насладится растерянностью посла.

— Господин посланник, вот — это официальный ответ, — Абдарахман передал пергамент Татищеву и Михаил Игнатьевич жадно стал вчитываться в текст, написанный на русском языке.

Не все настолько плохо, как показалось русскому послу. Великий шах издевался над Татищевым, это так, но проявил сдержанную мудрость в итоговом ответе.

Шах разрешает торговлю русским купцам, устанавливая не слишком обременительную пошлину. Позволяется переселять на русские земли и армян с грузинами, но с рядом ограничений: переселенные должны быть только христианской веры, но ни в коем случае не мусульманами, даже, если те и изъявят желание. Кроме того, те, кто получал возможность переселиться, должны были, либо заплатить по одному аббаси за каждого члена семьи, либо расплатиться своим имуществом, или даже членами семьи в счет других родственников. Что же касается Астрахани, то шах требовал присутствия своего поверенного в этом городе для контроля происходящего и ведения системной торговли. Ну и отряда в пять десятков личных гвардейцев-кызылбашей.

Так же шах упирал на то, что Россия слаба и должна быть благодарной шаху Аббасу за то, что торговля вообще возможна. Поэтому персидские купцы должны были торговать с еще меньшей пошлиной, чем платили русские торговцы.

Было и то, что можно назвать успехом и что не обсуждалось при встрече с шахом. Аббас признавал Димитрия Иоанновича государем и даже императором. Аббас, уже прозванный Великим, становился первым правителем, который признавал Россию империей [в РИ Аббас был первым, кто признал Михаила Федоровича Романова и подарил ему богатый трон].

А потом было еще две недели работы. Татищев делал все, чтобы только от его посольства была польза. Да, не получилось заручиться полной поддержкой великого шаха. Но и Аббас в чем-то прав. Нельзя строить равноправный союз, когда одна держава на подъеме, а другая только пытается заявить о своем праве существовать, как сильное и независимое государство. России нужно побеждать всегда и везде. И тогда Аббас сам пришлет посла и уже он станет целовать императорские сапоги русского государя.

22 ноября 1606 года Татищев стал готовиться к отправлению обратно в Россию. Путь предстоял сложный, с зимовкой в Астрахани и его окрестностях. Единственно, кого Михаил Игнатьевич отправил вперед, так это ремесленных мастеров, которых среди армян удалось найти пока только полсотни. Многие ремесленники и торговцы сменили веру в угоду выживанию.

* * *

Ростов

23 ноября 1606 года.

Высокий мужчина, одетый в черную рясу, стоял посреди монастырского двора и без тени сострадания смотрел на тех людей, что пришли в обитель только лишь для того, чтобы… убить. И не кого-нибудь, а митрополита.

Восемь убийц пришли в мужской Ростовский Зачатьевский монастырь ночью. Чтобы убить его, Филарета, в миру Федора Никитича Романова. Глупцы! Филарет уже все, или почти все предусмотрел, и всегда меняет место своей кельи. Мало того, в монастыре уже большинство не монахи обитают, а люди Романова. Тут же выкраденный сын Михаил. А рядом… инокиня Марфа — бывшая некогда женой, пока ненавистный «друг закадычный», Бориска Годун, насильно не постриг Ксению Ивановну, любимую женщину.

Филарет был зол на все и на всех, он-то знал, нечто важное, что мог рассказать про того, кто сейчас на троне и ведет себя, будто и есть тот самый Димитрий Иоаннович. Но нет, он не царь и не царственных кровей. Он тот, на кого ставил митрополит Филарет в своей мести.

Какое же удивление было у Федора Романова, когда он понял, осознал, что тот, кто представляется царем Димитрием, ничего не помнит о договоренностях. А ведь все просто — Филарет должен был стать патриархом, а его сын, Михаил объявлен наследником престола московского. В этих раскладах Марина, так, чтобы повеселиться, да ляхов обмануть. Без помощи польских магнатов ничего не вышло бы. Пусть бы и жил Димитрий с Маринкой Мнишек, да детки только или мертвыми рождались, или умирали во младенчестве. А через лет пять-шесть, можно чтобы умер и Димитрий.

И все было по плану, сложному, многоступенчатому. Однако вмешался Васька Шуйский. Вот куда он полез-то? Мог же стать кем-то, вроде канцлера в Литве. Романов уже хотел начать переговоры об этом с Василием Ивановичем. Но не успел, так как боярин Шуйский оказался более шустрым и устроил-таки переворот.

Что дальше делать? Сидеть и ждать, не высовываться, только так. И Романов сидел и ждал, как и те, кто был в поредевшей партии Романовых — Лыковы, Оболенские, ряд дворянских родов. Победил в итоге тот, с кем были договоренности, но… ничего. Попытки намекнуть на некоторые обстоятельства, не привели к успеху, Димитрий Иванович, как будто ничего не помнил.

Тогда Филарет не то, чтобы приказал действовать, не спешить, а пока найти возможности и подобраться к царскому престолу как можно ближе. Тот, кто назвался Димитрием окружил себя множеством телохранителей, создал систему питания, когда стало сложно отравить царя, или кого из его семейства. Невозможным было травить медленными ядами, которые нужно давать постоянно в небольших количествах. Но не так уж и невозможно отравить разовой отравой. Филарет думал так, что нужно найти человека, который был бы частью системы, то есть ближе всего к царю физически.

Первая попытка приблизится к царю, вполне удачная сперва, в итоге оказалась провальной. Шаховской согласился сотрудничать, но, как только узнал, что царь его назначил московским воеводой, сразу же поспешил отказаться от ранее взятых обязательств. Так не бывает, чтобы в деле заговора играть в игру «хочу-не хочу». Шаховского убили и остался только один человек, который мог отравить или убить государя или кого-то из его семейства.

Сам Филарет не мог и шагу ступить, встретиться к кем-то, за ним следили. В этом была главная ошибка самозванца. Его люди искали доказательства то ли участия митрополита в заговоре, то ли его предательства. Тщетно… почти. Братья Лыковы уничтожили людей, ведущих слежку перед одной важной встречей митрополита и агента от Сигизмунда. Не самого короля, но его окружения.

Пролилась кровь и Филарет понял, что он должен действовать решительно и незамедлительно. Был отдан приказ убить царька. Вот только царька не оказалось в Москве. Поэтому Филарет решил, что смерть Ксении станет хорошим уроком для того, кто назвался Димитрием. Да и сам Филарет ненавидел все годуново племя, в том числе и его дочь. Тогда у Романова не получилось скинуть Бориску, слишком уж хитер и изворотлив был Годун, вот и сталось так, что по факту сильного рода Романовых, бывших Захарьевых-Юрьевых, и не существует. Мишка только. Но он молод.