Честное пионерское!

Глава 7

Утром я уговорил Надю «сгонять» в магазин: попросил купить мне бутылку кефира и молоко (обязательно в треугольном пакете!). В прошлом своём детстве я не особенно уважал молочные продукты. Но не раз вспоминал советский кефир, когда читал в больнице книгу Булычёва. В памяти всплыли слова Весельчака У (произнесённые персонажем, сыгранным Вячеславом Михайловичем Невинным в фильме «Гостья из будущего»): «А ты местный кефир пробовал?». Я решил проверить, чем советский продукт так понравился пирату. Кисломолочные продукты я активно употреблял в пищу там, в будущем (помнил их вкус) — было с чем сравнивать. Молоко же… да просто вспомнил странную упаковку молока из моего советского прошлого, захотел взглянуть на неё вновь.

Я бы отложил свидание с молочными продуктами на другое время (или вообще бы о них не вспомнил). Но не представлял, куда ещё мог выпроводить Надежду Сергеевну: сомневался, что до понедельника она отлучится из квартиры по собственной инициативе. Поход в магазин обещал занять Иванову примерно на четверть часа. Это время я выделил на осмотр Надиных «закромов» (чтобы уже сегодня выяснить свои стартовые возможности). Вчера я заглянул в холодильник. И понял, что Надя Иванова воплощала собой идеал советского человека: много и честно работала. Об этом мне сообщила пустая морозильная камера (нашёл там лишь подозрительные пельмени в бумажной упаковке).

Нормальное мясо моя тётка приносила с городского рынка — это я прекрасно помнил. Там оно стоило дороже, чем в магазинах. Но оно там было. И зачастую неплохое: на всю жизнь запомнил тётушкины рассказы о правилах выбора мясной продукции (папа мне ни о чём подобном не говорил). Благодаря тётушкиным наставлениям я и преуспел в девяностых годах — во времена «дикой» торговли. А Надина «правильность» выливалась для нас пустыми полками в холодильнике. Коммерческая жилка у Мишиной родительницы отсутствовала. Хотя руки у неё росли из правильного места — с этим не поспоришь: даже мои трусы в горошек она пошила собственноручно. Вот только «на одну зарплату» вдвоём с малолетним сыном «хорошо» жить не будешь.

А значит: малолетнему сыну предстояло самому заняться финансовым благополучием своей новой семьи. Я в подобных делах разбирался. Да и потренировался зарабатывать по-советски — во времена «перестройки». Чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно сперва купить что-нибудь ненужное, как говорили в небезызвестном мультфильме. А если не покупать, то изготовить собственноручно. Идею продать Мишин велосипед или тот же ковёр — свадебный подарок Ивановым от родителей невесты — я отринул ещё утром, когда прикидывал свои дальнейшие действия в этой новой жизни. Хотя поначалу и приценивался к этому имуществу (как старый и беспринципный барыга). Но решил не травмировать Надину психику.

Пусть ковёр радует взор своей хозяйки и тешит её самолюбие. Надя показывала мне его с нескрываемой гордостью, точно величайшую драгоценность. Ковёр прятал под собой едва ли не всю поверхность стены над диваном в гостиной (обошёлся её родителям почти в тысячу рублей!). Я подумал было избавиться от этого пережитка прошлого. Но всё же оставил его в покое — не посягнул на чужое добро. Не решился я тронуть и книги: ни те, что обитали в Мишиной спальне, ни прочие, что прятались за стеклянными дверками в комнате Нади (я это помещение по привычке величал гостиной) — там я видел собрания сочинений Бальзака, Стендаля, Драйзера, Мопассана, русских и советских классиков (нашёл там даже «Хоббита»!).

Ну а больше в квартире Ивановых я не приметил ничего, что смогло бы превратиться в стартовый капитал для воплощения в жизнь моей задумки: превращения Нади в «цеховика». Не лишать же Надежду Сергеевну радости смотреть в этот жуткий выпуклый экран чёрно-белого телевизора. Потому я наметил себе иной путь — трудозатратный, но разведанный ещё в моей прошлой жизни. Тогда он меня не подвёл. Решил ступить на него и сейчас. Хотя и понимал, что тороплюсь: всё же пока не голодные перестроечные времена. Однако серьёзных финансовых вложений он не требовал (если та бобина шнура в Надином шкафу мне не померещилась). А обучение ремеслу я прошёл в прошлой жизни — в этой мне лишь придётся заново «набить руку».

Надя прикрыла за собой дверь — я рванул в её комнату. Придвинул к гостиному гарнитуру стул, распахнул дверцы антресолей. Жалкие запасы Надиного нижнего белья меня не интересовали. Как и попахивавшие нафталином ткани (приобретённые в магазине или «приватизированные» в швейном ателье?). Меня интересовали другие материалы — те, которые я вчера заметил лишь мельком, когда Надежда Сергеевна искала образцы своих работ (попросил показать мне её вышивку). Я увидел в шкафу толстую бобину с белым блестящим шнуром; а ещё мне там же привиделась другая — с бумажным шпагатом. Вчера я не придал этим верёвкам значения. Лишь отметил в уме, что в прошлом израсходовал подобных материалов не один километр.

Я вынул из антресоли обе бобины — поставил их на стол. Там же, в антресоли, обнаружил и обёрнутый в бумажную заводскую упаковку сутаж (разных цветов и ширины, уложенный в мешок из шёлковой ткани). Сутаж мне понравился — он заставил разыграться мою фантазию. Но всё же я вернул его обратно на полку: его время пока не пришло. А вот к упаковочным шнурам я присмотрелся внимательно. Повертел концы верёвок в руках — прикинул, какая и для чего сгодится. Когда-то я работал и с одной, и с другой. Прекрасно помнил их свойства. Поэтому от использования бумажного шпагата отказался — пока (его очередь, возможно и придёт — в зависимости от «выхлопа» за мой труд). Сделал выбор в пользу белого — полипропиленового.