Том 4. Пьесы 1865-1867

Выходит из палаты, впереди идут рынды и Скопин-Шуйский.

Мстиславский

Подумайте! Чтоб не было обиды:
Казнить легко, да после не воротишь.

Басманов

Хоть думайте, хоть нет, а он изменник!

(Щелкалову.)

Пиши скорее приговор соборный!

Щелкалов

Честной собор, чему повинен Шуйский?

Голоса

Казнить его! – Повинен смертной казни. –
Изменник он! Ему и смерти мало! –
Все Шуйские изменники! – И братьев
Помиловать нельзя. Какая милость! –
Всем Шуйским смерть! На том и порешили.

Мстиславский

А тех за что? Они не виноваты.

Один голос

Чай, Дмитрий-то свояки с Годуновым,
Вот и вина.

Мстиславский

Нет, этак не порядок!

Щелкалов

Так что ж писать?

Один голос

Пиши: казнить Василья,
А Дмитрию с Иваном снять боярство
И в ссылку их по дальним городам.

Щелкалов

Согласны все?

Голоса

Согласны! – Ладно, ладно! –
Чтоб так и быть тому без перемены!

Мстиславский

Пиши, Василий! Расходитесь с Богом!

Все расходятся с поклонами. Остаются Мстиславский, Голицын, Воротынский, Бельский, Масальский, Басманов и Щелкалов, который садится за стол и пишет.

Мстиславский

Народ – волна: куда его подует,
Туда и льет. Уж Шуйских ли не любят,
А вымолви за них в защиту слово,
Так разорвут.

Воротынский

Не знаю только, ладно ль
Судить бояр собором черни буйной!

Голицын

Короток суд народный – беспощадный.
Кровавый суд, без совести, без толку –
В нем Бога нет.

Мстиславский

И затевать не надо б.

Голицын

Служу царю, пусть царь меня и судит,
А не торговцы из лубочных лавок.

Мстиславский

Убийство, а не суд. Мне Шуйских жалко.

Голицын

Кому ж не жаль! Нет, Шуйский пригодился б,
Что ни толкуй! Он плут и проидоха,
А все наш брат боярин, нам он свой.

Басманов

О чем, бояре?

Голицын

О суде толкуем,
Что глуп народ, и бестолков, и буен,
А рассудил по правде.

Басманов

Это верно.

Голицын

А все ж не дело черному народу
Судить бояр. Он должен их бояться
Да слушаться; а дай ему почуять,
Что он судья над нами, плохо будет:
Он сам начнет без царского указа
Судить, рядить да головы рубить.

Басманов

А что, ведь правда!

Голицын

Есть о чем подумать;
Подумаешь – зачешется затылок.

Басманов

Не напророчь! Не дай Господь дождаться!

Входит Дмитрий.

Дмитрий

На чем решили?

Щелкалов

Шуйского Василья
Собором всем казнить приговорили,
А братьев разослать по городам.
Как ты прикажешь?

Дмитрий

Приговор исполнить!
На лобном месте завтра прочитать
Его Василью; положить на плаху
Бунтовщика, занесть топор над ним
И объявить, что мы его прощаем,
Что вместо казни посылаем в ссылку
По смерть его, с лишением боярства;
А вотчины и все именье Шуйских
Мы отписать велим в свою казну.

Мстиславский

Пошли Господь тебе на многи лета
И радостей и счастья, государь!

Дмитрий

Довольны вы?

Голицын

Язык всего не скажет,
Что чувствует душа; мы лучше дома
Помолимся о здравии твоем
И долголетии.

Щелкалов

Куда прикажешь,
Великий государь, сослать Василья?

Дмитрий

За Кострому – и завтра же отправить!
Не доезжая места, воротить
Его в Москву и возвратить боярство,
И вотчины, и все его именье…

(Масальскому.)

А Ксения все плачет, все тоскует?

Масальский

У нас уход за ней, как за царицей.

Дмитрий

Не знаешь ли, чем слезы ей унять?

Масальский

Уймутся сами. Скоро высыхает
Роса на солнце, а девичьи слезы
Еще скорей.

Дмитрий

Заметил ты, Масальский:
В слезах она становится красивей,
Чем так, без слез?

Масальский

Так пусть она и плачет!

Дмитрий

Таких очей я ни в Литве, ни в Польше
Не видывал. Она меня полюбит!
Как думаешь, Масальский, ведь полюбит?

Масальский

Великий государь, ума не хватит
О девках думать. Что ж об девке думать,
Полюбит ли! Да что ж ей больше делать.
Как не любить? Одна у них забота…

Дмитрий

Поедем к ней! Желал бы я пред нею
С соперником сразиться, чтобы сердце
Красавицы от страха трепетало
И победителю наградой было.
Я Ксению люблю. Скажи, Масальский,
Чем покорить могу ее я сердце?

Масальский

Что покорять! Она не враг тебе;
Вели любить, и разговор короток.

Уходят.

Голицын

(Басманову)

Что приуныл, Петр Федорыч? Обидно,
Что службишка твоя пропала даром?

Мстиславский

Служи царю мечом на ратном поле
Да в думе головой, а не доносом,
Никто тебя обидеть не посмеет.

Басманов

Обидно мне не за себя, бояре!
Он добрый царь, но молод и доверчив;
Играет он короной Мономаха,
И головой своей, и всеми нами.

Уходят.