Круассан

— А почему Вы работаете продавцом? — вырвалось вслух у Таси.

— Ам… Я не продавец, я — бариста.

— Мммммм… Так почему? У Вас совершенно точно есть не плохое образование.

— Да, есть. Учился в Швеции. У меня там родители живут. Я уехал в Россию, когда окончил обучение. Приехал жить с бабушкой.

— Зачем?

— Она одна. Никто не должен быть один. Нет, Вы не подумайте. Она меня в шутку выгоняет. Она была рада моему приезду. Тут я подавал заявки на работу, но всем нужен опыт. А потом я пил кофе в вашей кофейне и прочитал объявление на двери. Я решил, что пока лучше хотя бы где-то поработать. Но резюме рассылаю.

— Вы молодец. А у меня нет бабушки… — Тасе стало как-то грустно.

— А Вы? Мне кажется вы тоже молодец. Живете самостоятельно, работаете…

— Отдайте котенка друзьям, а?

— Нет, у одного собака, у другого жена… В смысле против, жена…

— То есть тот факт, что Я тоже против, Вас не остановил? Ладно… Допустим я оставила котенка. Допустим. С чего Вы… Кость, давайте на Ты, а? Так вот, с чего ты взял, что ему у меня будет хорошо?

— Ну Вы… Ты добрая, мне кажется. Просто уставшая, я так думаю — Костя пробирался в разговоре как по минному полю — Ты когда в кафе зашла, я подумал, что ты грустная и красивая. А когда ты сказала, как тебе важен один круассан — я понял, что ты еще и одинокая очень.

В эту долю секунды, еще даже не осознав и не дослушав все до конца, Тася заплакала. Зарыдала. Она упала на согнутую руку и заплакала так горько, что казалось вся тяжесть дня выходила слезами за секунды. Или не дня, а последних пару лет. В квартире всё, кроме Таси в этот момент затихло. Костя вообще казалось оцепенел. Он сидел с широко открытыми глазами и кажется внутренне уже паниковал. Он хотел бы ее обнять и пожалеть, но знал про правило личного пространства. Хотел сказать что-то ободряющее, но понимал что кофе еще не достаточно остыл, и если ему плеснут его в лицо, будет не приятно. Прошло не менее 10 минут, прежде чем он решился заговорить.

— Тась, я заберу котенка. Ну не плачь ты так — он погладил ее по плечу — Прости, пожалуйста. Я опять переборщил. Я его соседям предложу!

— Нет — донеслось из рукава не внятное сопротивление.

— У бабушки хорошие соседи, я им уже канарейку отдавал.

— Нет — Тася подняла зареванное опухшее лицо — Пусть остается. Назову его Беляшом.

— Это которые с мясом?.. На вокзале продают?

— Да. Нет! Потому что белый, а не потому что…

— А… Ладно. Ты уверена?

— Да.

— Тогда я пойду?

— Нет.

— Ну да, ну да… Поздно уже. Тебе помочь всё убрать?

— Да.

— А потом пойду… — Костя понес бокалы к раковине

— Нет.

— Ам… Нет?

— Нет. Ты тоже остаешься — Тася говорила, даже не смотря на парня, который завис между столом и шоковым состоянием.

— Мне остаться?

— А ты против?

— Н-нет… Я…

— Ну и бабушка твоя не против, даже очень за. Вы с Беляшом спите на диване. Завтра с тебя кофе, а потом едем к ветеринару, пусть осмотрят и когти постригут. Потом поедем к твоей бабушке, представишь меня, пусть знает, кто спас ее жизнь. Постельное сейчас принесу, ванна там. Осторожно в лужу не наступи!

Потом в квартире еще около часа горел свет, кто-то конечно же наступил в лужу. А затем все стихло. Костя с котенком спали на диване, Тася в своей комнате. На следующий день ветеринар поздравит Беляша с новой семьей, а бабушка поздравит Костю с тем же самым. И только Тася понимала, кого на самом деле нужно поздравлять. Стоит ли говорить, что выпечка в квартире Таси стала явлением частым. Но круассаны только по пятницам и только по два.