Дело о философском камне

— Вы отказались, чтоб получить секрет, — кивнул Марк.

— Он сказал, что это не секрет, а вещество, которое он изобрёл, и назвал его философским камнем. Он показал мне, как полный тигль свинца превращается в золото после того, как он всыпал в него несколько крупинок красного порошка. Я просила его дать мне этот порошок, устроила в своём доме в восточной башенке маленькую лабораторию, купила несколько чушек свинца… Я хотела сама научиться делать золото! Это решило бы все мои проблемы. Он обещал мне, что ко дню святого Маврикия порошок вызреет, и он сразу же передаст мне пять унций. Представляешь, сколько золота можно было бы сделать с помощью этого порошка! И неожиданно он умер. Сегодня утром. Я достала все его расписки и подсчитала, сколько я ему отдала, и оказалось, что больше пятидесяти тысяч. Я в отчаянии, Марк! Я боюсь, что его убили и похитили порошок и рецепт! Пожалуйста, расследуй его смерть и найди всё похищенное!

— Это сложно, мадам, — вздохнул Марк. — Я не могу взяться за расследование дела по своей инициативе. Это дело в юрисдикции полиции магистрата, к тому же нет никаких доказательств, что он был убит и ограблен. Я подчиняюсь графу Раймунду и могу взяться за расследование только с его согласия. Кстати, он может приказать передать дело из магистрата в тайную полицию. Обратитесь к нему.

— Я не могу, Марк, — снова всхлипнула она. — Если я пойду к нему, то всё выплывет наружу. Надо мной будут смеяться. К тому же… Леди Евлалия… Она крайне раздражена всеми этими слухами о его успехах, поскольку считает его шарлатаном. Я вынуждена была соглашаться с ней, и если теперь она узнает, что я давала ему деньги… Ты же её знаешь!

— Конечно, — кивнул он. — Я попробую что-то предпринять, но боюсь обнадёживать вас. Вряд ли мне удастся самому заняться этим расследованием, но я постараюсь сделать так, чтоб его расследовал самый толковый сыщик полиции магистрата. И если ваши подозрения подтвердятся, то он сделает всё, чтоб найти убийцу и похищенное.

Кое-как успокоив леди Селесту, Марк проводил её до дверей, где ждала её служанка, и вернулся в гостиную. У него не было никакого желания заниматься смертью какого-то мошенника, и он с некоторым раздражением думал о том, что ему всё-таки придётся поговорить об этом деле с начальником полиции магистрата, который до сих пор дулся на него из-за собственной тупости.

Однако вечером к нему неожиданно явился дед, да ещё в компании с высоким седым стариком весьма воинственного вида. Маркиз де Лианкур представил его внуку, как своего старого боевого друга графа де Фуа. Не показывая охватившего его недовольства из-за того, что его домашняя идиллия нарушена самым бесцеремонным образом, Марк всё же пригласил их к ужину. И уже за столом он неожиданно услышал из уст де Фуа ту же историю о почившем алхимике, которого старый вояка так же снабжал деньгами и при этом был совершенно уверен, что является единственным его покровителем.

— Ну, и сколько вы отдали этому шарлатану? — поинтересовался Марк, не находя причин для излишней деликатности в разговоре со стариком, который выглядел суровым воином.

Тот вспыхнул негодованием, бросил взгляд на маркиза, но увидев, что тот смотрит на него невозмутимо и даже как-то вопросительно, расхохотался.

— Парень и впрямь похож на тебя, дружище! — воскликнул он. — Только, мальчик мой, поверь мне, я не так наивен, как ты думаешь! Прежде чем дать ему денег, я потребовал доказательств того, что он не пытается меня надуть!

— И он их предоставил?

— Ещё бы! Как-то входя в его лабораторию, я зацепился рукавом за гвоздь, торчащий из дверного косяка, и порвал камзол. Он смутился и пояснил, что этот гвоздь вколочен специально, чтоб злые духи не проникли в его лабораторию и не испортили великое делание, которым он занят. Они, сказал он, шкодливы, и могут бросить в тигль что-то, что сведёт на нет все его усилия. Я вытащил этот гвоздь, достал кинжал и нацарапал на нём три бороздки, после чего отдал ему и велел превратить это железо в золото. И что ты думаешь? При следующей встрече он вернул мне этот гвоздь, и он был из золота! — старик вытащил из кармана небольшой узкий свёрток и, развернув, с торжеством протянул его Марку. — Убедись! Даже царапины на том же месте. А тот подпил возле шляпки сделан, чтоб убедиться в том, что внутри он так же из золота. Я сам сделал его, а мог сделать в любом другом месте! Я показал гвоздь ювелиру и тот подтвердил, что это чистое золото!

— И сколько вы ему отдали за этот гвоздь? — спросил Марк, тщательно осматривая вещицу. Она действительно была золотой.

— Не за гвоздь, а за рецепт волшебного порошка, который может превратить что угодно в золото! Если б тебе сделали такое предложение, разве ты бы не принял его?

— Я его не принял, — пробормотал Марк, взвешивая гвоздь в руке. Он был явно тяжелее железа. — Я получил письмо от этого Адеамуса, но не стал отвечать.

— Почему? — удивился де Фуа.

— Он предлагал превратить моё серебро в золото. Но я — серебряный граф, а золото — это монополия короля, — и он с улыбкой взглянул на старика, возвращая ему гвоздь.

Тот заметно смутился и бросил растерянный взгляд на маркиза.

— Золотая монополия короля допускает двоякое толкование, — утешил его де Лианкур. — С одной стороны, это — единоличное право на добычу золота, с другой — на добычу золота из земли. Учитывая, что в собственности короны находятся именно рудники, то, возможно, превращение серебра или иного металла в золото не нарушает монополию.

— Я не настаиваю на своей точке зрения, — пожал плечами Марк. — Так какова же цена вопроса?

— Чуть меньше ста тысяч марок золотом, — с гордостью сообщил старик. — Согласись, что это не такая большая цена за рецепт, который позволит мне превратить в золото весь металл, который у меня найдётся, учитывая, что я владею железными и медными рудниками! — он рассмеялся. — Вот только, — слегка помрачнев, продолжил он, — Адеамус умер этим утром, не успев передать мне рецепт. Слухи о его открытии уже разнеслись по городу, как и о его смерти. Сейчас найдётся много желающих выкрасть тот заветный рецепт. Я хочу получить то, за что заплатил.

— За чем же дело стало? — уточнил Марк.

— Он выдавал мне расписки, но мы не заключали контракт о передаче рецепта, — пояснил старик. — К тому же, я не могу явиться в его дом, потому что там сейчас всё оцеплено и дом наводнили сыщики. Я боюсь, что они украдут рецепт.

— С чего бы им это делать?

— Их могли подкупить. Или они просто не найдут его в бумагах, и он пропадёт. Его потом могут сжечь за ненадобностью. Ты можешь пойти туда и поискать его для меня?

— Простите… что сделать? — уточнил Марк, наклонив голову на бок.

— Послушай, мальчик мой, — подал голос де Лианкур. — Я не призываю тебя красть этот рецепт или обыскивать дом алхимика без соответствующих полномочий. Но ведь ты мог бы, учитывая ситуацию, усомниться в его естественной смерти и провести расследование. И между делом поискать в бумагах этот рецепт. Или записи, из которых можно было бы узнать, как он превращал железо в золото. Де Фуа — мой старый друг, я многим обязан ему, в том числе жизнью.

— Не дави на него, — великодушно поднял руку тот. — Я вовсе не требую от тебя платы за то, что когда-то вытащил раненного из боя и полдня отгонял от тебя ворон и мародёров, пока не прибыло подкрепление. Я просто прошу твоего внука, который так похож на своего благородного деда, оказать мне небольшую услугу.

— Я не могу взяться за это дело без разрешения графа Раймунда… — начал Марк, но де Фуа протестующе замотал головой.

— Он не должен знать подробностей! Я пришёл к тебе потому, что твой дед заверил меня в том, что ты умеешь хранить чужие секреты. О рецепте знали только я и Адеамус, но стоит он очень дорого! Если о нём узнает ещё кто-то, то я могу потерять всё!

— Сделай это для меня, мальчик мой, — ласково улыбнулся маркиз де Лианкур, и Марк почувствовал некоторое сожаление о том времени, когда понятия не имел, что у него есть дед.

Следующим утром снег не растаял, и на улице было всё так же холодно. Марк, закутавшись в тёплый зимний плащ и надев шляпу с фазаньим пером, отправился на службу. За прошедший день снег на площади утоптали сотни ног, и вместо белого покрова под сапогами хлюпала ледяная жижа. Только на крышах и карнизах окон дворца ещё белели остатки чистого снега.

Явившись в Серую башню, он поднялся к своему кабинету, но увидел у дверей терпеливо ожидавшего его клерка, который сообщил, что граф Раймунд просит его явиться немедленно. Марк с сомнением посмотрел на дверь, размышляя, не стоит ли оставить в кабинете плащ и шляпу, но потом вспомнил о привычке графа оставлять окно открытым в любую погоду, развернулся и снова направился к лестнице.

Окно кабинета главы тайной полиции короля действительно было открыто, и в него дул промозглый ветер. Впрочем, по тому, как стремительно граф накрыл свои бумаги руками, стало ясно, что это всего лишь сквозняк.

— Закрывай двери, чёрт возьми! — проворчал граф, сурово взглянув на него. — И прикрой окно, сегодня прохладно.

— Я не заметил, — пожал плечами Марк, но всё же исполнил его требование и после этого подошёл к столу и присел поближе к растопленной жаровне, распространявшей вокруг волны тепла.

Он снял шляпу и бросил её на соседний стул, а плащ откинул за плечи и выжидательно взглянул на Раймунда.

— Ты закончил с расследованием смерти капитана внутренней стражи дворца? — спросил тот, тщательно раскладывая на места потревоженные сквозняком бумаги. — Это было убийство?

— Дуэль, — отозвался Марк. — Капитан напился и приставал к девице купеческого сословия. Её брат вызвал его на дуэль и убил, а после испугался и нанял лекаря, чтоб тот скрыл следы колотой раны, имитируя несчастный случай под колёсами кареты. Он во всём признался, лекарь тоже. Я решил, что это не наше дело и передал его в полицию магистрата. Судить их тоже будут там, поскольку им грозит только крупный штраф и пара месяцев ареста.

— Значит, ты свободен, — сделал вывод Раймунд.

— Ну, у меня ещё есть дело с салоном леди Риккар и несколько доносов, которые нужно проверить, — попытался возражать Марк, потому что ему вовсе не хотелось носиться по городу в такую скверную погоду, но граф хмуро взглянул на него.

— Этими мелкими заговорщиками из салона пусть займётся Рене, а доносы передай сыщикам. Это их работа. Ты займёшься другим делом, — он снова посмотрел на разложенные перед ним бумаги. — Ты слышал что-нибудь об алхимике Адеамусе?

— Да, и довольно много, — вздохнул Марк. — Вчера ко мне явилась леди Селеста, а потом дед притащил своего друга графа де Фуа. Они давали этому шарлатану деньги и теперь беспокоятся о том, что их вложения пропадут.

— Не только они, — сообщил граф. — У меня вчера тоже было паломничество, а потом я получил записку от короля, к которому уже приходили с прошениями о расследовании смерти этого алхимика. В городе давно говорят о нём, хотя я не воспринимал эти слухи всерьёз, но теперь, после его смерти, оказывается, что он был довольно популярен и слишком многим обещал слишком многое, за что ему давали деньги.