Тайна предтеч

* * *

Мир менялся. Понемногу, исподволь, но Босой видел изменения едва ли не каждый день. С год назад крысиные прапора появлялись только на третьем уровне подземных логовищ. Месяца четыре назад стали заходить на второй, и вот уже грызун-здоровяк на поверхности, крутит носом, отыскивая врага, попискивает, организовывая вокруг себя круговую оборону.

Босой примерился и метнул ему в морду булыжник. Не повезло. Именно в этот момент прапор развернулся, почуяв какой-то запах. Острые края камня располосовали ему нос, но не убили. Хлынула кровь, но на боевом духе защитников логова это никак не отразилось. Пронзительно взвизгнув, здоровяк повел звено в атаку. Ловчий перебрался на стрелу и привычно, даже с некоторой скукой занял оборону.

Сколько он уже погубил крыс, прямо здесь, на этом экскаваторе? Уж точно не меньше четырех десятков. Если считать по всем свалкам, которые он встретил на своем пути — под тысячу. Жители мусорных завалов были не такими уж простыми, но самыми предсказуемыми противниками.

Пока не замечали ловчего — крутились возле норы, перебегали туда-сюда, принюхивались и надолго застывали на месте. Хватались за подставленный сапог, отпрыгивали от сброшенных мертвых товарищей, но никогда не пугались, не отступали, до последнего повторяя один и тот же охранный ритуал.

Первым на стрелу экскаватора вскочил, как и всегда, самый слабый боец крысиного звена. Животным благородство не свойственно. Если противник силен, то первый погибнет точно, а значит посылать надо того, кого меньше всех жалко. Если же противник слаб — так пусть и справляется с ним самый хилый, а потом делится добычей.

Босой даже не взглянул на авангард, выцелил прапора и снова метнул булыжник. Камень проломил грызуну череп, оставив звено без командного центра. Теперь уничтожение живой силы противника оставалось делом времени.

Стараясь не потерять равновесие, ловчий пинками раскидал с трудом карабкающихся по ржавому металлу крыс. Две из них отошли в мир иной прямо в воздухе, потому что Босой прекрасно знал это слабое место — внизу, сразу за ребрами — попадание в которое могло отправить грызуна к праотцам с одного удара. Оставшихся добил бросками камней.

Пока все шло по плану. Трижды защитники выскакивали по двое или трое, дважды с прапорами, но никто их них не успел даже прыгнуть в сторону человека, не то что укусить. Собрав трофеи, Босой, насколько смог, расширил вход одной из нор и полез в нее вперед ногами.

По идее, раз защитники перестали выскакивать, первый уровень свободен, и все же стоило проявить осторожность. Если кто-то в темноте тебя хватает за ноги, а голова и руки еще снаружи — это одно. Гораздо хуже, если вцепятся в лицо или голову, и попробуй тогда выберись.

Узкий ход закончился меньше, чем через метр. Сколько Босой не лазил в крысиные логовища, так и не понял, зачем они строят внутри мусорных куч такие огромные пещеры, что человек может идти в полный рост. Правда, доходить до самого низа не удавалось, но на пройденных уровнях он ни разу не видел, чтобы столь большое пространство хоть как-то использовалось.

Босой достал из рюкзака небольшой светильник и поджег фитиль. Это была его гордость — настоящая стеклянная лампа, способная работать почти на любом жидком горючем. Экономная и удобная, она не потухала даже если уронить ее на землю. При охоте в завалах, пещерах или норах — вещь незаменимая. Без нее в некоторые места и соваться не стоит.

Люди и не совались, предпочитая заплатить за услуги профессиональному ловчему.

— Эй, родимые! Выползай! — без труда отыскав спуск на второй уровень, Босой крикнул и, едва услышал шелест когтей, метнул булыжник в проход, столь же узкий, как и входная нора. Он нисколько не сомневался, что камень попадет в цель и унесет с собой одну, а то и две крысиных души. В таких вот условиях, когда цель не ожидает атаки, его бросок всегда был безошибочно точен.

Слишком часто за последние годы он бросал камни, а если долго и упорно стараться, не жалея себя, то интерфейс обязательно вознаградит новой силой. Такой, что не подвластна ни одному человеку, у которого интерфейса нет. То есть любому другому человеку в мире, кроме Босого.