Тайна предтеч

* * *

Прохождение третьего уровня крысиного подземелья походило на долгую рутинную работу, с той лишь разницей, что любая ошибка могла стоит ловчему жизни.

Забрасывая булыжниками очередное звено и затаптывая ногами тушку прапора, Босой в очередной раз задумался — почему измененные гррахами животные ведут себя именно так: словно болванчики с одной только заложенной им в мозг программой? С одной стороны — беззаветная самоубийственная преданность логову и стае. С другой — нежелание и лапой двинуть на защиту, например, первого уровня, если сама крыса живет на втором и, тем более, на третьем.

Крысы, ценой собственных жизней, словно проверяли охотника на прочность: как далеко он сможет пройти? Насколько хватит сил, отваги и ума?

На третьем уровне нужны были точность, осторожность и педантичность. Подземелье здесь разделялось на три части — от маленькой к большей. Каждая часть колоннами условно делилась на залы. Освещения никакого не было, и в первый раз попав сюда, Босой действовал наугад. Благо, лейтенантами тогда здесь и не пахло.

Установив на стенном выступе лампу, ловчий долго присматривался к поведению крыс. Движение их казалось хаотичным, но только на первый взгляд. В определенный момент, происходило это не чаще, чем раз в час, отвечавший за залу прапор начинал обход ее границ. Если вовремя шумнуть, тихонько, он отходил от своих солдат, проверить, в чем дело.

Шумнешь громче — и придется убегать на второй уровень, пережидать или убираться совсем. Шумнешь тише — надо будет сидеть и ждать следующий шанс, и так до бесконечности.

Прапорщик откликнулся на шорох, и спрятавшийся за изгибом стены ловчий успел схватить его поперек спины раньше, чем он вцепился в руку. Взмах, и жирное крысиное тело отправилось в далекий полет, прямо в не менее мерзкого сородича, находящегося в таком же «звании». Два командира сцепились, полосуя друг друга зубами и когтями.

На помощь бросились их звенья. С трудом понимая, кто побеждает, Босой иногда подбивал камнями самых резвых, что привело в итоге к взаимному уничтожению обоих отрядов.

Увидев впервые драку прапоров, Босой долго думал, почему они дерутся, да еще и так ожесточенно? Чтобы ответить на вопрос в точности, пришлось бы надолго поселиться в крысином царстве. И все же версия была: победивший прапор имел право бросить вызов лейтенанту или заменить его в случае смерти. Как и люди, крысы без раздумий убивали и рисковали собственными жизнями ради статуса, власти и более вкусной пищи.

И снова ожидание, иногда по нескольку часов. Перед каждым залом Босой спрашивал себя — почему он продолжает здесь находиться? Хвостов и ушей в рюкзаке хватит на месяц безбедной жизни, а то и на покупку какой-нибудь полезной редкости из прошлого. И все же он не уходит. Вдыхает запахи крысиных экскрементов, до рези в глазах всматривается в тьму, стараясь распознать движение, бросает камни, топчет гадкие шерстяные тушки и стоит, выставив перед с собой копье, когда нападают оставшиеся с небольшим отрядом лейтенанты.

Линия жизни неуклонно ползла вниз, руки отказывались подниматься, но он снова и снова садился на землю, и смотрел, и ждал. Босой точно знал, почему это делал, и все же не уставал задавать себе один и тот же вопрос и давать один и тот же ответ.

Он должен стать сильнее. Он должен заработать как можно больше денег, чтобы идти дальше, расспрашивать людей, платить им за кров, еду и, главное, за информацию.