Кома. Эшелон

С платформы перебрался на бронепаровоз. Этот паровоз и ещё несколько броневагонов, мы взяли с музея Великой Отечественной под открытым небом. Паровоз проверил Георгич. Он у нас был единственным машинистом. Паровоз оказался полностью исправным. Мы залили его водой и тендер загрузили углём. Он стал у нас резервной тягловой силой, на случай если бронелокомотив, уже современного бронепоезда будет разбит. Не дай бог, конечно, но в дороге всё может случиться. Паровоз преодолел снаружи, пробежав по сделанному нами пандусу с левой стороны. Оттуда попал в броневагон, постучав по бронированной двери. Мне открыли. Сейчас все дети и большинство женщин ехали в купейном вагоне. В броневагон они переходили в случае опасности, поэтому сейчас здесь находились только дежурные боевые расчёты из мужчин и в меньшей степени женщин. Кто играл в шахматы, в домино. Кто в карты, как я понял в подкидного. Кто просто дремал. Амбразуры были закрыты бронезаслонками, пулемёты отодвинули на турелях внутрь вагона. Но в любой момент они могли быть приведены в боевое состояние. Меня по приветствовали, как командира.

— Я вижу служба мёдом казаться начала, да, бойцы? В картишки играем?

— Марк, так всё спокойно же. — Удивлённо ответила юная мадемуазель, 18 лет отроду по имени Рада.

— И что? Лучше матчасть поучили бы. Например, сборку-разборку станкового пулемёта Горюнова модернизированного. Тебе же, Рада, стрелять из него, в случае чего. А это тебе не в картах мухлевать.

— Клевета! Я не мухлюю. А пулемёт я знаю. Сколько раз уже разбирала его. И стреляю хорошо! — Рада была из цыган. Вся её семья погибла и она прибилась к группе Василия. Смотрела на меня чёрными глазищами и шаловливо улыбалась. М-да, хоть кол на голове теши. Всё время пытается мне глазки строить. Её не смущает даже наличие у меня законной супруги. При чём Ольга следит за моим облико морале и под рукой всегда держит свою снайперскую винтовку. Она сказала мне как-то, чтобы я даже не вздумал, а иначе я никому вообще не достанусь и она отстрелит мне всё, что только можно. Научил её на свою голову. Но всё же красивая эта Рада и она это знала. Ладно, свой мужской кобелизм нужно засунуть куда подальше. Ещё не хватало мне тут в эшелоне бабских разборок. А ведь это могло случиться. Так как, мужчин было меньше, чем женщин. Хотя один прецедент уже есть, две мадамы как-то сумели договорится и теперь делили между собой одного парня. Ревниво глядя на остальной женский кагал. Моя мама, видя это, поджимала недовольно губы. Она особо блюла мораль, как глава гражданской администрации и сразу заявила, что не потерпит бордель на колесах. Регистрировала свадьбы, выдавая свидетельство о браке с гербовыми печатями, нарытыми нами в ЗАГСе и записывала семейные пары в книгу регистраций, так же изъятую для этих целей.

— Ладно, отдыхайте. — Махнул я рукой. — Но не расслабляться.

— Марк, а может с нами сыграешь? — Усмехнулась Рада.

— Извини. Но мы с Люсей в вагон-ресторан идём. Кстати, она тут не пробегала?

— Нет.

Всё понятно, малая пошла по крышам. Миновал второй броневагон, потом купейный. В купейном бегали и играли дети. Женщины пили чай с выпечкой и разговаривали о своих женских делах, мыли кости мужикам. Меня тоже здесь поприветствовали. Улыбались. Пришлось со всеми здороваться. Дети, кто по шустрее, хватали меня за руки. Просили показать пистолет и карабин. Трындец засада. Кое-как перебазировался в вагон-ресторан. Там, за одним из столиков уже сидела Люся. Меня встретила тётка Фая. Женщина лет 50, такая пампушечка, но это ей шло. Несмотря ни на что, Фаина Аркадьевна была жизнерадостным и добрым человеком.

— Здравствуй, Марк! — Улыбнулась она. — А я думаю, Люся одна пришла или с Софьей? А оказывается с тобой.

— Со мной, тёть Фая. — Сел рядом с Люсей. Она, как всегда, на стул залезла с ногами. Пытались её учить сидеть нормально — на попе, свесив ноги вниз. Бесполезно. Залезет на стул или лежак, сядет как кузнечик и хоть трава не расти. Наверное, ей так было удобней. В итоге плюнули, пусть сидит как хочет.

— Что есть будем, Марк? — Фаина Аркадьевна была главным поваром в эшелоне и отвечала за продовольствие и питание личного состава.

— А что у нас в меню?

— Салат из свежих огурцов и помидор со сметаной. Суп-рассольник со сметаной и мясом. Курочка тушёная, поджарка из свинины, камбала жареная. На гарнир картофельное пюре и тушёная свежая капуста. Из выпечки пирожки с капустой, ливером, яблоками. Ватрушки с творогом. Чай, кофе и морс. На десерт консервированные фрукты.

— Так, Люсе порцию курицы и порцию жаркое из свинины. Гарнир не нужно, она его не ест.

— Это я знаю, мог бы и не говорить.

— И пирожки ей с яблоками. Это она любит. Молоко есть?

— Есть. Не так много, всё же дойные коровы не так хорошо сейчас доятся. Им бы погулять по полю, травку пощипать.

— Будем делать большую остановку, выведем скотину на волю. Я всё знаю. Тёть Фая, Люсе стакан молока налей. Она его пьёт с удовольствием.

— Хорошо. А что тебе?

— Мне салат, суп, жаркое с картошкой, пару пирожков с ливером и один с яблоками. Чай.

— Чай с молоком?

— Нет. Там лимоны были консервированные, есть открытая банка?

— Есть. Положить кусочек?

— Да, в чай. Это всё.

— Хорошо. Марк скоро обед. Надо состав останавливать. Не все могут на ходу перебираться к нам.

— Я знаю. Остановимся. Первыми пойдут дети. Потом те, кто находится в начале эшелона. Остальные после них.

Сидели с Люсей уплетали. Ей принесли большую глубокую тарелку с кусками курицы и мяса. Люся ела руками. Попытки приучить её есть ложкой не увенчались успехом. Она недоумённо смотрела на ложку, потом на того, кто ей показывал пример, в итоге, ложку выбрасывала и начинала есть рукам. В конце концов, мы смирились. Расправившись с салатом, хлебал суп. Люся рядом поглощала мясо птицы и свинины. Всё вперемежку, по барабану. Куринные косточки просто разгрызала и глотала. Кошмар. Но ей было всё равно, чувствовала она себя прекрасно. Когда она расправилась с мясом, вытер ей руки салфетками. Вытирая измазанное лицо — рот, щёки и подбородок, недовольно сказал:

— Люся, ну никакой культуры приёма пищи. Это же безобразие. А если званный ужин, дорогая? Как тебя туда приглашать? Народ же в шоке будет. — Девочка слушала меня и улыбалась. — Я вижу тебе смешно? А вот мне нисколько.

Тётка Фая забрала Люсину тарелку. Поставила перед ней молоко и тарелку со сладкими пирожками. Сладкое Люся любила, особенно сладкую выпечку. Пирожки спорола на раз-два. Потом выпила всё молоко. Опять вытирал ей ладошки и рот. Успел попить чай с пирожками, как со мной по рации связался Георгич.

— Марк, ты где?

— В ресторане с Люсей.

— Понятно, можно было не спрашивать. Подальше от жены и поближе к кухне, да, командир? — Услышал в гарнитуре смех.

— Что-то в этом роде. Зато Люсю покормил.

— Люсю и так без тебя кормят все кому не лень. Ладно. Марк, впереди мост.

— Понял. Перед мостом тормозни.

— Всё же проверять будешь?

— Буду. Бережёного бог бережёт, а не бережёного кладбищенский сторож стережёт.

После того, как в самом начале пути, проскочив грязную зону и Усть Сибирское, отбившись от стаи «диких», и устроили большой привал, на котором помылись в бане, отдыхали и переселили часть скота в специально предназначенные для них вагоны, прошло три дня. Мы двигались неспешно. Ночью останавливались. Всё же машинист у нас был один и ему тоже нужен был отдых. Да и двигаться по ночи не рисковали. Это в том мире, до пандемии, поезда могли без проблем идти и ночью. Но только не сейчас. Мало ли что могло оказаться на путях. И перед каждым мостом мы останавливались. Проверяли, есть ли взрывчатка, заминирован ли мост? Возможно, с моей стороны это и была паранойя, но всё же лучше перестраховаться, чем улететь с моста в воду всем кагалом. А сейчас отморозков хватало. Если там, откуда мы ушли, некие кадры пытались заминировать и взорвать плотину, то что говорить о мостах⁈

Эшелон стал замедлять ход, наконец остановился, лязгнув сцепками вагонов. Я открыл дверь вагона-ресторана и выпрыгнул наружу. Люся следовала за мной, как тень. Пробежался вдоль путей до нашего купейного вагона. Там дверь была уже открыта. На меня смотрела Оля.

— Марк, а вы где были?

— В вагоне-ресторане. Я Люсю покормил.

— И сам, конечно же поел. А на меня можно болт забить, да, любимый?

— Лёль, ты не стой ноги встала? Я и с тобой тоже ещё раз поем. Ты же знаешь, что я за любой кипиш, акромя голодовки и сексуального воздержания. Автомат мне принеси и Илью пни, вместе с Колей, Павлом и Артёмом.

— Я тоже пойду! — Безапелляционно заявила супруга.

— Пойдёшь. Давай быстрее, боец! — Лёля исчезла, метнувшись в глубь вагона. Я прошёл в самое начало эшелона к первой платформе, на которой лежала стрела железнодорожного крана и находилась огневая точка с крупнокалиберными пулемётом ДШКМ, обложенная мешками с песком. Сейчас там никого из бойцов не было. Пулемёт был накрыт чехлом. Стоял осматривал мост. Люся замерла рядом со мной. Закрыла глаза, принюхивалась и прислушивалась. Вскоре ко мне присоединилась Ольга со снайперской винтовкой СВТ-40 в новом обвесе, с новым ложем и оптикой. Отдала мне АК-12. За ней Илья, Николай, Павел и Артём. Моя основная поисково-штурмовая группа. Мы наблюдали за Люсей. Она очень хорошо чувствовала опасность, особенно реагировала на других изменённых, засекая их ещё на подходе.

Так же подтянулась ещё пара бойцов. Они залезли на платформу, сняли чехол и изготовили пулемёт к бою.

— Так, действуем, как и намечено. Павел, спускайся вниз, начинай осмотр первой секции. Мы пошли дальше. Смотрим, есть ли где подозрительные предметы, ящики или ещё что на стыках секций там, где они лежат на мостовых быках.

Никто не возражал, вокруг была тишина. И жилых построек не было. Павел метнулся вниз. Мы быстро пошли по мосту. У каждого был комплект альпиниста. Верёвки с карабинами. Следующую секцию осматривал Артём. Зацепил карабин с верёвкой за металлические поручни и перелез через них. Стал спускаться. Потом завис в воздухе, как паук на паутинке, осматривая. Мы вчетвером пробежали дальше.

— Марк. — Услышал голос Павла в гарнитуре. — У меня чисто.

— Подтягивайся к нам.

Ещё одна секция. Её полез проверять Николай. Все действия стандартны. Артём тоже сообщил, что у него всё чисто. Мы выскочили на другой берег реки. Проверили здесь секции. Мост не был заминирован. Это хорошо. Вдалеке, около железнодорожного полотна, виднелись какие-то строения. Немного, три или четыре дома. Разглядывал их бинокль. Люся вела себя спокойно. Шныряла туда-сюда. Я связался с Георгичем, сказал, чтобы он выдвигался. Эшелон тронулся. Прошёл мост. Мы на ходу запрыгнули на первую платформу к парням в огневой точке. Эшелон медленно приближался к домам. Их было четыре строения. Три жилых дома и одно, толи склад, толи административное.

— Георгич, тормозни. — Сказал ему. — Объяви по внутренней связи, чтобы никто не выходил.

Эшелон замедлил ход и остановился. Это была не станция и поезда здесь раньше не останавливались. Похоже, это дома смотрителей пути.

— Что думаешь, Марк? — Спросил меня Артём.