На пороге

* * *

Небосвод нисходил с солнечным светом на бетонные стены научного городка, пылая синевой, поблескивая на стеклах окон, бросая блики и тени во внутренние помещения пятиэтажных строений.

Равлик, попивая лимонад из алюминиевой банки, смотрел с балкона вдаль. Сталкеру составлял компанию Тигель, тоже прихлебывая газированный напиток.

Прямо за жилой чертой, по сути, и начиналась негласно Зона. Желтела оврагами и карьерами, проглядывающими из-за зеленых холмов, по которым, изгибаясь, тащила свой грязный хвост теплотрасса. Тускнела пыльными асфальтированными дорогами, наверняка прогревшимися на солнце. Чернела за слепящей речной полосой трубами градирен, глыбой ЧАЭС. Такой близкой и такой далекой одновременно.

– Даже не верится, – выдохнул старожил.

– Что пережил такое приключение, а из городка ушел буквально вчера утром? – подтрунил бывалого бармен.

– Что в этой Вселенной мы – лучшие друзья, а Лебединский – зануда.

Расхохотавшись, мужчина похлопал товарища по плечу, после пригубил лимонада, причмокнув. Сергей успел рассказать владельцу «Заставы» обо всем, опустив некоторые детали, касающиеся гипотез и леса.

– Может, правда стоило больше общаться с людьми, как говорил Филин, – выдал ветеран. – Скорее всего, это на меня и повлияло здесь…

– Ты знал Филю?

– У себя.

Тигель хмыкнул в знак того, что понял.

– Не знаю, как там «у тебя», но «у нас» он был тем еще простаком.

– Был?

– Собаки загрызли. Пацан любил шататься по округе – все хотел опыта набраться, да никто не хотел брать под крыло.

– Жаль это слышать.

Равлик, потускнев взглядом, вновь погрузился в созерцание округи.

– А что до тебя?

Вздрогнув от кольнувшего сердце чувства дежавю, Сергей переспросил:

– До меня?

– Ты, считай, заново родился. Интересно знать, как ощущения.

Усмехнувшись, Равлик помедлил, прежде чем ответить.

– Странно, но… чувствую легкость. Даже несмотря на то, что пришлось пережить. Трудно объяснить. – Покивав, бармен поставил пустую банку на ограду, свесил кисти с балкона, чуть подавшись вперед. – Зона изменилась, и я не мог принять этот факт так же, как потерю товарищей, сколько ни пытался, ни обманывался… Правда в том, что Зона отпустила меня еще тогда. И я перестал ее слышать. Но по-настоящему понимаю это лишь сейчас.

– Так что же она все-таки такое? – спросил Тигель, уточнив, когда встретился взглядом с другом: – Зона.

– Чем бы она ни была, – вздохнув, Сергей устремил взор за горизонт, – ученые видят в ней что-то одно, сталкеры – другое. При этом правы все, но не потому, что Зона «подстраивается» под нас, а потому, что каждый видит в ней то, что хочет видеть.

Улыбнувшись, ветеран помотал головой, не прерывая суждений.

– И нет, она – не заблуждение. Она – реальность. Зеркало, которое отражает наши мысли, мнения, гипотезы и теории… Она – все одновременно. Быть может, здесь сплетается и человеческая суть в виде слепой веры в свою правоту, и квантовые эффекты, позволяющие Вселенным «смешиваться» в различных пропорциях… Как бы там ни было, сложное и запутанное явление на деле не сложнее и не запутаннее нашей жизни. Потому что все мы – люди, мутанты, аномалии – части одного.

Жилища, утопающие в листве деревьев, словно поднявшихся тайком на цыпочки, чтобы понаблюдать через открытые окна за людским бытом, накрыло мягким шелестом. От грузоподъемного крана, стоящего вдали, послышался протяжный приглушенный скрип.

Птицы щебетали, радуясь яркому солнцу. Насекомые тихо стрекотали, возясь в пышных зарослях.

Зона оживала.

12.05.2016 – 04.08.2023