Дело Ильназа Галявиева

Родители погибших и раненых учеников выслушали рассказ Галиуллиной без всякого сочувствия, между собой назвали ее «актрисой», обвиняли ее в том, что она не заперла дверь на ключ, хотя у нее было достаточно времени для этого. Галиуллина защищалась тем, что оповещатель в ее классе не работал, поэтому она среагировала с опозданием, но родителей это не убедило: они считали, что времени у нее все равно оставалось достаточно. Галиуллина напомнила, что во время учебной эвакуации в 2020 году этот класс также не эвакуировался, потому что не слышал оповещение, и все, включая директора, знали о проблеме.

Галиуллина не смогла опознать Галявиева, лишь твердила об озверевшем взгляде стрелка16, но сказала, что телосложение такое же.

Затем был зачитан протокол допроса Галилуллиной от 20 июня 2021 года:

«Я заходила в кабинет в последнюю очередь. Когда я была на пороге входной двери, прозвучал сильный взрыв. От взрыва входная дверь коридора третьего этажа повредилась, а именно разбилось стекло двери. Также от взрыва в нашем кабинете разбилось окно, расположенное в правой стене. После этого я сказала ученикам, чтобы они не плакали и сели под парты.

Я не помню, в какой момент я взяла ключи от кабинета. Я шла к двери кабинета и хотела закрыть ее на замок. Я почти дошла до входной двери и когда я была на расстоянии одного метра, в это же время я увидела в коридоре вооруженного человека в черной одежде с маской черного цвета на лице17, в руках которого было оружие черного цвета, похожее на автомат. Откуда появился данный человек, с какой стороны пришел, я не знаю. Затем, увидев меня, стоя напротив коридора на расстоянии больше одного метра, данный человек направил на меня свое оружие, и прогремел выстрел. Сколько было выстрелов, я не помню, либо один, либо два. После выстрелов я почувствовала острую боль в правой руке, была в очень сильном шоковом состоянии. Я упала лицом вниз на пол. В это время я подумала о теракте в городе Беслан. В это же время я слышала несколько выстрелов, но не видела, что происходило. Что было дальше, я не знаю, так как потеряла сознание.

Через некоторое время я пришла в сознание и увидела во втором ряду перед последней партой лежащего Зарипова без движения. Также я увидела остальных детей, лежащих под партой. Также в кабинете было много крови. Я точно помню, что некоторые дети издавали звуки: кто-то плакал, кто-то хрипел. Хасанов сказал, что у него нет ноги, Киямова попрощалась со мной. Также дети, которые были живы или ранены, начали звонить своим родителям.

Я в это время умудрилась сесть и пыталась доползти до коридора, чтобы попросить помощи. Я добралась ползком до входной двери, но из-за того, что у меня не было сил, упала на пол вдоль ближней правой стены. Через некоторое время я услышала звуки шагов, услышала, как сказали, чтобы тот, кто может, вышел в коридор.

Спустя некоторое время кто-то из спасателей погрузил меня на носилки и унес».

Также в допросе Галиуллиной от 21 сентября 2021 есть вопрос следователя, в котором он сообщает: согласно записям с камер гимназии, между взрывом и появлением в кабинете 310 человека в черном прошла 1 минута 15 секунд.

Полицейские, задержавшие Галявиева

1 декабря 2022 в суде были допрошены сотрудники полиции, первыми прибывшие на место преступления.

Ленар Мусин, «полицейский в отпуске», непосредственно заломивший руку за спину вышедшему из гимназии Галявиеву и уложивший его на асфальт, был допрошен первым.

Мусин показал, что утром 11 мая проезжал мимо гимназии на машине, когда услышал взрыв. Он остановил машину и пошел в гимназию. Находясь в фойе (до выхода из гимназии Галявиева), услышал не менее пяти выстрелов. На вопрос обвинения, как часто раздавались выстрелы, Мусин ответил: «долбил без остановки». Выстрелы доносились с верхних этажей, «слева сверху» от стоявшего в фойе Мусина.

Когда преступник вышел из гимназии, Мусин находился снаружи у крыльца. Лицо Ильназа было без маски. Мусин приказал другому полицейскому направить на вышедшего пистолет, после чего тот сказал: «Я сдаюсь».

Прокурор Аида Шайдуллина спросила Мусина, есть ли человек, которого он задержал, в зале суда. Мусин посмотрел на Галявиева, который сидел, низко склонив голову, прикрытую капюшоном.

— По капюшону опознать не могу, — ответил Мусин.

— Вы можете показать лицо, подсудимый? — обратился к Галявиеву судья. — Подсудимый! — повторил он снова, когда тот промолчал. — Не хотите показывать лицо?

— Нет, — ответил Ильназ, не поднимая головы.

По словам Мусина, Галявиев вышел из гимназии настолько спокойным, что ему трудно было опознать в нем виновника стрельбы, и полицейского насторожили лишь берцы на его ногах.

Далее был зачитан протокол допроса Мусина, в котором отражены ответы Галявиева на его вопросы: «Я был один; взрывпакет был один; ружье оставил в школе».

Также из протокола:

«Вопрос следователя: «После того, как вы задержали Галявиева, слышали ли вы звуки хлопков, стрельбы или других подобных звуков?»

Ответ Мусина: «Никаких подобных звуков после того, как молодой человек был задержан, не слышал».

Старший лейтенант Динар Динмухаметов был вызван в зал после Мусина. Вначале он отвечал на вопросы судьи бодро: «Никак нет!» и «Так точно!». Когда его попросили дать показания, Динмухаметов предложил огласить показания, данные им ранее. Когда судья настоял на устных показаниях, Динмухаметов стал заметно волноваться, а голос его стал почти не слышен.

Старший лейтенант прибыл на место происшествия после Мусина и старшины ППС Хабибуллина.

— Вы сами хлопки или выстрелы слышали? — спросила Шайдуллина.

— Никак нет, — тихо сказал Динмухаметов.

Последним в зал пригласили старшину ППС Ильназа Хабибуллина. Он видел, как Галявиев вышел из школы.

— Точно не помню, какую фразу он первую крикнул, не то: «Я сдаюсь!», не то: «Я стрелял, я сдаюсь!», как-то так. То есть, он обозначил, дал понять, что это был именно он. Он выглядел очень молодо, мне кажется, можно было даже просто спутать его с учеником, — спокойно рассказал Хабибуллин.

Затем Мусин проводит прием задержания и кладет Галявиева на асфальт. Когда Ильназ уже в наручниках, Хабибуллин поднимает его и ведет в машину.

Поднимая задержанного с земли, старшина заметил на нем бурые пятна крови. По пути до машины он задал Галявиеву несколько вопросов.

— По его выражению лица вообще не было понятно. С усмешкой, с улыбкой на лице он мне сказал: «Да, я стрелял». «В кого?» — «В детей, хотел их убить». После того, как я задал вопрос, попал ли он в кого, — тишина. А, еще я спросил, из чего он стрелял. Он пояснил прям четко, что это охотничий карабин помповый 12 калибра.

— Первое время все говорили, что он, возможно, не один, слышали еще какие-то громкие хлопки, — обмолвился Хабибуллин. Но сам он ничего такого якобы не слышал, так как «больше работал визуально».

— В ходе обследования вы кого-нибудь еще обнаруживали, кто мог совершить данное преступление? — спросил адвокат Нуриахметов.

— В принципе, для меня, как человека, служившего в вооруженных силах и довольно продолжительное время в полиции, для меня сразу стало понятно, что кого-либо еще, кто участвовал, быть не могло. Локальность применения — только одно крыло, единица оружия — тоже одна, и в основном все погибшие и пострадавшие только в одном помещении. То есть, если бы их было больше, то и жертв, соответственно, было бы больше, — поделился своими соображениями Хабибуллин.

Через два месяца, 1 февраля 2023 года, прокурор Шайдуллина зачитала протокол осмотра видеозаписи с карманного видеорегистратора командира полка ППС УМВД РФ по городу Казани Ильназа Хабибуллина:

«Воспроизводится видео продолжительностью 3 минуты 5 секунд. Дата — 11 мая 2021 года, время — 9 часов 19 минут 51 секунда. Запись производится с помощью видеозаписывающего устройства, располагающегося на груди старшего экипажа № 3505 Хабибуллина. В период времени с первой секунды во вторую минуту изображены трое мужчин в сидячем положении. Слева от данных мужчин стоит сотрудник полиции, между ними происходит разговор. На второй минуте первой секунде Хабибуллин отвечает на телефонный звонок, после которого бежит к машине УАЗ Patriot с номерами А 5028 16 RUS и в период времени со второй минуты 23 секунды Хабибуллин, погрузившись в патрульную машину, начинает движение в направлении школы 175. В это время ведется разговор с помощью устройства радиостанции, поступает сообщение: «3503, 3507, 3509, 3505, 3552 Казань — срочно включаем все и летим туда, информация подтверждается». В период времени с 2 минуты 45 секунд Хабибуллин передает следующее сообщение с помощью радиостанции: «Казань 3505 уже на подъезде». И в 3 минуты 55 секунд видеозапись прекращается, время — 9 часов 23 минуты 46 секунд».

Запись регистратора прекращается в тот самый момент, когда Хабибуллин подъезжает к гимназии (время регистратора в протоколе отстает от реального на десять минут). Ни вопроса, почему запись прекращается, ни ответа на этот вопрос в суде не прозвучало, никто из сторон этим фактом не заинтересовался.

Заместитель директора Лещов

— Потом, как я понял, произошел вроде взрыв, потому что затряслось буквально все. По моим ощущениям, как будто их было два, — рассказывал 5 декабря в суде бывший заместитель директора по хозяйственной работе гимназии № 175 Руслан Лещов. В момент нападения он вместе с другими завучами находился в кабинете директора на первом этаже — поздравлял ее с днем рождения. Выйдя из кабинета директора на шум, он успел увидеть вошедшего Галявиева, но, заметив ружье, вернулся в кабинет и оставался там вместе с остальными завучами и директором до приезда полиции. Затем он помогал полиции открывать двери кабинетов и подсобных помещений, а на третьем этаже ему поручили сфотографировать убитых детей для опознания.

Затем был оглашен протокол допроса Лещова от 11 мая 2021 года.

«Далее мы услышали примерно два-три взрыва, они были очень мощные, было ощущение, что падают плиты перекрытия, тряслись стены и полы. Взрывы доносились как будто близко, на первом этаже, где лестница», — так Лещов описывал следователю свои ощущения от взрывов в день трагедии.

Визуально последствия взрывов он описал так:

«В полу возле кабинета, где Галявиев установил бомбу, была дыра сквозная в подвал, были разрушены перегородки возле этого кабинета: там был туалет, электрощитовая, раздевалка для начальных классов. Последняя стена вообще просто упала, отодвинут был даже рояль, пианино, которое там стояло. Повреждения были очень сильные, даже лестничный марш на какое-то расстояние отошел от стены, стена была в трещинах вся. Гипсокартонные потолки попадали, окна были разбиты».

Завучи Мухаметгалимова и Хафизова

7 декабря в суде были заслушаны показания трех завучей гимназии № 175: Алии Мухаметгалимовой и Венеры Халиковой. Все они в момент нападения были в кабинете директора на первом этаже.

Так Халикова описала ситуацию в кабинете после того, как замдиректора по АХЧ Лещов забаррикадировал дверь изнутри ножкой стула:

— Я слышала, как Руслан Аликович дозвонился по сотовому телефону. Потом произошел сильный взрыв какой-то… Я не знаю, но были хлопки сильные, три или четыре хлопка, и у нас выбило двери.