Смерть в пятой позиции

2

Когда я вернулся домой, солнце светило вовсю. Я просто умирал от усталости и совершенно ничего не чувствовал, когда рухнул в постель рядом с Джейн; но она даже не проснулась.

Два часа сна — совсем не то, что восемь, но все же лучше, чем ничего. По крайней мере, когда в десять Джейн меня разбудила, я уже не чувствовал, что голова набита мусором.

— Что с тобой случилось? — она уже успела одеться.

Я что-то буркнул и сел, протирая глаза.

— Охотился за убийцей.

— И получилось?

Я мрачно кивнул и окончательно проснулся.

— Хотя никто не хотел мне помочь… включая тебя.

— Выпей кофе, — подала она чашку с ночного столика у изголовья. Потом добавила: — Что ты имеешь в виду?

— Тебя и Эллу, — сказал я, глядя на нее в упор. — Не знал, что ты балуешься такими вещами.

Она смертельно побледнела и выдохнула:

— О Господи… Как ты узнал?

— Так, значит, это правда?

— Нет, не совсем.

— Да или нет?

— Ну, скажем, нет. Я так боялась, что кто-то это раскопает… В полиции еще не знают? Глисон не говорил тебе?

— Нет, я узнал только вечером от одного из танцовщиков. Похоже, про это знали все, кроме меня.

— Мне не доставляет никакого удовольствия обсуждать эту тему, — заявила Джейн с обычной для нее самоуверенностью.

— Могу себе представить почему.

— И вовсе не поэтому! Все началось почти два года назад, когда Элле понадобилась дублерша в одном из новых балетов. Это случилось еще до того, как она стала примой… Я получила работу, и она предложила мне разучить партию. Такое вообще редко случается среди балетных, а для людей вроде Эллы вообще неслыханно. Мне на раздумья не понадобилось и пяти минут. С того момента несколько месяцев все походило на то, что происходит у тебя с Луи; с той только разницей, что с Эллой мне еще приходилось работать. Десятки раз я ее отталкивала, потом старалась вести себя как можно мягче, насколько получалось, но в конце концов все же не выдержала. И у нас произошла настоящая схватка, которая все изменила: она больше никогда ко мне не приставала… И фактически со мной не разговаривала, во всяком случае, вне сцены.

— Тогда почему все думали, что между вами что-то есть?

— Потому что она так говорила, заставляла всех в труппе поверить, что я не давала ей проходу, и она в конце концов выставила меня за дверь.

— Господи!

— Вот именно! Ну даже если бы все знали, какой ужасной стервой была Элла, им было легче поверить ей. Ведь у нее было немало приключений с мужчинами, а у меня…

— Ну хоть это немного успокаивает, — хмыкнул я, натягивая рубашку.

— Не понимаю, зачем понадобилось раскапывать эту старую историю. Какое она имеет отношение к убийству Эллы?

— Ну, полиция будет вести расследование очень тщательно. Они ухватятся за любой скандал, если это даст хоть какие-то нити.

— Я так и думала, — мрачно буркнула Джейн, собирая сумку на репетицию.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты рассказала все раньше.

— Я боялась, что ты не поверишь… Но ты же мне веришь, да?

Я крепко ее поцеловал, и нам обоим стало лучше.

— Конечно, верю. Только такая круглая дурочка, как ты, могла наделать столько глупостей.

Она резко захлопнула сумку.

— Я чуть не забыла: вчера кто-то обыскивал квартиру.

— Что-нибудь взяли?

— Насколько я могу судить, ничего.

— Полиция? Может быть, обычная проверка…

— Я буду рада — арестуй они наконец убийцу; лишь бы нас оставили в покое.

— Потому что хочешь танцевать партии Иглановой?

Она слабо улыбнулась.

— Мне интересно, кого найдут на замену до конца сезона.

До студии мы добрались на такси; при этом я заметил, что за нами следовала машина с двумя полицейскими в штатском. Но Джейн ничего не сказал.

Мистер Уошберн поздоровался со мной так же сердечно, как прежде, неприятной вечерней беседы как не бывало.

— Я слышал, вы вчера вернулись поздно, — заметил он, встретив меня в приемной возле стола мадам Алуан. Вокруг крутилось множество учащихся в трико, детективов, детишек и мамаш. Хотя из труппы никого не было видно.

— Как вы узнали?

— Утром я видел Луи. В девять он был уже здесь.

— Как ему это удается? Я не спал до восьми, но когда мы расставались, он был как огурчик.

— Где вы были?

— В Гарлеме.

— Тогда думаю, он оттуда отправился прямо в студию, не ложась в постель… Он нередко так делает, чтобы быстрей протрезветь.

— Железный человек, — вздохнул я с неподдельным восхищением. — Он все еще здесь?

— Репетирует с основной частью труппы. Как Джейн?

— Она ничего не подозревает.

— Ну что же, постарайтесь держать газеты от нее подальше. В одной из них прямо написали, что она виновна как с личной, так и с профессиональной точки зрения.

— Надеюсь, по имени ее не называют?

— Нет, но это совершенно ясно.

— Полагаю, кто-то шепнул им про Джейн и Эллу.

Мистер Уошберн смотрел мрачно, но я видел, что он доволен.

— Так вы узнали?

— Да… а вот узнала ли полиция?

— Мне просто не хотелось говорить вам…

— Весьма разумно.

— Да, полагаю, так. Не было никакой нужды волновать вас подобными слухами. Зато теперь вы знаете. И, как сказал мне Буш, штат собирается возбудить судебный процесс по этому делу.

— Когда ее собираются арестовать?

— Думаю, сегодня. Глисон собирает в классной комнате пресс-конференцию. Я уже сказал нашему адвокату, чтобы он там присутствовал. Сейчас он ждет в кабинете. Я понимаю, это ужасно, но нам придется через это пройти.

— Вы нашли замену Джейн в «Затмении»?

— Нет, — вздохнул мистер Уошберн, но я знал, что он лжет.

— Ну, тогда никого не берите… Даже не пишите писем.

Он удивленно покосился на меня.

— Но почему?

— Потому что я знаю, кто убийца.

Патрон остолбенел, словно один из тех бычков, которых старик Альмы Шеллабаргер бил молотом по голове.

— Как… я хотел сказать, с чего вы взяли, что все знаете?

— Потому что у меня есть доказательства.

— Советую вам быть поосторожнее, — заметил мистер Уошберн. — Можно нарваться на большие неприятности, если потом не докажете обвинения.

— Не беспокойтесь, — отрезал я холоднее, чем следовало. — Я вернусь через час.

Я ушел прежде, чем он успел меня остановить. И в офисе наткнулся на Элмера Буша, который что-то перепутал и ждал там мистера Уошберна.

— Вы видели сегодня утром нашу старую тряпку? — весело спросил он, имея в виду газету, в которой я когда-то работал.

— Я был слишком занят, — ответил я, проскальзывая мимо него в кабинет. Но он последовал за мной.

— Так получилось, что у меня с собой есть экземпляр… Я там пишу, что нынче днем полиция произведет арест.

— В своей статье вы утверждаете, что будет арестован истинный виновник? Или нет?

— Нет, я оставляю этот вопрос открытым, — рассмеялся Элмер.

— Мистера Уошберна вы можете найти в студии, — холодно заметил я, наспех просматривая груду почты.

— Дружище, я мог бы дать вам совет, — сказал Буш уже серьезно.

— Слушаю, — я по-прежнему был занят почтой.

— Держитесь от всего подальше. Ваша девушка попала в серьезную беду. Есть масса вещей, о которых вы не знаете… Просто поверьте мне на слово. Я слишком долго этим занимаюсь. У меня большой опыт работы с полицией, я знаю, что их интересует. Они никогда не затевают такого крупного дела, не собрав всех доказательств и не убедившись, что могут уличить подозреваемого. Питер, вы мне нравитесь, мне не хотелось бы видеть, как эти волки разорвут вас в клочья. Я знаю, девушка вам нравится, но в этом деле таится много больше того, что лежит на поверхности. Гораздо больше, чем хотели бы вам рассказать даже такие настоящие друзья, как мистер Уошберн.

Я взглянул на него.

— Мистер Буш, вы хотите сказать, что мои дела плохи?

— Я только пытаюсь наставить вас на верный путь, — возмутился Буш моей неблагодарностью.

Я взглянул на часы. До конца репетиции оставалось меньше часа, а я был совершенно уверен, что арест запланирован именно на этот момент. Я достал свой листок и внимательно просмотрел его еще раз. Все тайны были раскрыты, ответ на головоломку совершенно ясен. Не хватало сущей малости: признания убийцы. Значит, предстояла трудная работа по поиску доказательств.

Впрочем, если все сложится самым худшим образом, я всегда смогу огласить свою версию, добиться, чтобы полиция отложила арест, а потом предоставить возможность добывать доказательства им. С этим они безусловно справятся, причем вовремя… В этом я был совершенно уверен.

Я взялся за телефон. Человек, с которым я беседовал, много лет был агентом по связи с прессой конкурирующей балетной труппы. Мы всегда были с ним дружны, и он мне сразу сообщил все, что я хотел узнать. Это немного помогло.

Лишь выбравшись на улицу, я вспомнил, что вот уже два дня не брился и не переодевался и выгляжу до безобразия помятым. Об этом сообщило мне витринное стекло, на которое я бросил случайный взгляд. Уже несколько дней я не был дома — с того момента, как собрал вещички и покинул квартиру Джейн.

Придя к себе, я поднял чемодан, который все еще валялся на полу в гостиной. Потом открыл его.

Сначала я подумал, что кто-то надо мной подшутил. В чемодане лежала женская ночная рубашка, нейлоновые чулки, бюстгальтер, трусики… Все это я обследовал с растущим изумлением. Так продолжалось до тех пор, пока я не обнаружил запечатанный конверт, и только тогда понял, что случилось. Это был чемодан Магды…

Я долго объяснялся с Глисоном. Разговор занял не меньше сорока минут, и закончили мы его перед самым окончанием репетиции. Для труппы это было на руку — по крайней мере удалось закончить репетицию до того, как арестуют убийцу.

Я намеренно придержал последнюю улику до тех пор, пока, к большому раздражению Глисона, не объяснил, как удалось разгадать всю головоломку. Боюсь, это оказалось небольшим пятнышком в час моего торжества.

— Понимаете, — говорил я тем спокойным, чуть усталым тоном профессора английской литературы из Гарварда, которым тот обычно разговаривал с нами, своими студентами, — нас настолько запутали последние убийства, что мы не смогли достаточно сконцентрироваться на первом. Прежде всего на характере убитой, который был ключом ко всему делу.

На середине этой великолепной фразы я сделал паузу и пристально посмотрел на инспектора, ожидая вопроса, что я имею в виду. Но он не сделал этого, а лишь смотрел и ждал. Карандаш секретарши повис в воздухе над блокнотом для стенографирования. После подобающей паузы я продолжил.

— Любопытно, что то, что я рассматривал как ваш нездоровый интерес к ножницам — «орудию убийства», если говорить официально, — в конце концов превратилось в первый ключ к личности убийцы, а в моем кармане лежит последнее доказательство. Однако между первой подсказкой и последним доказательством поместилась чрезвычайно сложная история, о которой, я уверен, вы никогда не подозревали. Должен сказать, я тоже… по крайней мере во всей ее полноте…

При этих словах я мысленно сложил пальцы крестом.

— Как все прекрасно знают, Элла Саттон была весьма самонадеянной особой и прекрасной балериной. В ее судьбе ясно видны черты классической трагедии: прекрасная, умная, одаренная женщина, достигшая вершины славы, была повержена из-за единственного фатального изъяна в характере: из-за ее алчности.