Тайга

* * *

— Тох, неужели вышли к руднику?

Санжай тоже не мог поверить в увиденное.

— Значит, не так сильно и отклонились?

Антон кивнул. Сказал одно слово:

— Повезло.

И зашагал вперед.

Юрка трещал, не переставая:

— Вышли? Да? Неужели вышли? Нет, правда?

На его вопросы никто не отвечал. Впрочем, он и не нуждался в ответах. Парня захлестывали эмоции и выплеснуть иначе он их пока не мог.

Голубятня была совсем ржавая. Это стало видно вблизи. Меж опорами густо пророс осинник. Пока еще совсем молоденький, нежный. Деревца трепетали от движения ветра, шевелили листочками. Я провел кончиками пальцев по металлу и сразу об этом пожалел. К коже прилипла ржа. Влажная. Яркая. Пришлось отереть ладонь о штаны. Благо, жалеть их уже не имело смысла. За двое суток в тайге они и так были заляпаны сверх меры.

Мы обогнули голубятню, сразу оказались на узенькой улочке. И зрелище стало еще печальнее. Асфальта здесь не было никогда. Но сейчас от укатанной щебнем дороги не осталось почти ничего: травы, вымоины, две молоденьких ели, кустарник.

Почти по центру ржавела брошенная кровать с никелированными шарами на спинках. Сетку в центре остова давно съело время. Сейчас там дружно росла крапива. Высокая, почти в человеческий рост. Рядом валялся большой гуттаперчевый пупс. Голый, без одежды. С расстояния он был до жути похож на младенца. Казалось вот-вот и заплачет.

Видно, так подумалось не мне одному. Юрка тихо матюкнулся. Антон передернул плечами.

— Идем? — спросил он, обращаясь почему-то исключительно к Кольке. — Что там твой хозяин думает на этот счет?

Санжай качнул головой, шепотом произнес:

— Не знаю.

За спинами истошно заорала кукушка.

— Черт! — Юрка крутанулся на месте, выставил перед собой нож. — Черт! Черт! Ну сколько можно уже меня пугать?

Я шарахнулся в сторону. Не сдержался:

— Заберите уже кто-нибудь у этого психа оружие! Он же от испуга всех нас перережет!

Кукушка заткнулась. Юрка отчаянно смутился, спрятал нож в мешок. Сказал:

— Простите, ребят. Страшно очень. Все эти Колькины сказки. Хозяин. Кукушка. Кукла эта мерзкая…

Он помолчал, замялся и признался:

— А еще мне все время кажется, что за нами кто-то следит. Я прям чувствую взгляд, вот здесь.

Он ткнул пальцем назад, указывая себе на загривок.

Я прикрыл глаза. Постарался сделать глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Не помогло. Самым страшным казалось то, что Юрка был не одинок. Я тоже ощущал посторонний взгляд. Спиной. Затылком. Всем своим существом. И мне от этого было жутко.