Честное пионерское!

* * *

Я встретил Надю у порога. Сыграл роль заботливого сына: забрал у Мишиной мамы сумку с продуктами (именно сумку — полиэтиленовые пакеты пока не в ходу, и были «здоровской штукой», со слов моего рыжего соседа по палате). Выгрузил покупки в холодильник. Полюбовался современными упаковками — в процессе раскладывания продуктов на полки. Отметил, что мне они помнились иными: не столь невзрачными (на бутылках с кефиром этикеток не обнаружил — ни тебе информации о производителе, ни уверений в полезности продукта). «Молоко пастеризованное, — прочёл я на треугольном пакете, — ёмкость пол-литра, цена шестнадцать копеек». А вот сырок «Дружба» меня порадовал — обликом упаковки он вполне походил на своего потомка, что встречался мне в магазинах будущего (вот только стоил сейчас всего двадцать три копейки).

Бутылку кефира я утащил на кухню, где на столе, в тарелке (на пропитанном жиром тетрадном листке) меня дожидались румяные оладьи (вчерашние я «приговорил» вчера — Надя не поленилась: утром испекла новую партию). Фокус из фильма о миелофоне у меня не получился: сколько не стучал по крышке на бутылке с кефиром пальцем (как делал это Весельчак У) — смять её не смог (то ли пальцы пока слабоваты, то ли Весельчак в фильме жульничал). Надя наблюдала за моим баловством молча, терпеливо. Не сказала ни слова, и когда я принялся хлебать кефир из бутылки — только вздохнула. Я прислушался к вкусовым ощущениям. Одобрительно хмыкнул. Советский кефир оказался вполне приличным на вкус — если только мне это не чудилось после месяца спартанской жизни на лишённой всего, кроме калорий, больничной еде.

Прикончил бутылку кефира — и лишь после этого поинтересовался у Нади: «не найдётся ли» у неё длинного и прочного куска шнура. Заметил мелькнувшую у неё во взгляде тревогу. Поспешил успокоить Надежду Сергеевну: пояснил, что в больнице меня «кое-чему» научили (совершенно неопасному — даже полезному). И я хочу «это» повторить — дома. Потому что много гулять на улице пока не могу: силёнок не хватало. Заявил, что она сама меня вчера ругала за долгую прогулку (чем смутил и пристыдил Мишину маму). Объяснил, что не хотел бы весь день сидеть у экрана телевизора: «доктор говорил, что это вредно». Но и бездельничать я не желал. Отправил Надежду Сергеевну «порыться в закромах», принести мне ту самую бобину белого полипропиленового упаковочного шпагата. Надя пояснила, что «по случаю» купила его за рубль у соседки, работавшей в почтовом отделении.

— Что ты будешь с ним делать? — спросила Надежда Сергеевна (всё ещё настороженно).

— Не с ним, а из него, — ответил я. — Красивые и полезные вещи. Вот увидишь: они тебе понравятся.