Экшн

Глава 5

Звонок мобильника был сродни разорвавшейся гранате. От неожиданности Василиса не сразу смогла разобраться в цифрах, а когда поняла, что звонит ее бывший начальник, с облегчением перевела дыхание.

— Ну, Игоревна, — раздался голос главного редактора, — я свое обещание выполнил. А ты?

— А что я обещала, Петрович? — с волнением в голосе спросила Василиса и тут же спохватилась: — Вы про Крюкова? Так все в порядке. Будьте спокойны.

— Уговорила? — обрадовался главный.

— Да нет. Никаких таких усилий с моей стороны прилагать не пришлось, — ответила она. — Он и не собирался покидать ваши стены. Скорее всего, вы что-то не так поняли.

— Я? — главный на мгновение растерялся. — Нет, ты уверена в этом?

— Абсолютно.

— Вот шельмец… Ну да ладно, бог с ним. Я узнал про твоего Воронина.

— Ну и? — встрепенулась Василиса.

— Полный порядок. Человек известный в издательских кругах. Пишет под псевдонимом Карет… — главный запнулся, — Капер… Тьфу ты, черт! Вылетело из головы…

— Еще скажите Касперский, — прервала Василиса.

— Вот-вот, точно! — поддакнул главный.

— Петрович, это создатель антивируса.

— Да? То-то мне фамилия знакомой показалась. Короче, работай спокойно.

— Ага. Спасибо.

В трубке замолчали. Василиса хотела нажать отбой, однако главный вновь заговорил:

— Слушай, я чего-то не пойму: тебя не устроил мой ответ?

— Ответ устроил, — сказала Василиса. — Меня моя работа не очень устраивает.

— Неужто запарилась? — ахнул начальник.

Главный откровенно издевался. Этого Василиса уж никак не ожидала.

— Знаете, Петр Петрович, я понимаю, конечно, что я вам человек чужой, — повысила она голос, — но…

— Стоп-стоп-стоп! — тут же оборвал ее главный. — Это почему же чужой, с чего ты сделала такой вывод?

— А то мы родня, — съехидничала Василиса. — Бесплатный сыр бывает сами знаете где… Я привыкла работать, а здесь… — она замолчала.

— Вот именно, дорогуша, привыкла. А в этой жизни знаешь, сколько всего удивительного и приятного есть помимо беспросветной работы? Только не всем оно достается. Тебе вот повезло. Можно сказать, подарок судьбы случился. Ты мне не веришь?

— Петрович, вы же не оракул. Я и самой себе не слишком доверяю.

— Ну, это тоже неплохо. В общем, если что — звони, — быстро закруглил тему Петрович и отключился.

Василиса вернулась в кухню, где на столе осталась форма со льдом. Высыпав кубики в целлофановый пакет, она приложила холод к ноге. Прав был Крюков — так легче. Надо было все же послать его за бинтом в аптеку.

Раздумывая про слова главного о подарке судьбы, Василиса сделала один неутешительный вывод — никакой подарок не заменит ей душевного равновесия, и никакое безделье не сравнится с работой, которую любишь и в которой хорошо разбираешься. Вокруг нее сейчас добрые, заботливые люди — подруга, бывший начальник, Женька Крюков, Воронин… И при всем этом жизнь как будто замерла, запутавшись в паутине необъяснимых событий. Кому из этих людей она может доверить свою тайну? Только тому, кто может реально помочь ей. Такого человека она не знала.

Зато ясно, что самому надежному человеку — Ане — она ничегошеньки не может сказать. Это все равно, что нагрузить мозг непосильной задачей: не найдя решения, он начнет разрушать сам себя. Так поступить с подругой она не могла. Может, взять и пойти в милицию? Именно так поступила бы Аня.

А в итоге что? Мне поставят охрану, а сами быстренько во всем разберутся? Ага, как бы не так… Василиса убрала с ноги лед и приложила его ко лбу, обвела взглядом кухню. Сварить что ли чего? На душе стало тоскливо. Она вдруг посмотрела на себя со стороны и ужаснулась. Что она здесь делает? Тунеядка, дармоедка…

Кляня себя и свою долю, Василиса подошла к холодильнику, решительно распахнула дверцу и почти тут же ее захлопнула. У нее же есть пища для ума! Фотографии, которые дал ей Крюков!

Минуту спустя Василиса разочарованно смотрела на содержимое своей сумки, которое она вытряхнула на столик в прихожей. Пакета, который ей принес Крюков, там не было. Идиотка! Оставила в машине. Или не в машине? Она быстро набрала номер Крюкова.

— Да, Вася, слушаю.

— Жень, извини меня, не помню — ты вроде отдавал мне пакет с фотками, а я их у себя не нахожу. Может, в машине остались?

— Фото?… Нет, Вася, в машине их не будет. Вот, нащупал, они у меня в кармане куртки: похоже, я автоматически засунул их туда, когда ты ногу подвернула.

— Так и знала. Вот растяпа!

— Вась, не ругайся, я же не специально. Хочешь, сейчас подъеду и отдам.

— Нет-нет, уже поздно. Это я себя, Женя, ругаю, твоей вины здесь нет… * * *

Вернувшись в кухню, Василиса вновь открыла холодильник и в растерянности уставилась на его содержимое. Продуктов было много, и любая порядочная хозяйка сумела бы приготовить из них не просто ужин, а приличное угощение для небольшой компании. А что делать ей? Вот придет сейчас голодный писатель, а муза его истуканом сидит в квартире. На нее глядя, сытым ведь не станешь! Нет, Петрович, ты не прав — это не подарок судьбы, это наказание.

Василиса включила чайник и с угрюмым видом начала жевать холодную сосиску. Сегодняшние события представлялись ей пестрым лоскутным одеялом, никакой логической цепочки из них не выстраивалось. Что дал ей разговор с риелторшой? Ничего. Хотя, почему же… Василиса перестала жевать. А как насчет выражения «вот тебе гений»? И еще что-то там про будущую звезду? А еще звонок типа «от режиссера»? Ой, ой… похоже, здесь начинает теплеть!

Ее размышления прервал звонок мобильника. Василиса глянула на экран, и сердце ее оборвалось — «номер засекречен».

— Да, — глухо ответила она.

— Как дела, милая? Как твоя ножка? — раздался мерзкий голос.

— Ты кто? Что тебе надо? — закричала в трубку Василиса. Из ее глаз полились слезы. — Урод, что я тебе сделала?

— Тихо, тихо… Не надо так нервничать. Ты мне ничего не сделала.

— Я тебя не боюсь, кретин! — прокричала в трубку Василиса, дрожа всем телом.

Из трубки раздался дребезжащий смешок:

— А меня и не надо бояться. Я тебя сам буду защищать от всех подлецов. Спокойной ночи…

Она стояла, уперев руки в стол. Слезы стекали с подбородка прямо на столешницу. Василисе хотелось пореветь громко, в голос, чтобы получить хоть какое-нибудь облегчение, но в это самое время послышался хлопок двери из прихожей. Василиса едва не поперхнулась слезами.

В одно мгновение она сполоснула лицо водой из-под крана, выбросила недоеденную сосиску в мусорное ведро и, сделав несколько глубоких вздохов, постаралась изобразить на своем лице состояние полной безмятежности.

— Добрый вечер, Виктор Васильевич, — произнесла Василиса, выйдя навстречу своему работодателю.

Воронин, держа в руках куртку, с удивлением посмотрел на нее.

— А что у вас с ногой? — вместо приветствия спросил он.

Василиса глянула на свою ногу, как будто хотела выяснить, что же там такое случилось на самом деле.

— У меня? «Да ничего страшного», — беззаботно произнесла она и улыбнулась.

— Ничего страшного, говорите, — повторил он за ней и повесил куртку на вешалку. — Что-то мне ваш оптимизм не нравится.

Она сделала непонимающий вид:

— В смысле?

— Улыбаетесь вы странно. — Он прошел в сторону кабинета и, остановившись у двери, обернулся:

— Вы ужинали?

— Да! — по-солдатски отрапортовала Василиса. — А вам приготовить что-нибудь?

— Нет, спасибо, я сыт. А сейчас у меня много работы, — ответил он и скрылся за дверью. Сказал, как отрезал.

Василиса так и осталась стоять на месте в полном недоумении. Откуда он узнал про ногу? Она ведь не хромала, повязки на ноге тоже нет. И потом, что значит «У меня много работы?». Разве так говорят писатели? Хотя, нет, может, и говорят, но это лишь означает следующее: не мешай мне работать. Именно так — НЕ МЕШАЙ! А для чего тогда она вообще здесь нужна? Услуги ее как кухарки, похоже, тоже не требуются. Что за чертовщина?

Войдя в свою комнату, она присела на край кровати. Ощущение смертельной усталости свинцовой тяжестью разлилось по всему телу. Но она знала, что уснуть сегодня вряд ли удастся. Кошмар последних дней не рассеивался, а, наоборот, сгущался. Даже если звонки идиота отбросить, то все равно остается МАШИНА. А потому ничего здесь не отбросишь, все это — звенья одной цепи. Каким боком она, журналистка, ко всему этому причастна? Что-то о ком-то не так написала… бред, это полный бред. Если бы, допустим, она стряпала статьи про коррупционеров, то еще куда ни шло, тут, как говорится, широкий простор для деятельности разного рода мстителей. Но репортер Криминалки…

В коридоре послышались быстрые шаги. У Василисы почему-то гулко забилось сердце. Она встала с кровати и подошла к двери, прислушалась. Раздался неясный шум со стороны прихожей. Василиса быстро распахнула дверь комнаты и вышла в холл.

Воронин стоял на пороге, в руках у него была какая-то папка и куртка.

— Я не хотел вас тревожить. — Он был явно чем-то озабочен. — Мне надо срочно отлучиться. Ненадолго. А вы отдыхайте…

Он сказал последние слова с каким-то подтекстом, как будто чего-то не договаривая. Василиса пожала плечами, мол, дело хозяйское. Дверь захлопнулась.

Отдыхайте! Вот сказал так сказал! Можно подумать, она весь день трудилась в поте лица, а теперь, типа, пора и баиньки. Дурдом…

Василиса подошла к зеркалу, висевшему у входной двери, и уставилась на свое отражение. Отражение ей не понравилось. Почему-то в голове всплыли строки из песни: «таких не берут в космонавты». Нет, Василиса, — обратилась она к себе. — Таких не выпускают из психушки! * * *

Медленно отойдя в сторону, она еще некоторое время созерцала себя в зеркале, затем выключила свет в прихожей. Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, пробивался свет. Похоже, Воронин забыл выключить у себя электричество. Василиса поднялась по ступенькам, вошла в кабинет. Когда ее рука уже коснулась клавиши выключателя, глаза на мгновение задержались на рабочем столе, где стоял открытый ноутбук. Непонятно откуда появилось острое желание пробежаться пальцами по клавиатуре и посмотреть, чем «дышит» писатель. Однако вспомнив про возможное видеонаблюдение, Василиса лишь тяжело вздохнула. И тут ее взгляд упал на небольшой листок, валявшийся на полу около стола. Ну, за это ведь в тюрьму не посадят домработницу, если та поднимет с пола бумажку? Конечно, нет! — подбодрила она себя.

Изобразив полное безразличие на своем лице, она подошла к столу, подняла листок, перевернула его… и замерла на месте. Это был рисунок, тщательно прописанный карандашный рисунок лежащей женщины, а если точнее — убитой женщины. Та же поза, что и у всех тех несчастных, погибших от руки маньяка. Только… руки Василисы задрожали… эта женщина — она сама. На рисунке была убитая Василиса Малеева! Она глухо вскрикнула, отбросила лист в сторону и выскочила из комнаты.

Кто меня заманил в эту квартиру? Кто? А никто! Ты сама, идиотка, вызвалась поучаствовать в этом шоу под названием… — мысленно выговаривала Василиса, натягивая сапоги и хватая в руки куртку и сумку.

Едва она коснулась дверной ручки, как с другой стороны послышалось движение, и звук вставляемого в замок ключа.