Мифические эксперименты, или…

Глава тридцать первая, в которой подтвердились худшие опасения

Правая передняя конечность и впрямь казалась зеленоватой, однако никакой «чернильцы» поблизости не было, равно как и листа бумаги, на котором он стенографировал бы послание от земного грызуна марсианским… Не наблюдалось и автора письма, то бишь Пафнутия. Последний факт особенно огорчил очнувшегося искателя приключений.

«Неужели я заснул? — ошарашенно подумал он. — Или в обморок грохнулся?»

Брысь покрутил головой — он лежал плашмя на бетонной площадке; каменные ступени убегали вниз, образуя уже знакомую спираль из лестничных маршей; сбоку шипел и потрескивал огненный обруч, а через него струился туман, переливающийся всеми оттенками изумрудного цвета — он-то и явился причиной зеленоватой окраски тех частей тела, которые обычно выглядели на Брысе белоснежными: лап, живота, ободка вокруг шеи и половины мордочки.

Кажется, повезло! В том смысле, что не разбился и даже восстановил «ушибленную» память. Брысь растопырил уши (хорошо, что они не так сильно забиты мехом, как у лохматого Рыжего) и постарался определить, насколько он «обогнал» монстра и шар с Пафнутием.

Скок-скок-скок-скок… Звук нарастал, и теперь искателю приключений пришлось растопырить глаза — нарушая все известные законы физики, по убегающей вниз пространственно-временной лестнице приближалась прозрачная сфера. Она беззаботно перепрыгивала со ступеньки на ступеньку, а белобрысый «м.н.с.» подскакивал внутри, ударяясь поочерёдно всеми частями упитанного тельца о пластиковые стенки. Рубиновые бусины были скрыты за веками — вероятно, потомок отважных мореплавателей всё ещё находился в обмороке. За шаром неторопливо следовал Монтаукский зверь, предвкушая скорую расправу над лысохвостой начинкой, заключённой в диковинном круглом предмете.

Никакого особенного плана по спасению помощника юного химика Брысь придумать не успел, а потому для начала собрался точным броском переправить пластиковую тюрьму Пафнутия в огненное кольцо, подальше от преследователя…

Хруп! От соприкосновения с бетонной площадкой шар раскололся на две аккуратные половинки, и удар лапой пришёлся по бесчувственному тельцу, тугому и плотному, благодаря усиленному питанию.

Как заправский снаряд, умело выпущенный из катапульты, белобрысый «м.н.с.» исчез в клубах зелёного тумана, мгновенно окрасившись в изумрудный цвет. И будь он в сознании, то, вполне возможно, обрадовался бы изменениям в своей внешности.

Брысь удивился результату собственных усилий не меньше застывшего с оторопелым видом монстра. Пока тот переваривал нахальство маленького зверька, так неожиданно вынырнувшего из густой дымки и испортившего ему заключительный этап забавной игры, искатель приключений опомнился и метнулся вслед за Пафнутием.

По мерцающему зелёному туману Брысь догадался, что они попали на подопытный эсминец. Память услужливо подсказала голосом Дункана, что в тот день, когда фантазия матроса-экстрасенса породила кровожадное чудовище неизвестной породы, пространственно-временная спираль одним своим «концом» настроилась на корабль. А значит, подтвердились его подозрения по поводу того, где самые любопытные из двухголовиков могли видеть море — у побережья Филадельфии 12 августа 1943 года!

А поскольку марсианский год почти в два раза длиннее земного, то 12 августа случается на красной планете дважды — вот и разгадка, почему Зверь посещает Марс «строго по расписанию»! Жаль, что Пафнутий так заторопился, что отказался выслушать более опытного компаньона. Возможно, сам передумал бы рисковать жизнью из-за сомнительного удовольствия покачаться на волнах!

Все эти мысли пронеслись в голове Брыся с третьей космической скоростью, с какой он, судя по всему, переправил в огненный обруч «младшего научного сотрудника», так как шлепок от приземлившегося упитанного тельца раздался где-то за бортом. «Хорошо, что не бульк!» — облегчённо проанализировал разницу в звуках спасатель грызунов (точнее, одного, но зато белоснежного и с двумя образованиями)…

Брысь длинными прыжками пересёк палубу злополучного эсминца, стараясь не прислушиваться к тому, что происходит за спиной, и не глазеть на обезображенные тела моряков — последствия ужасного эксперимента и кровавой трапезы злобной фантастической твари. Вспрыгнув на металлический поручень, он глянул вниз — почти сливаясь по цвету с водой, виной чему был зелёный туман, на волнах покачивалась лодка. Вероятно, кто-то из экипажа успел опустить спасательную шлюпку, но не успел ею воспользоваться. Определить, как выглядели бедняги при жизни, было невозможно — их лица и руки будто вплавились в борт судна…

На дне лодки без движения лежал Пафнутий. Искатель приключений оттолкнулся всеми четырьмя лапами и через пару мгновений, которые занял точно выверенный полёт, очутился рядом с приятелем. И хотя приземлился он изящно и мягко, как подобает лучшим представителям кошачьего племени, Пафнутий ощутил лёгкий толчок и распахнул рубиновые глазки (а может, просто вышло время, отведённое организмом на обморок).

— Мы на море? — первым делом осведомился он и с надеждой уставился на компаньона.

Брысь хотел было сказать родственнику корабельных грызунов что-нибудь едкое. И вообще упрекнуть в том, что «м.н.с.» не следит за событиями, пользуясь особенностями своей впечатлительной натуры. И даже напугать преследующим их монстром… Но все эти желания заслонило другое, неожиданно сильное, — увидеть, как рубиновые бусинки вспыхнут восторгом от исполнившейся мечты.

Поэтому он ответил:

— Даже лучше — в Атлантическом океане! Чувствуешь качку?

Лодка и впрямь качнулась так, что ударилась о борт эсминца, а потом и вовсе задралась носом, словно один из удерживающих её тросов стал вдруг намного короче другого. Путешественники сползли по скользкому деревянному днищу к самой корме.

— Ого! Шторм! — возбуждённо пискнул потомок отважных мореплавателей, а Брысь, почуяв неладное, устремил взгляд наверх.

Худшие опасения подтвердились — злобно оскалившись, Монтаукское чудовище схватилось огромными лапами, покрытыми клоками рыжей и чёрной шерсти, за рычаг одной из лебёдок, и она легко поддалась натиску, сматывая тросы…