Маугли 1. Конец отпуска

Глава 5

До конца дня мы доработали без приключений. В перерыв на ужин парни пытались снова вовлечь меня в боевые эксперименты, но я отказался, сославшись на то, что по расписанию у нас ОФП. Также отказался высылать им видео, пока сам не посмотрю как следует, сказал, что хватит с меня популярности. Парни обещали не выкладывать и никому не показывать, но я не сдался. В итоге мы попыхтели на отжиманиях и потренировали выходы силой. Серёга уже освоил, а у Лёхи всё не получалось, заглянцевали мы короткую тренировку подтягиваниями и были довольны.

Сегодня опять решил заночевать в гостинице. Отправил маме сообщение, получил привычный «Ок». Завалился спать сразу после душа, сказался вчерашний недосып. Заснул почти мгновенно.

Проснулся в восемь утра, свежий и бодрый. Рабочий день прошёл быстро и не напряженно. Воскресенье всё-таки. Никаких тренировок не было, сегодня день восстановления. Мажорам, конечно, не терпелось поэкспериментировать, но я опасался привлекать слишком много внимания к себе и своим совершенно странным способностям.

Вечером поехал домой. Дома всё как обычно. Мама залипала в компьютер и телевизор одновременно, отец читал книгу. Со всеми немного пообщался, показал, что жив и здоров, поужинал и лёг спать.

Утро понедельника, работа, обеденный перерыв. И опять я отказался участвовать в экспериментах со своими способностями. Но тут у меня было железное оправдание. По нашему расписанию сегодня парни должны были учиться стоять на руках, вот они и учились. Тут, в отличие от выходов силой, лидировал Лёха. В ужин у нас были ноги. Отягощений не было, приседали на одной ноге и прыгали. День ног в понедельник – всё правильно. Понедельник день тяжёлый.

И вот после душа и плотного вечернего перекуса настало время снова погрузиться в глубины памяти. Хотя какие там глубины. Полторы недели назад всё произошло. Я устроился поудобнее и начал вспоминать ещё раз с самого начала…

Пьянка. Моё странное заторможенное состояние. Потом яркая мысль, что я должен кого-то найти, какую-то её, никакого понимания, кого именно и почему я должен найти не приходило. Не было даже намёка на какие-то романтические чувства. Просто долг и необходимость. Потом улица, полиция, отделение, вызов медиков, психушка, разговоры двух голосов, уколы, чувство металла на голове, паралич, БОЛЬ.

Я открыл глаза. Боль из прошлого проникла в настоящее. Прямо сейчас болела голова. Терпимо, но очень противно. Почему-то казалось правильным вспомнить, что ещё происходило, кроме дикой боли. Пять минут просто лежал на спине, глядя в потолок и сжимая голову руками. Казалось, так быстрее пройдёт. Снова туда смотреть совсем не хотелось. Очень не хотелось. Вообще не хотелось… Но это же просто стыдно, если какому-то «не хотелось» получится меня остановить!

Итак, продолжим. Закрыл глаза. Темнота, стараюсь вернуться в момент, когда был укол, и двигаться оттуда. Снова боль, боль, боль. Терплю и продолжаю пытаться смотреть, слушать, ощущать. Мне очень плохо, очень больно. Параллельно с болью внезапно пришло странное состояние. Сознание то гасло, то включалось, я просто будто исчезал и снова появлялся, и всё это на высокой скорости. Было очень плохо, но я продолжал держать внимание на происходящем. Это было сложно…

Как-то раз мы демонтировали большую металлическую вывеску. Она представляла из себя вертикальное слово «книги», где буква «К» была на пятом этаже, а последняя «И» на втором. Так вот каждая буква была не менее пятидесяти или шестидесяти килограммов. Вывеску побуквенно срезал сварщик. Мы ждали, когда буква будет отрезана, потом планировалось её подхватить и положить на леса. Основным «ловителем» выступал я. Вот буква отрезана и падает мне в руки, но что-то пошло не так, и, когда я схватился за металлические части этой чёртовой «К», меня долбануло током и, что самое мерзкое, продолжило им бить. Каналья сварщик намудрил с заземлением и в результате я наслаждался идущим по телу электричеством. А отпустить было нельзя. При падении с пятого этажа этот здоровый кусок металла мог отскочить на дорогу, по которой шли люди. И вот я, держа тяжеленный кусок советской ещё рекламы, терпел разрывающий и одновременно парализующий мышцы ток. Саня и Женя отлетели в сторону, будто их лошадь лягнула. Сварщик растерялся. Я же умудрился не отпустить и несмотря на судорогу практически всего тела повернуться и всё-таки кое-как уложить эту фиговину на настил лесов. Заняло всё это всего несколько секунд, но по ощущениям было очень долго. Слава богу, что било меня не на всю мощь сварочного аппарата, а то бы вообще вскипел или прожарился. Потом было много мата высказано приглашённому сварщику, но это всё уже история. И вот сейчас происходило что-то очень похожее. Я и не думал, что в памяти может быть столько боли. Прикасаясь своим вниманием к своей же памяти, я огребал по полной и чувствовал себя ничуть не лучше, чем когда прикасался к тяжеленному куску железа под напряжением. Эмоционально я чувствовал себя как человек, который сунул два гвоздя в розетку, держась за них голыми руками, пережил удар током и сейчас уговаривает себя повторить. Но вот только всего лишь коснуться было недостаточно. Надо было схватить и держать, несмотря на разрывающую тело боль. Конечно, хотелось отпустить это и испытать облегчение, но это будет ложное облегчение. Облегчение труса. Не хочу. Не очень ясно, зачем этот мазохизм, но мои действия казались правильными. Это моя голова, и там должен быть только один хозяин. Я. Кто-то что-то со мной сделал и скрыл это. Я уверен, там не просто боль. Там что-то ещё. И мой долг перед самим собой узнать, что со мной не так.

Тем временем мне стало совсем хреново. Я погрузился в темноту, уже не понимая, это происходит всё ещё в моём воспоминании или я ослеп наяву. Практически полная потеря сознания. То, что осталось от моего осознания себя, решило, что на сегодня хватит. Я вырубился. Потом пришёл в себя, одновременно ощущая себя лежащим и в психушке, и в гостинице. Я постарался вернуться в настоящее. Вернулся. Болела голова. Неожиданно во рту обнаружились какие-то песчинки. Выплюнул их себе на ладонь. Долго смотрел и не понимал, что это такое. Вот блин! Это же, сука, осколки зубной эмали! Сеанс самокопания не прошёл бесследно – я сам себе раскрошил зубы. Пошевелил языком во рту, нащупал в паре мест острые края сколов. Вроде, ничего серьёзно не разломал. Но ничего себе, как говорится. Вот же ж… Да что они со мной сделали?! И зачем?! Я уже знаю, кого мне надо будет убить после Елисея. На какое-то время случилось невероятное – ненависть к тем, кто такое со мной проделал, стала сильнее, чем к прокурорскому сынку. Да уж…

Пошёл в ванную. Наклоняться над раковиной не стал, во избежание, так сказать. Глаза опять были пугающе красными. Потом я перевёл взгляд на торс и обнаружил неприятные изменения изменения. На плечах, груди и в паре мест на шее появились пятна, выглядевшие как царапины, но я знал, что это такое – микроразрывы мышц так выглядят. Чтобы появилось одно такое пятнышко надо напрячь мышцы сверх всякой нормы. У гимнастов – правда, не у всех – как раз такое бывает. Но никогда не видел в таком количестве. Лёг блин полежать, повспоминать… Пойду спать.

Утром проснулся слабым и не фига не бодрым. Лицо шея и грудь были заляпаны какой-то то ли пастой, то и засохшей мазью. Открыв глаза, обнаружил, что подушка, одеяло и простыня залиты кровью, той самой «мазью». Уже основательно засохшей. Видимо, нос не выдержал и дал течь ночью.

Объясняться с горничными не хотелось. Отстирать такие пятна вряд ли получится. Пошёл в ванную. Зеркало отразило хмурого, накачанного и бледного вампира, в печали взирающего на бренный мир ярко-красными глазами. Надо в душ. Выйдя из ванной чистым ещё раз с печалью посмотрел на залитую кровью постель. Хорошо, что основная часть крови попала на одеяло и подушку, матрас остался чистый. Оделся, собрал постельное белье в большой ком и понёс выбрасывать, не забыв одеть солнцезащитные очки. Выйдя через служебный вход во двор гостиницы, засунул белье в контейнер для мусора так, чтобы кровь была не видна. Слава богу, горничных и других сотрудников гостиницы на пути не попалось. Потом вернулся, уже сам нашёл горничную, сказал, что мне в номер нужно новое бельё, включая подушку. Наврал, что случайно краской испачкал и уже всё выкинул. Сказал, что готов всё оплатить. Горничная мой рассказ выслушала без эмоций. Все эти перемещения много времени не заняли, поэтому в подсобку, где мы хранили часть инвентаря и строительную одежду, я спустился раньше всех.

Работа шла своим чередом. Я тщательно следил за тем, чтобы не выпадать из реальности, и это неплохо получалось. Мысли про Елисея я отгонял, так как план у меня в общих чертах был намечен, надо было только проработать детали.

На перерыве мне уже не удалось отмазаться от парней, которые требовали продолжить эксперименты. Я согласился, только попросил без видео. Они надели перчатки и стали гонять меня стараясь ударить в полную силу. «Режим неуязвимости» работал на десять из десяти. Неприятно было то, что сознательно его активировать я не мог. Только резкое враждебное воздействие запускало этот механизм. Всё кончилось неожиданно. Я толкнул Серёгу на Лёху, оба упали, при этом Лёха неудачно ударился локтем об асфальт. Ничего серьёзного, но противно и больно.

В итоге день прошёл без особых приключений. На работе мы более-менее адаптировались к цензурному описанию нецензурных жизненных ситуаций. Долго спорили, является ли «гондольер» запрещённым словом, спор разрешил Семёныч, выдав Соломоново решение в виде половинного штрафа за «гондольера». Вечером я решил, что перед тем, как вернуться к просмотру своего личного фильма ужасов, надо поточнее наметить, как мне быть с Елисеем. Я открыл карту на телефоне, нашёл «Снежную королеву», вернее, один из корпусов на территории завода. Клуб на карте отмечен не был. Нашёл дом Елисея. Действительно, если пройти дворами и потом по территории завода, то можно достаточно спокойно дойти пешком. Надо всё там разведать, конечно. Если найду укромное место, то самый простой вариант – это устроить на него засаду. Завтра займусь разведкой. А пока меня ждёт возвращение в ад.

На этот раз решил немного подстраховаться. Засунул в рот капу. Парни ещё давно притащили, но на наших тренировках я её почти не использовал. А тут вот пригодилась. Лёг на спину и принялся вспоминать. Голова заболела сразу, как только направил внимание на психушку. Интересно, а если я рядом с ней теперь пройду, у меня тоже голова болеть будет?

Снова БОЛЬ. Боюсь сглазить или впасть в самообман, но сегодня не так ужасно. При этом странное мерцание сознания продолжалось. Основное чувство: боль и паралич. Всегда считал, что паралич это как раз, когда не больно, а тут будто у меня мышц и костей нет, а нервная система со всеми нервами есть. Всё, что у меня есть, или всё, что от меня осталось – это обнажённые нервы, и всё, что они могут, – это генерировать боль. Как эти чертовы психиатры этого добились? Ну, ладно. Мне хреново, но силы продолжать есть. Не отступаем и не сдаёмся, страдать и вспоминать – наше всё. Сознание исчезало, потом появлялось, исчезало и появлялось, боль не исчезала. Я продолжал смотреть и не видеть, слушать и не слышать, стараться почувствовать хоть что-то кроме боли, ощутить ногу, руку, лицо – безуспешно, чувствовал я только всепоглощающую боль. Я двигался через этот ад, не надеясь ни на что, просто потому что решил, что так надо. Как там говорил Тайсон или его интернет версия? «Если я сдамся, то легче не станет»? Ой врунишка! Станет! Точно станет! Но я продолжал. Вдруг всё кончилось, меня резко перенесло вперёд во времени, и вот я вижу, как просыпаюсь в постели, пристёгнутый ремнями, но в хорошем состоянии. Какой-то пласт информации так и остаётся недостигнутым. Но главное что? Главное – есть изменения. И рано или поздно я всё узнаю. Головная боль медленно отступала. Кстати, странно. В воспоминании у меня болит абсолютно всё, а когда вспоминаю только голова. Так и должно быть, интересно? Хотя, о чём я. Так не должно быть в принципе. Так с человеком поступать нельзя. Или можно? Я бы с удовольствием подверг этой процедуре тех, кто это сделал со мной. Или с ними тоже так нельзя? Мысли путались, философские размышления про непротивление злу насилием в таком состоянии – не моё. Наверное, в принципе такие мысли – это не моё. Я на секунду застыл, словив чувство, что какая-то важная мысль прошла рядом, но сил пытаться поймать её у меня не было. Встал и пошёл в ванную.