Сердца и медведь

— Куда валить? — улыбнулась Оля. — Я живу здесь.

— Ты в Новороссийске живёшь, — заметил я. — А я говорил про этот посёлок.

— Ты чего так напрягся-то? — удивилась она. — Вроде нормально разрулилось же…

— Следак тебе говорил про тех мажоров, которые до тебя докапывались?

— Нет… а тебе что, говорил?

— Весь этот кипеж поднял батя этого придурка, — сказал я. — Ищут нас. Троих. Видимо, описание составили бестолково, только поэтому нас отпустили.

— И что нам могут предъявить? — нахмурилась Оля. — Мы его пальцем не трогали!

— Не поверишь, но следак говорил про какую-то порчу! Они рейды устроили, где, по его словам, получается, колдуны тусуются… — произнёс я и тут же добавил: — Блин, бред какой-то выходит!

Какое-то время Оля молчала.

— В общем, весело у нас бывает, да? — наконец, сказала она, грустно улыбнувшись. — Короче, расклады такие. Прямо сейчас мы стартовать не можем. Мы тут ради дела, к которому готовились три недели. Его надо завершить. Потом нам надо будет свалить, всем. Продумать куда. Первая мысль — Сочи. Районные власти не в самых лучших отношениях, и, скорее всего, там никто напрягаться не будет.

— Мне нравится! — улыбнулся я.

— А мне не особо, — ответила Оля. — Всё будет зависеть от того, как у нас выгорит. Если всё пройдёт норм — тогда да, устроим себе отпуск. Если нет — у нас будет напряг с деньгами.

— Ребят, а вы чем занимаетесь? — спросил я. — Вы не грабители часом?

— Нет, не грабители, — ответила Оля. — По крайней мере, не в том смысле, в котором ты говоришь.

Я растерянно поморгал.

— А вообще лучше в это дело не лезь, — добавила она. — Целее будешь.

Это было обидно, и я промолчал, напрягая желваки. Но Оля будто бы этого и не заметила.

Глава 11
Сердце

Мы договорились встретиться днём, после двух, возле заброшенного пансионата на улице, которая шла в гору, туда, где дальше был спуск по лестнице на берег, к «Рио». Такая близость мне совершенно не понравилась, но спорить я не стал.

Впрочем, назначенного времени я дождался. Вспомнил, что сказал лейтенанту, где именно остановился. Вдруг они спохватятся, описание скорректируют? Лучше перестраховаться. Поэтому я выписался из гостевого дома, собрал нехитрые пожитки и отъехал на платную парковку возле «Старого Парка». Отсюда до назначенного места было минут десять пешком.

Какое-то время я сидел в авто. Потом не выдержал: решил прогуляться, и сам не заметил, как дошёл до закрытых ворот того самого пансионата. Прогулялся туда-обратно. Посмотрел на часы на смартфоне. До назначенного времени оставалось больше часа.

Народу на улице не было. Поддавшись секундному порыву, я взял и перемахнул через невысокий забор. Заброшенные корпуса, которые виднелись сквозь густые заросли, манили своей таинственностью. Кто здесь обитал? Какие события происходили? Почему так получилось, что место в таком райском месте оказалось бесхозным?..

Размышляя об этом, я прошёл по дорожке, покрытой растрескавшимися бетонными плитами, в стыках которых пробивались густые пучки зелёной травы.

Вот и корпус. Покосившиеся и облезлые деревянные двери, повисшие на одной петле. Таинственная темнота внутри.

Я огляделся. Вокруг по-прежнему ни души. Только солнце жарит, да насекомые стрекочут. Немного помедлив на крыльце, я двинулся внутрь.

Тут пахло пылью и затхлостью. Краска на стенах облупилась, её куски валялись под ногами. За небольшим холлом с каменным полом начинался коридор, где остался посеревший от времени, вспучившийся паркет. Тут валялся какой-то старый мусор: школьные тетради, книги, газеты, куски мебели.

Стараясь ступать тише, я двинулся по коридору, прислушиваясь к шорохам внутри здания. Откуда-то спереди тянуло прохладным сквозняком. Интересно, что там? Вход в подвал? Есть ли тут вообще подвалы?.. мне очень хотелось это выяснить.

По дороге я заглядывал в дверные проёмы, большинство из которых давно не имели дверей. Тут попадались рабочие кабинеты, где сохранилась старая мебель, в очень плохом состоянии. Чуть дальше начались номера, с кроватями. На полу валялись матрасы, сплошь покрытые плесенью. Были следы посиделок: бытовой мусор, пустые пивные банки. И, конечно, надписи на стенах: некоторые — пошлые и смешные, некоторые — зловещие.

За поворотом в короткий тёмный коридор на меня вдруг очень остро нахлынуло «чувство волшебства». Сердце сжалось и заколотилось быстрее. Я не увидел, нет — но каким-то шестым чувством ощутил призрачную линию, вьющуюся в воздухе. Там, где кончалась эта линия — меня ждало нечто восхитительное.

Прислушиваясь к ощущениям, я сделал пару шагов перёд. Линия «потускнела» и едва не пропала. Я вернулся на шаг назад. Ступил в правильном направлении. Теперь линия была почти материально ощутима. Я протянул руку и потянулся, пытаясь достать то, что так меня привлекало. И ощутил, как ладонь наливается тяжестью.

Это был миг блаженства, грубо прерванный полной ненавистью и негодованием репликой:

— Какая ты всё-таки сволочь!

В главном коридоре стояла Оля. За ней огромной бесформенной тенью маячил Денис.

— Оля?.. — пробормотал я растерянно.

Я всё ещё не до конца пришёл в себя. Подняв правую руку, я раскрыл ладонь и сказал:

— Смотри, что я нашёл!

На ладони лежал бесформенный полупрозрачный округлый камень.

— Тварь ты… — как-то обречённо вздохнула Ольга, — но удачливая. Не отнять.

— Почему ты злишься? — осторожно спросил я.

— Почему⁈ — взорвалась Ольга. — По-твоему уместно ещё и издеваться, да⁈

— Объясни, пожалуйста, — спокойно, но настойчиво попросил я. — Я не понимаю.

— Где твой наводчик? — спросила она. — Ждёт снаружи?

— Мой… кто?

— Слушай, да-да, я уже поняла, что ты знатный клоун. Я благодарна тебе за вчерашнее. Но давай завязывать с этим. Вы, московские, думаете, что вам всё можно, да? Так вот: мы это дело просто не оставим. Будет сбор. А там уже решим, что делать.

— Я не московский, — сказал я. — Оля. Если ты мне сейчас всё не объяснишь, я просто развернусь и уйду.

— Ты забрал то, что было помечено, как наше, — сказала Оля, глядя на камень в моей руке.

— Это? — с некоторым сожалением я посмотрел на находку и протянул ей. — Забирай. Мне не жалко.

Оля оглянулась и посмотрела на Дениса. Тот пожал плечами.

— Ты… готов отдать мне сердце? — спросила она.

— Ну если ты так любишь пафос, — сказал я, — то да, готов. Ты мне правда очень нравишься.

Она подошла ближе. Протянула руку к камню. Несколько секунд размышляла, но потом передумала брать мою находку.

— Нет, это тоже неправильно, — сказала она. — Ты добыл это сердце. А оно не из лёгких. Мы с прошлого лета готовились! Дэн раз десять пересчитывал конфигурацию, пока мы не подобрались к решению… ты с твоим наводчиком молодцы. Кстати, где она? Может, позовёшь наконец?

— Да что за наводчик-то? — спросил я с недоумением.

— Хватит при… — начала Ольга, но Денис перебил её.

— Думаю, он не придуривается… — тихо произнёс он.

— Что? — растерялась Оля.

— Думаю, он не придуривается, — повторил Денис, уже увереннее. — Оль, я разбираюсь в людях. Мне кажется, у него нет наводчика.

— Ч-что? — Оля побледнела.

— Слушай, парень, — теперь Денис обращался ко мне. — Скажи. С тобой такое впервые? То, что ты достал из воздуха предмет?

— Нет, — честно ответил я, покачав головой.

— Видишь! — просияла Оля. — Всё нормально!

— Это второй раз, — сказал я. — Первый был где-то неделю назад, у нас в Подмосковье, на заброшенной станции.

Оля и Денис переглянулись. Я заметил, что у девушки подёргивается веко.

— Саша, — спокойным тоном сказал Денис. — Скажи пожалуйста. Ты это сам сделал? Тебе никто не помогал? Что ты почувствовал при этом?

Я задумался на пару секунд, решая, как лучше описать свои ощущения.

— Это будто предчувствие волшебства, — сказал я. — А ещё линия ощущается. Она очень сложная, но её надо проследить до конца. И вот тогда получается найти это. Конечно, я сам это сделал! Я бы ни с кем делиться не стал — ещё не хватало на Старое отправиться!

— Куда? — переспросила Оля.

— В психушку, — пояснил я. — У нас это так называется.

Она снова переглянулась с Денисом.

— Значит, это правда… — сказала она. — Офигеть можно…

— Саша… — сказал Денис. — Ты находишься в большой опасности. Если о тебе станет известно — начнётся охота. Даже сложно представить, к чему это приведёт. Сейчас сложился баланс сил, который будет разрушен. И мы тоже в опасности просто потому, что тебя видели.

— Чем я так опасен-то? — я пожал плечами. — Вроде никому ничего плохого не делаю… по крайней мере, специально…

— Своей особенностью, — ответила Оля. — Саша, ты — медведь-шатун. Твоего появления боятся все кланы хантеров, и даже Ступени.

— Надо убираться отсюда, — вмешался Денис, тревожно оглядываясь.

— Согласна, — кивнула Оля. — Остальное объясним по дороге.

Глава 12
Разговор

В каждой заброшке зреет сердце. Некий предмет, который может достать только медведь — такой человек, который может чувствовать линии. Но сам по себе медведь беспомощен. Чтобы выйти на линию в любой заброшке, нужен наводчик: математик, способный к многомерным пространственным вычислениям. Именно он ищет выход линии, производя сложные вычисления с помощью специальных программ.

Сердце может представлять собой всё, что угодно: от слитков золота до потоков нечистот. Природа сердца может быть связана с природой самой заброшки, но это не догма. Находки бывают самыми неожиданными.

Самые ценные сердца — это предметы, имеющие определённые функции, недоступные на теперешнем этапе развития земной науки. Моя звезда — один из таких предметов. Некоторые воспринимают необъяснимые свойства как магию, но уже известны примеры, когда свойства сердец после исследования получали научное обоснование, а затем и воспроизводились.

Откуда берутся сердца никто толком не знает. Кто-то считает, что это порождение самоорганизации, которая реализуется где-то в многомерном мире, который мы не видим, на основе той идеи, которая была использована при строительстве объекта. Кто-то думает, что сердца — это порождения других миров, а в заброшках истончается грань между разными планами бытия.

Впрочем, рядовых медведей и наводчиков эти высокие материи не очень-то интересуют. Эти ребята заняты более приземлёнными делами: поиском перспективных заброшек, вычислением линий и доставанием сердец. А ещё взаимной конкуренцией, как же без этого.

Те, кто умеет доставать сердца, делятся на многочисленные кланы и группировки, которые иногда сотрудничают между собой, иногда враждуют. Поэтому нет единого определения для таких людей. Кто-то называет себя сталкерами, кто-то (как мои новые знакомые) хантерами, кто-то — бродягами и добытчиками. Но сути это не меняет.

Ещё говорят, что на самом верху есть Ступени. Особые группы посвящённых, которые влияют на самые важные решения, в том числе на государственном уровне. Но это не точно.