Танец Огня.

***

— Кстати, че у тебя с ногой?

— С правой или левой?

— С пятой, чудовище!

— А что с ней?

— Вот и поговорили, — Захар счастливо отхлебнул чайку. — Ты же панику поднял: нога, у меня нога! Аццкая рана, доктор Айболит нервно курит в сторонке. Подайте сюда Яну с аптечкой немедленно. Так прошла, али што?

— Куда прошла?

— У-у-у… нельзя вам, компьютерщикам, соприкасаться с дикой природой. Интеллект теряете.

— Захар хочет сказать, — подняла голову Яна, перестав читать, — что ты позвонил Алле из-за ноги.

— Я позвонил Алле из-за ноги, — повторил Ник, — из-за чьей ноги?

— Ну, тебе видней.

— А что я сказал Алле, когда позвонил? — искренне заинтересовался Ник.

— Алла, — заорал Захар, — что тебе сказал Ник по телефону, когда позвонил?!

Блондинка сидела чуть в стороне от всех, гордо приподняв плечи, давая понять, что ей не место среди плебеев. И только двухэтажный бутерброд примирял ее с сомнительной компанией.

— А ничего не сказал!

— Э-э?

— Ничего он, пролетарий, не сказал! Я все сочинила, — мстительно призналась Аллочка с набитым ртом, — это у меня будильник включился, а не звонок.

— Ты… сочинила? — Захар чуть не выплеснул на себя кипяток. — Зачем?

— Тебе не понять, — напустила тумана Аллочка.

— Зачем ты отправила Яну вниз?!

— Чтоб не мешала. Че она на Лева вешалась? Вешалась бы дома, а тут скромнее надо быть.

— А Ник?

— А что Ник? Ника я вообще спасла. Если б не я, кто б его искать стал? — Аллочка повернулась к компьютерщику. — Ты мне по гроб жизни должен быть благодарен, понял? У, лошара! Глаза б мои не смотрели! — Аллочка схватила многострадальный колхозный сапог и запустила им в компьютерщика.

Ник онемел, а потом запустил сапог обратно в Аллочку.

Захар присвистнул.

И тут из леса появились Анька с Левом. Они держались за руки. На щеке у Аньки красовалась свежая царапина, медные волосы разметались по плечам. На шее покачивался фотоаппарат. Она чуть смущенно улыбалась и все время поглядывала на Лева.

— О! — белозубо заорал тот, как только увидел компанию на скале. — Еда! Бутерброды! Наконец-то! я так долго этого ждал!

Анька поняла, что ничего не понимает в великих поэтах и, наверно, никогда не поймет, до конца жизни. И это и есть самое великое счастье, которое только можно испытать.