Араб с острова Банда

* * *

Расставаясь с новыми колонистами я «вдруг» высказал «неожиданно» пришедшую мне мысль: «А не проводить ли мне вас до места назначения?». Офицеры дружно идею поддержали, и мы продолжили нашу дегустацию местного «горячительного продукта» в апартаментах джонки. Могли всё же китайцы строить корабли… Могли... Это отмечали все на ней побывавшие.

Всех поражала система вентиляции. Откуда-то всегда поддувало. Я-то знал откуда… В зависимости от направления ветра, можно было открыть одни и закрыть другие заслонки. Главный принцип вентиляции — создание разряжения воздуха на выходе, использовался китайцами на все сто процентов. Благодаря ему и в трюмах было сухо, и в каютах прохладно. Относительно наружного воздуха, конечно.

Проводив новых колонистов до точки назначения в устье Риу Гранде, я развернулся обратно и на следующий день «нырнул» в Лагуну Имаруи, где высадился со своим «спецназом» в устье реки и двинулся вглубь болот по мосткам, расходившимся в разные стороны, но сходившимся, я знал это, у невысокого холма, на котором располагалась небольшая деревушка Народа Имаруи.

Народ Имаруи был интересен тем, что их мужчины и женщины имели равные права и обязанности. И жили раздельно. На одной стороне лагуны жили женщины, на другой мужчины. Два раза в год на какие-то их праздники сначала мужчины приезжали на женскую сторону, в другой раз — женщины на мужскую.

Поэтому и завоёвывать их пришлось «дважды». Женщины не сдавались и воевали ожесточённо, так же, как и мужчины. Нисколько не хуже. Традиции каннибализма по всему побережью были аналогичными за некоторыми нюансами, посему я приобрёл здесь послушных воле богов и беспрекословно мне подчиняющихся воинов-амазонок.

— Здравствуйте, женщины! — Крикнул я, ступая на крепкую землю.

Из хижин сначала весело выбежали самые младшие «амазонки», потом их сёстры и матери. Без оружия они не ходили, используя копья, как слеги. Жизнь на болотах диктует свои условия и формирует привычки.

Несколько женщин вышли вперёд и прикоснулись к моим рукам, а потом поднесли свои пальцы к своему сердцу и ко лбу. Так выражались на языке жестов любовь и преданность.

— Нам надо поговорить, — сказал я главной воительнице.

— Твоим людям надо уйти, — сказала она.

— Они оставят подарки и уйдут. Мы уважаем ваши традиции.

Ребята Санчо выложили из сумок соль, сахар, рис, муку и ушли.

— О чём ты хочешь говорить, высший дух? Или пришёл тот день, о котором ты говорил?

— Да, Марго. Пришёл день вам уходить. На моей земле тоже много болот. Мне нужно, чтобы вы были ко мне ближе.

— Мы готовы. Тебе нужна наша сила?

— Да, Марго.

— Это хорошо. Мы готовы, — повторила она.

Она задышала глубже. Её грудь, зафиксированная плетённым из кожи каймана ремешками возбуждающе воспряла сосками вверх.

— Ты думала над моими словами, о том, что вам придётся жить рядом с мужчинами?

— Думала. Это не меняет наших традиций, если к нам не будут относиться, как к женщинам.

В более правильном переводе слово «женщина» на языке имаруи имело более широкий смысл и означало: «существо неопределённого пола, рожающее детей, ублажающее и кормящее мужчин».

— Всё будут относиться к вам, как к моим воинам. Не иначе. Собирайтесь.

Амазонки собрались быстро. Через тридцать минут мы отчалили, вышли из лагуны и пошли в Жанейро.