Новая Инквизиция V

Глава 8

Лизавета если и удивилась тому, что я притащил с собой девицу в форме, то не подала виду. Вот уже около часа она сидела с нами на своей кухне, отвечала на вопросы Носовой и искала нужные бумаги. Я в этом особо не участвовал, а лишь изредка обращался к памяти погибшего старшины, чтобы уточнить кое-какие моменты. Поэтому имел возможность лицезреть стремительное преображение Эвелины.

Как только ей в руки попали первые документы, она превратилась в бюрократическую фурию. Глаза ее горели, пальцы листали страницы со скоростью счетной машинки, простой карандаш порхал в руках, словно кисть гениального художника. Из строгой прически выпала тонкая прядь волос, но лейтенант не обращала на нее никакого внимания. Без всяких сомнений становилось понятно, что девушка находится в своей стихии. Она получает неподдельное удовольствие, продираясь сквозь громоздкие словесные конструкции. Вычленяет самое важное из объемных формулировок и складывает из них мозаику. Такую простую, что будет понятно даже дошколенку.

И это, наверное, одна из главных причин, почему Эвелина терпела такого начальника, как Калистратов. Ей просто неописуемо нравилось делать свою работу.

— Так, ну что я могу сказать, — с довольным видом откинулась Носова на спинку стула, — дело дрянь!

— Что, совсем-совсем? — погрустнела вдова.

— Совершенно верно! Только не для нас, а для страховой! — проказливо хихикнула служащая. — Вообще, это не моя сфера, но тут не нужно быть великим специалистом, чтобы усмотреть грубейшие нарушения заключенного договора. Вам правильно сказали юристы, Лизавета. Таковы принципы работы страховщиков сегодня. Задача их сотрудников максимально занижать объемы выплат или вообще отказывать своим клиентам. Десять человек утрется и смирится с их решением, и только одиннадцатый добьется в суде перерасчета. Это и есть хлеб таких компаний.

— Так значит, шансы есть? — оживилась хозяйка квартиры. — Что надо сделать-то?

— Ну, перво-наперво, составить досудебную претензию. Напишете, что не согласны с их решением и сошлетесь на это, это и вот это положение договора. — сточенный карандашик в руках Эвелины обвел чуть заметными кружками номера пунктов. — Далее будем давить на банк. Дело в том, что с возникновением неживой угрозы практика наследования и продажи долгов претерпела очень сильные изменения, особенно в последние три года. По сути, кредитор вообще не имел права передавать долг сторонним лицам, пока бы не удостоверился в…

Дальнейшее длинное объяснение я пропустил мимо ушей. Лейтенант принялась сыпать ссылками на какие-то законы и статьи. И вот вроде по-русски говорила, а один черт непонятно ни слова! Но Лизавета, успевшая немного окунуться во всю эту канцелярщину, слушала внимательно. И, кажется, вполне успешно улавливала смысл. Ну и ладно, главное, чтобы…

«Тук-тук-тук!»

Из прихожей донесся требовательный стук, будто кто-то долбил в дверь ногой. Девушки тут же примолкли, почему-то вопросительно уставившись на меня.

— Ждешь кого-то? — поинтересовался я у вдовы.

— Нет… опять коллекторы, наверное, — нервно заломила пальцы супруга старшины. — Достали уже! Не знаю, как с ними еще разговаривать!

— Я знаю. Сейчас все им объясню.

Деревянный кухонный стульчик жалобно скрипнул под моим немаленьким весом, когда я с него поднимался. И в тот же миг к настойчивому стуку добавилась истеричная трель дверного звонка. Неизвестные визитеры просто вдавили кнопку и не отпускали, пока не услышали, что я начал отпирать замок.

— Ну здравствуйте, Елиз… — э-э-э… ой, простите…

Моя широкоплечая фигура, возникшая в проеме, произвела нужное впечатление на посетителей. Пара мужичков донельзя стереотипной южной наружности аж присели, увидав, кто отворил дверь. Они вытаращились на меня, задрав головы. И, кажется, совсем позабыли с какой целью и куда пришли.

— Ну? — хмуро поторопил я коллекторов. — Чего хотели?

— А-а-а… это… мы тут по делу… — залепетал один из них, беспомощно поглядывая на товарища. — Можете пригласить К-краснову Елизавету?

— Не могу, — грубо отрезал я. — Еще вопросы?

— Н-но… там же долг у нее, — подал голос второй незваный гость. — Так же нельзя…

— Хочешь знать, чего на самом деле нельзя⁈ — грозно прорычал я, выходя в подъезд.

Бедные визитеры тут же отпрыгнули назад, будто боялись, что я буду их бить.

— Донимать вдову, которую кинула на деньги страховая компания, вот как нельзя! Она осталась одна с несовершеннолетней дочерью! Потому то ее супруг с оружием в руках защищал ваш покой до последнего удара сердца! А вы тут вьетесь, как вороньё! Тьфу!

— Так, держите эмоции при себе! — коллекторы уже отошли от первоначального потрясения и изъяснялись теперь куда более уверенно. — Если не прекратите, то…

— Что? — с вызовом дернул я подбородком.

— То разговор пойдет другой! — был мне ответ.

И в качестве решающего аргумента из карманов кожаных курток мужчин почти синхронно появились цилиндры перцовых баллончиков.

— Свалите на хер, пока я вам эти игрушки в задницы не запихал! — в лучших традициях Изюма фыркнул я. — Больно много на себя берете, граждане коллекторы. Так и лицензию потерять недолго.

— Не волнуйся, — нагло ухмыльнулась парочка южан, — мы в этом бизнесе не первый год. Получше тебя разбираемся. Зови уже Краснову! Долги нужно отдавать! А все остальное не наша забота!

— Сам Христос охотно привечал мытарей, но я не он. — мой кулак угрожающе сжался и поднялся на уровень лиц незнакомцев. — Повторяю последний раз: свалили отсюда!

Дальнейшую реакцию коллекторов на мою угрозу я бы назвал… м-м-м… как бы помягче сказать? Ну пусть будет «скоропалительной». Китель я оставил в квартире Лизы. А форменная футболка не имела никаких отличительных знаков. Поэтому тупицы не догадывались, что перед ними находится сотрудник ГУБИ.

Видимо, южане посчитали, что численный перевес и пшикалки в потных ладошках дают им подавляющее преимущество. Полицейского разбирательства, судя по всему, они тоже не боялись. Рассчитывали на то, что их совместные показания перевесят слова одного единственного потерпевшего. Не исключено даже, что они подобный метод неоднократно применяли к несговорчивым должникам… Короче, эти балбесы решили меня залить перцем с пары флаконов. Но откуда дебилам было знать, что перед ними стоит инфестат?

Когда мне прямо в открытые глаза ударила щиплющая и удушливая аэрозольная струя, я даже не моргнул. Океан некроэфира внутри легонько колыхнулся, подстегивая регенерацию. В Ершове меня раскаленный до состояния доменной печи ИК-Б и бушующее пламя не остановили. Что ж мне могли сделать какие-то там капсаициноиды и хлорацетофенон? Да на моих щеках даже ни единой слезинки не выступило.

А дураки-коллекторы, видя полное отсутствие эффекта от их нападения, еще усерднее жали на кнопки баллончиков. Однако уже через пять секунд сами же и начали кашлять и тереть стремительно краснеющие глаза.

— Ай-ай! Кха-кха! Тьфу! У-у-у… — заверещал первый, когда облако перцового аэрозоля добралось до него.

Другой вторил ему сбивчивой тарабарщиной на родном языке и звуками рвотных позывов. И вот тут-то я сделал свой ответный ход.

Шагнув вперед и сцапав двоих незваных гостей как нашкодивших котят за шкирки, я хорошенько тряхнул их. Звонко клацнули зубы, а жалобные причитания зазвучали куда более громко.

— Ай-яй! Не надо! — хрипел один джигит, болтаясь в моей хватке. — Мы не хотели… Нам просто поговорить… Недоразумение… Это недоразумение!

— Мы друг друга не поняли! — поддержал его соратник, который судя по осипшему голосу вдохнул перцовки куда больше. — Кхе-кха! Кха-а-а! Давайте… Кха-кха-кха!

Деморализованные и потерявшие всякую тягу конфликтовать, коллекторы истекали слезами и пускали пузырями сопли. Казалось бы, что с них хватит. Но я почему-то не ощущал искренности. Не верил, что урок будет усвоен. Уж больно непугаными и дерзкими они предстали передо мной. Этим двоим явно требуется провести более доходчивое внушение…

Подтащив смутьянов к лестнице, я без церемоний спустил обоих на один пролет. Подальше от дверей квартир. Если кто-то из них себе что-нибудь сломает при падении кубарем… ну что ж. Выходит, так захотел бог. Кто я такой, чтобы спорить с его волей? Рыдать уж точно не стану.

— А-а-а-у-у-у! — на два голоса завыли коллекторы, привлекая внимание жильцов. — Помоги-и-и-ите! Убива-а-ают! А-а-а!

— Да что ж вы себя не бережете, граждане? — преувеличенно сочувственно поцокал я. — Осторожней по лестницам ходить надо! Как же вы так оступились неудачно. Давайте я помогу вам!

— Нет! Убери руки! Не да-а-ам! Отпусти-и-и! — раненой белугой заревел ближайший ко мне тип, когда я склонился над ним и схватился за баллончик, который он до сих пор сжимал в кулаке.

Отобрать перцовый спрей не стоило мне большого труда. Не успело пройти и трех секунд, а мои пальцы играючи вырвали его из волосатой пятерни.

— Да все, хорош! Не надо! Мы все поняли! Отпустите нас! Мы уходим! Уходим!

Я проигнорировал мольбы наглых визитеров и поудобней взялся за отнятое средство для самозащиты. А неплохой флакончик! В руке лежит как влитой.

— «Какой мерой мерите, такой и вам будет отмерено», — назидательно процитировал я, возвышаясь над ползающими у моих ног южанами. — Если ведете себя, как помойные тараканы, то и отношение к вам будет соответствующее. А в нашем просвещенном обществе тараканов принято травить…

Аэрозольный клапан зашипел, распыляя густое облако капсаициновой вытяжки. Коллекторы собрались было всполошить весь подъезд новыми порциями криков, но не вышло. Вместо этого они щедро хватанули раскрытыми пастями перцовки и скрючились в приступе мучительного кашля. Силясь сделать вдох, они вслепую отползали от меня и безрезультатно пытались замотать свои морды полами курток. А я неотступно следовал за этими паразитами и поливал отравой, которую они использовали против меня. Прекратил лишь тогда, когда баллончик в руке потерял бо́льшую часть напора и струя уменьшилась вдвое.

— Еще раз сюда сунетесь, так легко не отделаетесь, — дал я бьющейся в судорожных приступах парочке последнее напутствие. — Учитесь слушать и слышать, в этом ключ к пониманию ближнего.

Прихватив с собой израсходованное средство самозащиты, я потопал наверх. И уже возле самой квартиры Красновых повстречал пожилого соседа, который любопытно выглядывал из-за своей двери.

— А чего это там такое? — с подозрением воззрился он на меня. — Что за шум?

— Да два идиота передрались, — как можно более беззаботно отмахнулся я. — Залили друг друга перцем, теперь вот лежат, страдают.

— А-а-а, вон оно что! — понятливо протянул старичок. — Не эти случаем, которые Лизку достают?

— Они-они, — охотно покивал я.

— Хе-хе, ну я другого от этих шишкарей и не ожидал! Поделом им!

— Да это они специально, наверное, — напустил я на себя грустный вид. — Сейчас полицию вызовут, и на Лизавету натравят. На какие ухищрения только не идут, лишь бы человеку жизнь испортить.

— Да это как же? — охнул дедок. — Неужто и до такого доходит?