Андроген. Прототип

Глава 20

Ночью, выбравшись из объятий спящей Натальи, я нырнул в игру. Появившись недалеко от центральной площади, увидел множество костров на ней и странное блеяние донеслось до меня. «Интересно, что это могло произойти, пока меня не было? — На экране интерфейса мигал значок почты. — Посмотрим, кто нам пишет и что». Открыв, я увидел несколько писем от Оло, одно письмо от нашего старого знакомого и два письма от разработчиков игры. «Так, от разрабов потом почитаю, наверняка реклама будущего обновления, от урода темного ничего хорошего не будет. Удалил его, даже не став открывать, а вот Оло задавался вопросом: куда я пропал и где меня искать, также там было предупреждение, чтоб не совался на центральную площадь, так как прибыл караван горцев, и ребята ведут себя не очень подобающе. А с моей удачей я точно влипну в передрягу. Сейчас все игроки основали лагерь за пределами деревни и не лезут к старосте. Последнее письмо как раз было послано несколько часов назад. Я написал ему что все ОК и что я в деревне.

Так, что-то подсказывает, что мне точно нужно туда сходить и посмотреть, что там и как. С этими мыслями я двинулся на отблески костров. Меня тянуло туда предчувствие или то, что не давало мне покоя, я ускорил шаг. Странная гортанная речь, рваная и резкая — это первое, что я услышал, выходя на площадь. Вонь помоев, нечистот, помет странных животных, запах жареного мяса и какого-то алкоголя — все это смешалось в адский коктейль, нос нещадно защипало, как только перешагнул невидимую линию, отделяющую центральную площадь и улицы деревни.

— Бедолага, ты кто? — голос раздался из темноты. — Ик… хто ты? — повторила темнота. Я оглянулся по сторонам, ища того, кто издает звуки, но так как костер был далеко, то вокруг была темень, и ничего не было видно. Что-то заворочалось впереди меня, икнуло и рыгнуло и на скудный свет вышло тело, покрытое волосами и шкурами:

— Че смотришь, а? — тело пошатывало и от него сильно разило дрожжами и чем-то хлебным. — Камень тебя кроши?

— Ты б протрезвел, колобок волосатый, — я смерил взглядом стоящего передо мной. — Откуда ты, клополов?

— Ты. ик… мн. угржашь?!

— Нет, кто у вас тут старший?

— М..м…м все тут, — тело махнуло здоровенной ручищей, и его повело в сторону, — че надо?

— Хотел узнать, надолго вы тут и что у вас здесь за дело?

— Утром…

— Что? — стоящий предо мной вздохнул и еще раз болезненно икнул, разговор отнимал много сил у говорившего.

— Утрм прхоть, все спят, — и тут до меня донесся слабый крик, женский.

— Это что там у вас? — я сделал шаг вперед, намереваясь пройти мимо лохматого тела.

— Дж… будь спок, гуляем, — тело встало у меня на пути, перекрывая дорогу.

— С дороги! — в это время крик повторился, и я заметил шевеление у одного из костров. — Пшёл на хрен…

— А т… что? — тело потянуло руку к поясу, и я ударил тупым концом глефы ему в грудь. Убивать я никого пока не хотел. Окованный конец глефы, пробив шкуру, скрежетнул по чему-то металлическому.

— Ты что, воин? — отдергивая глефу, проговорил я. «Как будто в камень ударил» — промелькнула мысль, и я повторил удар, приложив немного силы. В этот раз тело охнуло и завалилось на спину:

— Дааа тя щаааа … — рыкнуло тело, — ты еще подгорных бить, да я щааа кааак…

— Лежать! — громко скомандовал я, перешагивая через упавшего гнома, — и пасть закрой.

Гном остановил попытки встать и шумно выдохнул: — Сука… те ща покажут … — но рот свой так и не закрыл, потому я с поворота врезал концом глефы ему по лицу. Что-то хлюпнуло, и гном затих, а я продолжил движение к костру, от которого слышал крики.

— Бородатые, харе беспредельничать! — громко крикнул я, — в гостях так себя не ведут, али мамка уму-разуму не научила?

Внутри стал разливаться холодок. Опять со мной такое, опять я лезу не в свое дело, но сейчас они мне за все ответят. Необъяснимая дрожь, холод и жар пробежали по телу, внутри стало закипать, я покрепче перехватил глефу и двинулся на голоса.

— Ооо… жертва, заступничек, бедолага, — басовито донеслось от костра, — вот и потеха будет сейчас…

— Кто тут родню мою поминает? — от костра отделилось пять человек, которые стали меня окружать. — Герой нашелся? — многоголосое войско стало наступать. — Ща увидим, какой он герой.

Передо мной стояли здоровенные, закованные в броню гномы, лохматые, бороды у многих были заплетены в косы, злой огонек играл в глазах. «Сейчас потанцуем, волосатые колобки, никто обиженным не уйдет!» Бородатые коротышки, не сговариваясь, сдвинули щиты и достали странного вида мечи. У мечей имелся широкий и короткий клинок со странной гравировкой. — «Гномы и с мечами — это что-то новенькое, а как же топоры и секиры?» Но раздумывать над этим мне было некогда. Немного отступив назад, я завертел глефу над головой и с размаху опустил на голову крайнего.

— Кху…э…э. э… — пострадавший гном стал заваливаться набок, смрад перегара и чего-то кислого стоял невыносимый, они были пьяны и потому медлительны, сегодня алкоголь был на стороне справедливости, а я стал карающей десницей.

— Да ты страх потерял, человече. Да мы … — и тут все стало ускоряться и набирать темп. Оставшиеся гномы кинулись на меня сразу. Стальная стена щитов, запах браги и выставленные вперед клинки мечей не оставляли мне шанса на честный бой: мне ничего не оставалось как просто перепрыгнуть их, используя глефу, как шест. Перескочив орущую стальную стену, я тут же крутанулся, подсекая древком ноги одного из гномов. Ругань и ор оборвались, и гном рухнул всем телом во тьму. Остальные не сразу сообразили, что противника перед ними нет, и потому, когда до них доходило, они разворачивались и уже поодиночке нападали на меня. Это стало их концом — стараясь никого не убить, я бил по незащищённым местам: коленям, сочленениям доспехов, выставленным рукам. Ор стал сильнее, проклятья летели в мою сторону каждый раз, когда я находил слабое место в бороне и бил туда. Гномы валились на землю и выбывали из схватки.

Наша возня наделала шума в лагере гномов. От других костров ко мне потянулись новые участники драки. Так как супербойцом я себя не считал, пришлось применить тактику «измотай противника бегом»: быстро перемещаясь и стараясь не попасть под случайный удар, гонял толпу гномов по кругу, выцепляя по одному самых рьяных. Злость и ярость бушевали у меня внутри, периодически в памяти всплывал образ девчонки, стоящей на коленях: в какой-то момент я увидел ту местную с девочкой на руках и меч, занесенный над ними. После этого во мне словно взорвалась тьма. Как бомба, теплая, густая волна прокатилась по всему телу, и мне стало спокойней, потому как я знал, что вершу правое дело, что поступаю правильно. А передо мной мелькали перекошенные бородатые морды, летели капли крови, сверкали в скудных всполохах костра кленки мечей и мне было хорошо и приятно, я словно нашел то, что давно потерял и бил, бил, бил…

— Стоять, сыны Тверда! — крик, как гром, остановил нашу потеху. — Всем стоять, камнеголовые! Что здесь творится? И кто ты, воин в темном?

У одного из костров стояла повозка, сложенная из могучих бревен, и на ней, сейчас стоял гном в латном доспехе без шлема, в руках он держал такой же странный меч с красным отливом. Этим мечом он указывал на меня:

— Дроил, навести порядок. Ты! Подойди ближе! — он убрал меч и стал спускаться с повозки. — Кто ты, человек? И что делаешь в моем лагере?

Я начал двигаться навстречу, как меня потянули за рукав. Обернувшись, увидел трех местных девиц в порванных платьях.

— Воин, не бросай нас, — тихо произнесла одна из девушек, — убьют тут нас. Мы с тобой.

Порванные платья, растрепанные волосы, и у одной на лице наливался синяк. Внутри у меня все перевернулось. «Вот твари бородатые, ну козлобородые, вы мне ответите» — я постарался немного унять гнев и несколько раз выдохнул, прежде чем продолжить говорить:

— Вас это… ну…в общем… того… — я никак не мог найти подходящего слова, а выражаться при них не хотелось, им и так досталось сегодня, — ну… понимаете, про что я?

Три пары удивленных глаз уставились на меня. Они смотрели и молчали, а я не мог подобрать слов.

— Не, воин, не посрамили нас… — вдруг одна из девиц сообразила, про что я хотел спросить. — Ты вовремя появился, видать, сам творец тебя послал к нам на выручку, — грязными руками она прижимала порванный ворот платья к груди.

— Тогда пошли, поговорим с их главным, — я резко развернулся и направился к грозному гному.

— Кто ты, человек? — гном поглаживал бороду и не смотрел на меня.

Передо мной стоял, как глыба, гном в тяжелом доспехе из темной стали. Золотой орнамент в виде дубовых листьев украшал каждую деталь его доспеха, широкий кожаный пояс имел золотые бляхи и тоже с рисунком дубовых листьев. Меч с необычайно широким клинком в кожаных ножнах был разукрашен золотом и драгоценными камнями, они переливались в всполохах костра. Черная борода была заплетена в две косы и длиной доходила до пояса и в нее тоже были вставлены золотые украшения. На здоровенных ручищах были одеты перчатки без пальцев, и они имели орнамент с позолотой. «Не гном, а золотая жила какая-то» — я усмехнулся про себя.

— И тебе не хворать, бородатый!

— Ты знаешь, с кем говоришь? — ничуть не меняя позы, продолжил он

— Век бы не знать ни тебя, ни шайки твоей, — я плюнул ему на сапог, — катились бы вы дальше!

— Я, Доил Тверда из рода Твёрдов, — на этот раз гном сначала посмотрел на свой сапог, а потом на меня, — мы отстали от каравана и набрели на вашу деревню.

— И как это должно оправдывать поведение твоих людей?

— Никак, староста сам их привел к нам в лагерь, вот с него и спрос, — гном повернулся к повозке. — Зенельд, выйди, скажи свое слово…

— Не приводил он нас, мы сами пришли за ним, чтоб он тут не натворил бед. Мужики-то побаиваются гостей, нас послали, мол, что бабам сделают, — сзади меня подала голос одна из девушек.

Я закрыл глаза и медленно досчитал до десяти. «И тут то же самое, что в жизни, вот козлы трусливые». В это время из повозки показалась голова Зенельда, староста нетвердой походкой подошел к нам.

— А, соколик мой, Кэнушка, ты тут погром строишь, — ласково начал он, — а мы тут за дела беседы ведем.

— Вижу, какие беседы, дедуля. Что ж ты девок заставляешь за собой ходить, иль не видишь, кто к нам пожаловал? — ярость и понимание, что ничего изменить не смогу, кипели во мне.

— Да что им, бабам, сделается, — его шатнуло, но на ногах устоял, — не сотрутся, поди, а может, и зарабо…

Гнев навалился на меня и требовал выхода: этот хренов правитель деревни всех готов подложить под того, кто платит! Девушек жалко, им-то за что. Я не дал ему договорить: переложив глефу из правой руки в левую, ударил в лицо старосте, сильно, чтоб малость отпустило. От удара голова старосты отскочила, как мячик, и врезалась в стальной нагрудник гнома, после чего тело старосты осело между нами на землю:

— Смотрю, скор на расправу, — гном отступил от тела старосты и пнул его мыском сапога, — горяч! Уговорил, мы возместим, я возмещу все то, что мои люди натворили. Дроил, расплатись с селянками, чтоб довольны были.