Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой

* * *

После того как Андрей Гапон завершил свой поход, его потянуло вернуться в долину Парвати. Когда у него снова появилась сотовая связь, он увидел сообщения Шетлера о садху Равате и о плане совершить паломничество к озеру. Днем 21 августа он встретился с Шетлером в хостеле Om Shanti вместе с Кристофером-Ли Хамфрисом и Вилласом Бамбру. Бамбру узнал Шетлера: как-то раз он видел человека, который сидел на травянистом холме в Кхеерганге и играл на флейте. Бамбру родом из Кашмира, но теперь называет своим домом город в центре Индии, Индор. Раньше он много раз посещал долину Парвати, но в этом году он планировал совершить паломничество к святому озеру.

Шетлер внимательно слушал, как Гапон и Бамбру рассказывают о своих походах. «Озеро Манталай – совершенно особое место, – сказал ему Гапон. – Оно обладает преобразующей энергией. Она разгоняет работу кармы». Но Шетлер прислушался, когда Бамбру начал описывать свою историю о том, как двумя неделями ранее он завершил одиночное путешествие. Своим слушателям, сидящим на красных пластиковых стульях во дворе Om Shanti, он сказал, что взял с собой немного еды: только панир, разновидность свежего сыра, и пакет картошки, которую он предварительно сварил. Такую еду было бы легче приготовить в отсутствие дров. Кроме того, он не взял ничего для укрытия, поскольку слышал, что на маршруте есть пещеры из валунов и что достаточно будет одеяла. Несмотря на грязь, он двигался быстро и достиг цели за три дня. Он устроился в убежище из камней с подветренной стороны валуна, недалеко от берега озера. В течение двух дней больше никто не приходил. Следующие несколько дней к священному озеру вечером подходили группы туристов или одинокие паломники, разбивали лагерь на ночь, а утром уходили. По ночам он согревался, разводя небольшой костер из древесных щепок, собранных среди камней, и керосина, оставленного кем-то из путешественников.

Бамбру провел восемь ночей на озере, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Со временем, сказал он Шетлеру, он стал испытывать абсолютный страх при свете дня и полнейший комфорт и спокойствие в темноте ночи, пока, по его словам, его бытие не обрело ясность. «Пока находишься в горах, эта идея единого разума и отдельных личностей и тел покидает тебя, и ты соединяешься с большим «я», которое есть природа, которое есть горы, которое есть струящаяся река, которое есть нечто большее, чем ты», – сказал мне Бамбру. Легче приблизиться к большей силе, будь то Бог или Шива, вселенная или природа, проявляется ли она извне или возникает внутри. Ты вынужден примириться со своим отношением к горе или реке, леднику или звезде. «А еще оно спрашивает, хочешь ли ты здесь остановиться или продолжить движение, – говорит он, – и если ты хочешь идти вперед и узнать, что тебя ждет – твой путь вперед». Каждый день Бамбру сталкивался с этими силами, с этими вопросами. Когда на девятый день у него закончилась еда, он сложил одеяло и отправился обратно по тропе в Калгу.

Шетлер попросил его описать основные этапы маршрута, расстояние, которое можно пройти за день, и примерное расположение пещер из валунов.

Бамбру сказал, что их было несколько вокруг Панду Пул, Тхакур Куан и озера Манталай, но отметил, что в стороне от главной тропы была еще одна пещера, намного больше, чем любая другая на протяжении маршрута. Затем Шетлер попросил Бамбру взглянуть на его запасы провианта в комнате хостела. Большая часть вещей Шетлера была упакована в большой зеленый рюкзак, за исключением нескольких, которые он планировал взять с собой на озеро Манталай. Бамбру осмотрел продукты, которые закупил Шетлер, и сказал, что их достаточно, но не много, особенно учитывая слова Шетлера о том, что он планирует путешествовать примерно месяц. Тогда Шетлер рассказал, что на самом деле он отправляется в этот поход не один, а с садху, который, как он надеется, сможет обучить его своему искусству. Бамбру вспоминает, что почувствовал беспокойство. «Я не встречал ни одного старца, который смог бы научить меня чему-то стоящему, который отличался бы от школьного учителя, – говорит Бамбру. – Дело не в том, что они все фальшивые, но они не такие ученые или святые, какими пытаются казаться. Они такие же путешественники, и для того, чтобы выжить и пережить свое путешествие, они вынуждены придерживаться образа баба, который служит их целям».

Гапон и Хамфриз общались с Раватом в Кхеерганге и чувствовали себя при этом некомфортно. Гапон видел, как садху требует денег и наркотиков у тех, кто сидит перед ним, в обмен на благословение. Хамфриз, который провел несколько недель в Кхеерганге во время Rainbow Festival, всегда с опаской относился к Равату, которому запретили посещать ряд местных кафе, потому что он был известен тем, что обчищал карманы туристов. «Некоторые баба очень обаятельны и общительны, но этот был грубым и невоспитанным», – говорит он, отмечая, что «в его духе чувствовалась большая жесткость и агрессивность». Хамфриз однажды предупредил Шетлера, чтобы тот был осторожен с садху, но американец просто отмахнулся от его опасений.

Бамбру видел, как другие иностранцы поддаются давлению и переживают глубокие моменты осознания во время своих путешествий по Индии. По его оценке, Шетлером двигала ошибочная мотивация – он отправлялся в путешествие, чтобы что-то доказать, а не обрести покой. И, как бы он ни был компетентен в вопросах отдыха на природе, он не знал этой местности. «Когда я встретил Джастина, – говорит Бамбру, – то почувствовал, что его путешествие было скорее вызовом. А когда бросаешь вызов могучим горам, особенно Гималаям, у которых есть свой собственный дух и своя собственная энергия, которая резонирует, какой бы вызов им ни бросали, они отвечают тебе собственным вызовом. И не все справляются».

Пока Шетлер подробно излагал свой план, Бамбру по большей части хранил молчание. Шетлер уловил беспокойство в голосе индийца и объяснил, что не собирается проводить все время на озере с садху. Он хотел, чтобы тот провел его по тропе, несколько дней провел с ним на озере, а затем он планировал попросить садху уйти и вернуться в Кхеергангу. Шетлер надеялся остаться на озере Манталай в одиночестве, как Бамбру.

Когда солнце опустилось ниже к холмам, четверо мужчин вышли из хостела и, пробираясь через постройки и яблони, поднялись на холм, с которого открывался вид на деревню. Они хотели найти место, откуда открывается вид на закат и на всю долину.

Взгромоздившись на большой валун, группа наблюдала, как солнце опускается к горам. Оно садилось прямо над входом в долину, отбрасывая яркое оранжевое сияние, последнюю вспышку света и цвета перед тем, как небо потемнело.