Кристофер Робин

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Мадлен во все глаза смотрела на возвышавшееся над ней величественное серое здание. У них с Винни получилось! Грузовик довёз их именно туда, куда Мадлен и рассчитывала, а ещё им с мишкой удалось незаметно выскользнуть из грузовика. Оставалось лишь попасть внутрь и найти папу. Но, взглянув на большие часы под крышей здания, она нахмурилась. Было уже одиннадцать с чем-то. Они опоздали. И у них не было с собой папиных документов.

– О, смотри! – воскликнул Винни.

Мадлен обернулась как раз в тот момент, когда медвежонок подобрал кучу бумаги с верхушки мусорной кучи на углу улицы.

– Вот они, Важные Бумажки.

Не понимая, как они там оказались, она забрала их из протянутой лапки Винни и улыбнулась. Лучше поздно, чем никогда. Так или иначе, их надо вернуть папе. Свободной рукой Мадлен схватила Винни в охапку и уверенно направилась ко входу в здание.

– Мы сделали это, Винни! – сказала она, улыбнувшись медвежонку.

Винни улыбнулся в ответ:

– Мы спасли Кристофера Робина!

Но стоило словам сорваться с его губ, как на улице вдруг поднялся жуткий ветер. Мадлен потеряла равновесие и вскрикнула. Она непроизвольно вскинула руки, а вместе с ними взмыли в воздух и Винни, и Важные Бумажки. В то же мгновение листочки подхватил порыв ветра и понёс их в неизвестном направлении.

– Нет! – закричала Мадлен, пытаясь удержать бумаги. Но у неё ничего не получалось, непослушные листы никак не давались. В итоге, когда ветер утих, в руках у неё оказалась лишь половина листочка, за который она чудом смогла ухватиться.

Мадлен упала на колени, глаза девочки наполнились слезами. А бумаги улетали от неё всё дальше и дальше.

– Нет, нет, нет, нет! – причитала Мадлен.

Всё пропало. Теперь её точно отправят в пансион.

– Кристофер Робин!

Радостный голос Винни заставил Мадлен поднять взгляд. Она не могла поверить своим глазам: к ней бежал папа.

– Папочка! – воскликнула она, поднимаясь на ноги.

– Слава богу, я тебя нашёл, – сказал он, на-клонившись к дочери и заключая её в самые крепкие в мире объятия. Тут была и её мама: она помогала плюшевым ребятам выбраться из машины. Эвелин терпеливо стояла в сторонке, чтобы не рушить идиллию отца и дочери.

– Я так рада, что Ужастель тебя не съел, – сказал Винни, когда Кристофер наконец выпустил дочь из объятий.

Кристофер улыбнулся медвежонку.

– А я-то как рад, – сказал он, а потом снова повернулся к Мадлен. Не успел он промолвить и слова, как малышка заплакала:

– Я потеряла твои бумаги, – сказала она. – Мне очень жаль.

Присев на корточки, он осторожно положил руки ей на плечи.

– О Мадлен, – сказал он с любовью, – это всё такая ерунда.

– Но твоя работа такая важная, – сказала Мадлен. – Я думала, что если привезу тебе твои бумаги, то, быть может, ты не станешь отправлять меня в пансион и мы все останемся вместе. Вот всё, что у меня осталось. – И она протянула ему маленький кусочек бумаги.

На какое-то время Кристофер словно онемел. Её слова разбили ему сердце. Утерев слёзы, он снова обнял Мадлен. А потом, глядя в её глаза, заговорил:

– Прости. Прости, что был Папой С Опилками Вместо Мозгов. – Он замолчал, впервые мечтая о том, чтобы эти слова сказал ему в своё время его собственный отец. – Конечно, я никуда тебя не отправлю.

Мадлен обвила руки вокруг его шеи. Кристофер тоже обнял её, и на её лице, от уха до уха, расплылась счастливейшая улыбка. Это были самые крепкие, самые тёплые и самые нежные объятия в её жизни.

– Я буду каждый вечер читать тебе сказки, – шепнул ей на ухо Кристофер.

– А я с радостью буду их слушать, – прошептала она в ответ.

– Ну и приключение же ты нам устроила.

Кристофер и Мадлен отвлёк голос Эвелин. Они оглянулись: Эвелин, улыбаясь сквозь слёзы, стояла в нескольких футах. А потом она подошла к ним и обняла обоих. Вся семья теперь была в сборе, а гости из Зачарованного леса с радостью наблюдали за их счастливым воссоединением.

– Что ж, очередная судьбоносная прогулка, – сказал Ушастик. И хоть в его голосе и прозвучал сарказм, глаза его излучали тепло. Даже он, самый ворчливый из всех ворчунов, был тронут этой сценой.

Услышав его, Эвелин расцепила объятия. Она не помнила, когда в последний раз Кристофер так крепко и с такой любовью их обнимал. Она не очень понимала, как им это удалось, но если эти плюшевые ребята смогли снова сделать его живым человеком, то она была им обязана – страшно обязана.

– О, даже не знаю, Ушастик, – наконец сказала она, улыбаясь ослику. – Всё зависит от того, как ты на это посмотришь.

Всё зависит от того, как ты на это посмотришь. Слова Эвелин эхом отозвались в голове у Кристофера. В голове закрутились невнятные мысли, и тут его осенило. Он так долго изучал бумаги, думая лишь об одном – о сокращении расходов. А что, – идея всё отчётливее вырисовывалась у него в голове – если посмотреть на числа с другой стороны? Он взглянул на клочок бумаги у себя в руке – всё, что осталось от его хитрых подсчётов.

Кристофер улыбнулся.

Они – а точнее, Эвелин – только что сохранили ему работу. А возможно, и компанию. Быстро чмокнув жену в щёку, он развернулся и побежал в холл. А за ним следом, подобрав зверушек, бросились Эвелин и Мадлен.