Про дружбу

Иван Иванков
Про дружбу

Сегодня Димка был счастлив как никогда! И даже промозглое утро, когда, выбравшись из-под уютного одеяла, как в прорубь ныряешь в холодную комнату, и быстро пытаешься натянуть тёплую кофту и штаны, не могло испортить его прекрасного настроения. Ведь мама разрешила ему взять домой хомячка!

Да-да, именно хомяка! Не кошку, как у Насти и её родителей, или большого сторожевого пса, что водил на утренние прогулки Костик. А милого грызуна. Мальчику давно этого хотелось, и лишь два дня назад мама согласилась на просьбы сына.

На завтрак у Димки был кусок хлеба — он лежал на тарелке, заботливо прикрытый кухонным полотенцем. Ломоть чуть побольше хранился в хлебнице. Мальчик открыл её и отметил, что он не очень-то уменьшился накануне. Мама ничего не съела, когда вчера вечером ушла на смену. Так нельзя. Надо с ней поговорить. Нужно есть, даже если не очень хочется.

Наспех позавтракав и запив еду холодной водой прямо из чайника, мальчик заторопился. Тут уж мама должна была бы отругать его за то, что не вскипятил воду и не закинул ложку сахара. Чая в доме уже давно не было. Со всего города отправили на фронт.

«Пока немцы не пришли, нужно питаться хорошо. Ещё наголодаешься», — говорила мама в такие моменты.

Но в этот особенный день мальчик не хотел терять ни минуты!

Они с мамой договорились, что Дима встретит её сегодня после работы утром. Женщина трудилась на патронном заводе и, как и другие рабочие, обеспечивала фронт боеприпасами. Потому что на пороге была война. Коварный враг напал на Советский Союз, огненным сапогом пройдя по большой территории вглубь. В школе говорили об этом, хотя сама война была ещё где-то далеко.

Димин папа ушёл на фронт. Он участвовал где-то в боях — об этом мальчик знал, как и все жители города, из новостей, что передавали по радио. Но все были уверены, что советские войска победят. Ведь папа был там, а кто может быть сильнее него?

На стене висела мамина с отцом фотография. Хмурый мужчина за тридцать, с усами и в офицерской шинели держал маму за локоток. Казалось, он так же зорко смотрит за домочадцами, а Димка, когда не было мамы рядом, даже тайком разговаривал с папой. Рассказывал ему новости, делился своими мальчишескими секретами. Например, о том, что первый раз подрался в школе, когда защитил от десятилетнего хулигана девочку. Маме не сказал, а вот фотографии — да. Или про то, что влюбился в свою одноклассницу Варвару. Отец тогда хмурился пуще прежнего, и мальчик понуро пообещал, что выкинет девочку из головы. Правда, пока не мог: первая любовь всё-таки!

Димка, конечно, не верил во всякие там паранормальные способности и прочую чушь. Всё-таки он был уже взрослый — семь лет как-никак! В этом году пошёл в школу. Но такие разговоры позволяли малышу чувствовать, что папа где-то рядом. К тому же (а в этом Димка открыто не признавался даже себе) ему казалось, что тот его слышал.

Вот и сейчас мальчик, одевшись, подошёл к папиной фотографии. Привычно протёр её рукавом кофты и сказал:

— Доброе утро, папа! — и тут же похвалился: — А мы сегодня с мамой идём за хомяком!

Но папина фотография ему не ответила. Как и всегда до этого. Но лицо будто бы стало ещё более хмурым. Димка даже практически услышал его тихий голос:

«Зачем тебе хомяк?! Враги скоро придут. Глупости это всё».

Но Димка папе ничего не ответил. Даже сделал вид, будто не расслышал. Мама ведь разрешила! А как папа вернётся, так они вместе его убедят в том, что животное им нужно. Не просто же так взяли. К тому же чего там хомяк кушает?! Парочку зёрнышек или крошек хлеба. Почти как воробей! А радости-то сколько он может принести! Всей семье хватит!

И вот уже детское сердце зовёт скорее на улицу! Пройдя в коридор, мальчик стал старательно одеваться, укутываясь в верхнюю одежду. Накинул потрепанный заячий полушубок, что носил ещё папа в детстве, повязал старенький мамин шарф, пушистый и шерстяной. На голову водрузил шапку-ушанку, будто средневековый рыцарь надел шлем, и вышел в коридор. У входа покрутил ключом в замочной скважине, закрыв деревянную дверь, и убрал его обратно во внутренний карман.

В коридоре пахло хлоркой и мытым полом. Недавно побелённые стены блестели чистотой, лишь у двери напротив их квартиры красовалась недавно выведенная надпись детской рукой: «Костик дурак». Это одноклассники того самого Костика решили над ним подшутить. Димка к этому не имел никакого отношения. Но если бы увидел, то пожурил. Нечего портить общественное имущество. Непорядок.

Но сегодня Димка не удостоил надпись даже мимолётным взглядом. Мальчик весело сбегал по лестнице с самого верхнего третьего этажа на первый. В подъезде уже было по-зимнему холодно. Оконная рама промёрзла, покрывшись изморозью, а стекло заволок иней, придавая ему вид причудливой картины.

Миновав эти художества, мальчик с нетерпением отворил подъездную дверь и почувствовал, как холод сразу защипал щёки. Мальчик вышел на улицу, и снежок весело захрустел с каждым его шагом.

Ветер задувал под полушубок, и мальчику стало зябко, но он стойко переносил холод, даже практически не сотрясаясь от его колючих когтей. Варежек у Димки не было, и он прятал замёрзшие ладошки в карманы. Получалось не очень: ветерок ходил и там, да так, что мальчик иногда доставал руки, спрятав их в рукавах, и поочерёдно отогревал их дыханием.

Но несмотря на все сложности, на мальчишеском лице играла улыбка.

По городу ходили солдаты в шинелях и с винтовками за спиной. Военные грузовики возили грузы в обе стороны, но это было лишь отголоском далёких сражений. Вот битком набитый трамвайчик стелется по дороге, перевозя мирных советских граждан. А навстречу ему проносится пузатый автобус, чадящий дымком из выхлопной трубы. По улице спешат по своим делам люди, и маленький человечек теряется среди них, будто рыбка, проплывающая между стаей китов.

Мальчику не нужно было ехать до мамы на общественном транспорте. Ей повезло, ведь работа была достаточно близко — всего лишь в паре километров пешего пути. Дима прошёлся по заснеженным мостовым, свернул к узким улочкам, где теснились деревянные трёхэтажные постройки ещё царских времён, а потом по дворам вышел к парку, поросшему дивным лиственным лесом. Правда, дивным он был летом — сейчас деревья и кусты занесло белым ковром, голые ветви набухли пушистыми шапками снега.

Пройдя через металлические ворота, день и ночь открытые для посетителей, Димка зашагал по утоптанной тропинке, которая пересекала весь парк. Горожане часто кормили тут белок. Вот и сейчас одна из них, особенно наглая и отъевшаяся, прыгала с ветки на ветку, осыпая с них снежок. Привыкший к лакомству зверёк не отставал от мальчика, будто не теряя надежды. Он знал эту белку и за пушистость всегда ласково называл Лапушка.

Но сейчас белочку было нечем покормить. Димка попробовал нащупать в кармане хоть маленький кусочек хлебца, что всегда ради этого брал с собой, но не смог зацепить даже крошку. Вот так из-за сегодняшнего особенного дня он забыл про свою подружку:

— Прости, Лапушка. В следующий раз обязательно принесу, — искренне покаялся расстроенный ребёнок.

И она будто поняла. Замерла на очередной ветке, с грустным видом провожая его. К тому же уже показалась граница парка.

Вдалеке высилось здание неприметного и даже отталкивающего вида. На первый взгляд простое, из серо-красного кирпича, но внутри него кипела ежедневная работа, а свет не выключался даже ночью. Те же крытые грузовики под покровом ночи заползали под его крышу, выезжали уже с ценным грузом и увозили его прямо на фронт, чтобы бить коварного немца.

Мама снаряды и патроны не собирала. Она работала бухгалтером. Считала приходы-расходы, затраты сырья, выдавала довольствия рабочим и занималась прочими премудростями своего важного дела. На ночную смену она отправилась ради новой, важной работы. Немец был всё ближе, а отгрузки всё чаще стали осуществлять в ночное время, чтобы самолёты-разведчики не обнаружили важный для армии объект.

На территорию сотрудники входили только по пропускам. У мальчика его, конечно же, не было. Но идти на сам завод ему и не нужно было. Перед зданием расположился пропускной пункт со шлагбаумом для заезда грузовых машин. Была тут и тяжелая дверь, через которую входили рабочие. К ней и устремился Димка, с усилием открыв ее и войдя в помещение.

— Куда! — сразу раздался властный голос бабы Вари, которая, видимо, заметила невысокую фигурку мальчика. Она была тут вахтёром. Из всех охранников Димка боялся её больше всего, так как если другие могли и поговорить с ним и иногда даже угостить чем-нибудь вкусненьким, то эта женщина всегда была недовольна, когда он приходил. Но в этот раз, разглядев Димку, она посмотрела на него так, будто бы впервые увидела.

— Здравствуй, Дима, — неожиданно спокойно произнесла она, и даже морщинки недовольства немного разгладились на её лице.

— Здравствуйте, — проговорил мальчик, опешивший от перемены. — Я за мамой.

— Да, подожди её здесь, — добродушно согласилась женщина, разглядывая его несколько секунд, будто бы решаясь что-то сказать. Но вдруг она отвернулась и, подняв опущенную из-за его визита газету, продолжила там что-то увлечённо читать.

Дверь, ведущая во внутренние помещения завода, скрипнула, и в проёме появилась фигура его мамы.

Впалые глаза самой дорогой в мире женщины выдавали её крайнюю усталость. Мальчик видел, как она постарела за последнее время. Но ему казалось, что это всё потому, что папа ушёл на фронт. Вот он вернётся, и они заживут по-старому. Так же счастливо, как и прежде. А лицо мамы вновь наполнят жизнь и красота.

— Дима, ты так рано.

— Ты говорила, что мы сегодня пойдём за хомяком.

— Да, точно. — Мама выглядела немного отстранённо. — Я сейчас закончу все дела и выхожу. Подожди меня здесь.

— Хорошо.

Мальчик решил плюхнуться на стул, но, посидев всего лишь несколько секунд, тут же встал обратно. Возбуждение не давало ему покоя. Хотелось быстрее идти, да только вот без мамы нельзя. Он не знает, где проживает хомячок. Да и не придёшь же, не скажешь: «Моя мама договаривалась с вами».

Дверь тихонько отворилась, и мальчик тут же юркнул к ней с нетерпением. К сожалению, это была не мама, а высокий и статный мужчина с побелёнными висками. Одетый в тёмный конторский пиджак и такие же брюки. Мужчина глянул на него и, сухо улыбнувшись, проговорил:

— Здравствуй, Дима.

Это был Антон Павлович. Мамин начальник.

Голос мужчины, всегда звонкий и с властными нотками, показался мальчику каким-то тихим и даже грустным. Конечно, он ведь не собирался идти за хомяком! Хотя такому серьёзному мужчине наверняка животные дома не нужны.

— Как ты? — спросил взрослый дядя с седыми висками и поправил очки на носу. Подошёл к мальчику и участливо посмотрел ему в глаза.

— Хорошо. А мы с мамой за хомяком сегодня идём, — весело отозвался мальчик, широко улыбнувшись. Ему не терпелось поделиться своей радостью со всем миром. Может быть, и мамин начальник станет повеселее?