Танец Огня.

***

Солнце припекало. По площади носилась стайка восторженной малышни, волоча за собой воздушного змея Бэтмена. Супергерой простирал черные крылья, воспарял метра на три, а потом, обмякнув, тяжело рушился детишкам на головы. Те счастливо визжали.

«Хорошо, ветра нет, — думал Захар, наблюдая эти печальные летательные маневры, — на Ладоге штиль… Хоть в этом повезло».

Он покосился на Аньку и сплюнул. Соседка выглядела так, словно с утра ей приземлился на голову самый настоящий Бэтмен. Весом килограмм в сто. С двумя пыльными мешками под мышками.

Захар сплюнул еще раз. Бензина в лодке — в обрез. Только-только туда-обратно сгонять. Спасательных жилетов ни одного. А тащиться то придется далековато. Серебряный — не ближний свет, не дай бог, рыбнадзор встретится, а отвечать — ему.

По Анькиному лицу бродила бессмысленная улыбка Буратино, обнаружившего тропу в страну говорящих бревен. Они сидели на скамейке под огромной сосной. Над ними всматривался в светлое будущее памятник Ленину, прозванный в народе чупа-чупсом.

— И где он? — угрюмо подал голос Захар.

— Сейчас, сейчас будет!

Анька волновалась. Хотя бы потому, что Захар подавал голос уже во второй раз. Вместо третьего раза железобетонный сосед мог просто встать, развернуться и уйти. Нет чтобы сидеть и спокойно вглядываться в светлое будущее. Проспорил желание — сиди смирно…

Анькин характер представлял собой странную смесь активности и покорности судьбе. Она охотно верила гороскопам, но только если гороскопы предсказывали ей что-нибудь хорошее. Если гороскоп пророчил гром, молнии и прочие катаклизмы, она мгновенно выкидывала его из головы. Зачем, спрашивается, запоминать всякие гадости? И в каждом событии, которое с ней случалось, Анька старалась увидеть прежде всего хорошую сторону. Если ей случалось наступить на грабли, она радовалась, что грабли наконец нашлись. Ей даже нравилось то, что она родилась в конце ноября, в самое глухое, темное и пасмурное время на границе зимы. Ведь чем холоднее зима, тем больше радуешься будущему теплу.

Вот и Захару почему бы не порадоваться? Какой чудесный день у него впереди! Поездка на свежем воздухе, да в хорошей компании, да по легендарным местам… Если бы не она, Анька, сосед в жизни бы туда не выбрался. Она же ему своими руками дарит настоящее приключение. Понимать надо такое, радоваться надо. А он недовольными плевками голубей на лету сшибает.

Тут она снова перевела взгляд на площадь и возбужденно подскочила:

— Вижу!

Одуванчики разом склонили летучие головы и выпустили в небо сотню танцующих парашютиков. Бэтмен приветственно взмыл вверх, малыши завизжали громче, гранитный Ленин, казалось, чуть повернул голову и прищурил суровый глаз. Даже ленивая собака Атас перестала чесаться, вскочила на ноги и потрусила в сторону приближавшегося героя рок-н-ролла. Женька-Лев помахал им с лестницы Дома культуры, и у Аньки во рту разом пересохло, а сердце рвануло вперед, набирая разгон, словно дикая скифская лошадь,

— Вон он идет! Ой, только, кажется, с ним еще кто-то…

Лев быстро шагал по площади, а чуть позади шла очень красивая девчонка. Со стороны их можно было принять за брата с сестрой: оба высокие, светловолосые, большеглазые. Лев счастливо белозубо улыбался. Девушка невозмутимо доедала яблоко.

— Анюта, привет! — подошедший парень чуть ли не на лету чмокнул Аньку в щеку и крепко тряхнул руку Захару.

— Женька, можно Лев!

— Захар.

— Отлично! Сейчас еще двое подойдут — и вперед!

Захар сплюнул.

«Начина-ается…» — мрачно подумал он.

Лев чутко уловил в воздухе сгустившееся напряжение, но ни капельки не смутился:

— Познакомьтесь, это Яна, наша бэк-вокалистка. Ей идти некуда, я ее с собой пригласил. А сейчас еще Ник подойдет, мой друг. Тоже со своей девушкой. И вперед, на поиски приключений! Вместе ведь прикольней, правда, народ? Вот и я так думаю.

Поначалу, когда Анька увидела Лева с девушкой, то слегка растерялась. И — будем честными — капельку расстроилась. Но теперь радость вспыхивала в ней маленькими горячими искрами. Ей хотелось раскинуть руки, закружиться по площади, защекотать малышей, влезть на сосну, обнять Ленина, растормошить собаку Атаса и чмокнуть хмурого Захара прямо в холодный нос. Она была за народ двумя руками и двумя ногами. Будь у нее четыре руки и ноги — она проголосовала бы всеми конечностями с огромной охотой. Вместе действительно веселей, это даже ежу понятно! Женька прав, никак нельзя было бросить Яну (которую она прекрасно знала по концертам группы «Сумерки») на произвол судьбы. Он ведь не сказал: «Это моя девушка» (ползал, ползал среди фанаток такой нехороший слушок). Он сказал: «Это наша бэк-вокалистка… ей некуда идти». Значит, если б ей было куда идти, он бы ее с собой не взял. Значит, они просто друзья. А Лев просто до ужаса благородный. И веселый. Анька сама любила большие шумные сборища. Раз Лев решил ехать в компании — они поедут в компании!

Вот только как на это посмотрит Захар?

Она покосилась на соседа, отметила, как закаменели у него скулы. Похоже, он к шумным сборищам относился без оптимизма. Анька поскорей отвернулась от неприятного зрелища.

С другой стороны площади к ним торопилась вторая парочка. Впереди решительно цокала каблучками симпатичная блондинка. Отстав от нее метра на три, следом тащился сутулый парень с таким кислым лицом, словно, выйдя из дома, он сунул в рот лимон и сейчас дожевывал последнюю корочку.

— Ник! — представился кислый. — А это, типа, Алла.

— Аллочка, — поправила блондинка, церемонно поджав накрашенные розовые губки. Она внимательно оглядела всех, особо задержавшись взглядом на невозмутимой Яне.

— Все в сборе! — подвел итог Лев. — Можем двигать.

Захар сплюнул.

«Всю площадь заплевал, зараза! — про себя подумала Анька. — Сейчас начнется!»

Захар повернулся к ней. Глянул исподлобья, как тигр, который выбирает, что откусить у добычи для начала — ногу или голову?

— Точно все в сборе? — издевательски уточнил он, глядя исключительно на нее. — Может, еще кто подвалит? Чьи-нибудь друзья, девушки, братья, сестры? Другие родственники? Тети, дяди, бабушки, дедушки? Двоюродные племянники? Кошки, собаки? Говорите, не стесняйтесь! Весь табор с собой возьмем!

Все озадаченно переглянулись, а Лев охотно разулыбался, будто в жизни не слышал ничего смешнее. От возмущения Анька даже кроссовкой притопнула, но промолчала.

Конечно, раз Захар ей проспорил, то должен выполнять желание, это святое. И, коли уж она пожелала поехать на Серебряный, надо брать в зубы лодочный мотор и выполнять. Правда, поначалу она сказала: «Хочу поехать с другом». Кто ж знал, что «друг» захочет прихватить еще троих? Но подумаешь, могла бы с самого начала сказать «с друзьями», они ведь таких условий не обговаривали. Катер у Захара здоровый, небось все влезут. В тесноте, да не в обиде.

— Ладно, пошли, — сплюнул Захар в последний раз, — а то до вечера не управимся.