Орнейские хроники -2

Стекляшки в маске запотели; ругаясь сквозь зубы, он перезарядил пистолет и вновь задрал голову. Облако уже касалось рваным брюхом вершин башен.

— На башне, запаливай, заснул что ли!?

И в этот миг сверху раздался первый крик — утробный, скорее звериный, чем человеческий. Часовой заметался по площадке и, побежав ко краю, выметнулся за зубцы. Тело упало с глухим, шлепающим звуком. Все замерли.

— Что, демоны меня дери, происходит?!

С восточной стены донесся еще один крик. Громыхнула пушка.

«Куда палят, болваны!»

Тоне до сих пор не замечал ни малейших признаков приближения врага. А затем будто полчище демонов набросилось на них. Туманные сгустки обволакивали солдат, те падали, катались по плитам двора. У тех, кто был без масок, кожа мгновенно покрывалась кровавыми волдырями, несчастные раздирали себе лица ногтями, и бились в судорогах, захлебываясь кровью. Хрипы и вой обезумевших людей ввинчивались в мозг, оглушали, не давая отвести взгляд от творившейся жути. Позади сержант срывающимся голосом забормотал молитву, и Тоне вышел из оцепенения. Мгла надвигались с юго-востока и пока не добралась до них. Но он отчетливо осознавал, что это конец. Странное спокойствие охватило его. Он обернулся: сержант с тлеющим пальником пятился, в его глазах тоже стояло безумие.

«Сигнал!»

Часовой погиб, не успев подать сигнал, и в Карде еще долго ничего не узнают.

— Давай сюда! — рявкнул Тоне и вырвал из трясущихся рук артиллериста пальник.

Сержант повернулся и бросился бежать — коменданту гибнущего Квилиана до него уже не было никакого дела. Он шагнул к пушке, но засомневался: гонец ожидает увидеть пламя, догадается ли, услышит ли пальбу? Тоне заозирался, его взгляд упал на стоящие в пяти туазах горшки с Дыханием дракона — подарок от этррурского лекаря. Пригодились же.

«Помирать — так чтоб демонам жарко стало!» — залихватски подумал он.

Подхватил два пороховых зарядов и в несколько прыжков оказался рядом с чудо-оружием. Но и колдовской туман — вот он. Обжигающе лизнул кисти рук, проник под бесполезную маску. У смерти отчего-то был запах цветов. Тоне задержал дыхание, чтобы не спалило легкие, прежде чем он сделает то, что нужно. Маска, казалось, припаялась к лицу. Лопнула кожа на губах, невыносимо жгло глаза.

«Ничего, с этакими дивными огнями враз по Звездному Мосту пролечу...»

Он бросил заряды на горшки и поднес пальник...

… В ночи полыхнуло, дрогнула земля, и рокот взрыва отразился от скал. Сидевший на деревянном обрубке гонец вскочил и поднес подзорную трубу к глазам. Над Квилианом стояло подсвеченное оранжевым и багровым облако, в котором что-то двигалось... Или кто-то, огромный, многорукий...

— Странник, спаси нас и помилуй! — гонец очертил перед собой знак рассеченного круга и бросился к коню.

Интерлюдия

…Это ее кожа пузырилась и слезала клочьями, обнажая кровоточащую плоть, это она заходилась в приступе кашля, выплевывая легкие, впивалась ногтями себе в глаза и билась в страшных муках... Душа все глубже погружалась в омут, все быстрее — не выплыть, не вздохнуть. Где же светлое воинство Странника, или вправду он покинул Орней? Но вдруг мрак прорезало с ревом взвившее пламя, и Лара встрепенулась.

Зрение прояснилось. Она увидела, что все уже кончено. Северная стена Квилиана частчно обрушилась, над камнями плясал огонь. Двор и остальные стены были завалены телами солдат. Так и было в ее проклятом видении!

«Но взрыва не было...»

Да, и не было всадника, который мчался в Карду, нахлестывая коня. И... людей на большой поляне посреди леса едва ли в четверти лиги от Квилиана. Десяток телег, привязанные к ним коровы и овцы. Жители деревни. Страшный взрыв всполошил их, мужчины спорили и жестикулировали, особенно старался грузный седобородый старик, показывая рукой на запад, куда, по его мнению, следовало идти. Женщины, державшие плачущих детей на руках, сгрудились рядом с ними. Отдельно стояли четыре солдата и капрал — охрана. Они не принимали участие в споре, хмурый капрал, прикусив длинный ус, и вовсе отвернулся.

Пришло ощущение угрозы — колдовское облако, будто почувствовало присутствие живых и поплыло в сторону поляны. Сердце оборвалось. Она не может стать бессильной свидетельницей гибели и этих людей! Вмешаться — но как?! Никогда еще не приходилось воздействовать через эфир...

«Расстояния не имеют значения. Ты уже там. Прикоснись...»

Лара, не задаваясь вопросом, чей голос слышит, вняла совету. Однако бурлящее море эмоций не давало ей даже на краткий миг подчинить себе толпу. Мелькнуло нечто знакомое в рисунках аур, она пригляделась: на одной из телег сидели понурый Уно с матерью и Тильда. Коснуться Уно? Нет, его не послушают. А вот Тильда... Тильду в деревне уважают и побаиваются. Женщина с безучастным видом крутила обручальный браслет на запястье. Лара, мысленно попросив у нее прощения, вторглась в ее разум.

Тильда вздрогнула, слово от толчка, затем забралась с ногами на телегу и встала в полный рост.

— Слушайте меня! Вы, все! На Квилиан напал враг. — громко, властно заговорила она. — Сьер Тоне приказал идти в Карду, не так ли, почтенный Агдейл? — слегка поклонилась она старейшине. — Не оставаться здесь, мы слишком близко и нас легко обнаружат, и тем более — не идти в Мартеск, как ты предлагаешь, ведь дорога к нему проходит у самой крепости.

Спорящие изумленно умолкли, и Лара воспользовалась этим, чтобы пригасить гнев и упрямство старейшины и особо рьяных его последователей. И поняла, что слова, которые она собиралась нашептать жене коменданта, исходят из сердца самой Тильды. Как если вмешательство лишь помогло той очнуться от горестных дум.

— В крепости — мой супруг, — Тильда подняла руку, показывая браслет, — и как бы не разрывалось от тревоги сердце, я подчиняюсь ему. И вы, — обратилась она еще к нескольким женщинам, — ваши мужья сражаются и верят, что вы в безопасности! Как можно обмануть их доверие?

— Госпожа Тильда права, — подала голос одна из солдатских жен. — Я тоже слышала приказ — идти в Карду.

— Мартеск-то уже поди захватили, — добавил мужской голос. — Зря ты, Агдейл, народ мутишь. Или пиррам продался?

Старейшина открыл было рот, но чуя, что настроения изменились, ничего не сказал, лишь злобно зыркнул на Тильду.

Ядовитое облако тем временем подобралось уже к границе леса. Оно не был однородным, серые пласты сплетались и расплетались, и было в этом что-то, бесконечно отвратительное.

«Сейчас!»

Она яростно ударила, рассекая мерзкую колыхающуюся массу. Туман забурлил, как закипевшая вода, распался на рваные клочки и... вдруг исчез. Лишь почерневшая, как после огня, трава и свернувшиеся, высохшие листья деревьев отмечали границы злой волшбы.

Лара наконец-то смогла вздохнуть свободно.

Люди на поляне сворачивали стоянку и запрягали лошадей. Капрал махнул двум солдатам на селян — помогайте, а сам подошел к Тильде:

— Госпожа Тильда, нам бы назад. Оставлю с вами двоих, все ж оружные. Вы тепереча не пропадете, а нам надо разведать, что в крепости. Тихо стало, к чему бы?

Поколебавшись, Тильда кивнула, и капрал поклонился и отступил, затем кивнул оставшимся солдатам, и вскоре все трое исчезли в зарослях.

Победа, хотя совсем незначительная, придала Ларе сил. Ее неудержимо тянуло на северо-восток — туда, где все еще тускло светилась Звезда.

* * *

— Свершилось! — возвестил Беласко.

Йахаб в ответ прошипел нечленораздельную фразу и опустил руку, в которой держал Звезду. В этот миг облако, окутывающее Квилиан, вспыхнуло изнутри; Лодо вытянул шею, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Посланец Сугаара сделал пасс правой рукой, и облако, повинуясь, выплыло за пределы крепости.

Послышались изумленные восклицания. В северной стене образовался огромный провал, фигурки солдат теперь лежали, скорчившись в неестественных позах, во дворе и на уцелевших стенах. Пахнуло кровью и тем непередаваемым запахом, что знаком каждому, кому хоть раз довелось участвовать в сражении. Лодо нервно провел кончиком языка по сухим губам.

— Потрясающе! — севшим голосом сказал он.

Позади послышались восхищенные шепотки, и резким диссонансом прозвучал надтреснутый тенор Шатори:

— Но точно ли свершилось сие, и не стали ли мы все жертвой наведенных грез?

Лодо резко обернулся и встретился взглядом с бесцветными глазами маркиза. Рядом с ним стоял Соланж и смотрел в пол. Не много ли на себя взял старый гриф? И Соланж туда же! Лодо гневно выдохнул, однако пока он готовился осадить маркиза, заговорил Беласко:

— Вскоре вы получите все доказательства, благородный Шатори. Отряд воинов Аратс уже близко от долины Венаско. Они прошли, не встретив никакого сопротивления со стороны союзников Монтего. Ваш сын со своими воинами почел за честь идти с ними и представлять его величество Лодо.

Лицо Шатори побагровело, он хватанул ртом воздух. Но еще что-либо сказать Лодо ему не дал.

— Шатори, ваши сомнения неуместны, и стоит трижды подумать, прежде чем делиться ими. Месьеры! Что стоят байки о деяниях лже-мессии, о коих досель разглагольствовали жрецы? Мы стали свидетелями истинной магии и истинной силы! Так можно выиграть войну, не пролив ни капли галейской крови!

— Если гарнизон крепости погиб... Наши солдаты из плоти и крови. Разве могут ониступить на зараженные земли и остаться в живых? — угрюмо спросил Соланж.

— Сугаар несет возмездие отринувшим его, но не делает непригодными ни землю, ни воздух, — вставил шаман.

— Взгляните, мой король! — воскликнул Савиньи.

Облако над Венаско распалось на части, будто разрубленное незримым клинком, и исчезло.

— Ваше вели-и-ичество, — хрипло произнес Йахаб, растягивая гласные, — Мой повелитель не-е будет является на ваш зов, подо-обно-о слуге... или фаворитке. Он не оста-а-вит вас, однако теперь ваш черед показать пре-еданность Великому Змею.

Лодо взглянул на него и невольно отшатнулся: лицо посланца, с ввалившимися глазами и остро обозначившимися скулами было похоже на череп, обтянутый желтой кожей.

— С-с-славьте Суга-а-ара! — Йахаб покачнулся, оседая на пол.

Беласко метнулся вперед и подхватил его.

— Господину Йахабу необходим отдых. Могущество Сугаара безмерно, но увы, смертное тело не может долго выдерживать его...

* * *

— С-з-з-везда... — шипит Йахаб и мечется по роскошному ложу. — Чужая... чужая...

— Вы еще не вошли в полную силу... — потерянно говорит Беласко.

Йазаб отмахивается.

— Я решил использовать артефакт, чтобы соединить одаренность с могуществом повелителя... И да, это дало эффект. Однако облако гнева должно было идти дальше, на юг. Ты думаешь, оно исчезло, потому что Сугаар так пожелал?

— Разве... было не так? — растерянность на лице шамана сменяется паникой.

— Его уничтожила Искра! Слабый маг, но ее слабость — обманчива, тебе ли не знать. — Йахаб пытается сесть, но снова валится навзничь. — Посмотри на меня. Звезда пожирает меня, каждый раз, когда я касаюсь ее.

— А... наш повелитель?

— Еще не настал миг, когда он войдет в мир... О-о-х, как все горит! Весьма неудобно быть заключенным в теле смертного...