Операция "Гарри Поттер"

— Спасибо! — улыбнулся Северус. — Это зелье, если добавить три капли в ванну, сильно повышает чувствительность. Может быть, примем ванну вместе?

Кэролайн широко улыбнулась.

— Прекрасная идея! А вот и мой подарок.

В маленькой коробочке под чарами «Стазиса» лежали свежайшие лепестки цвета спекшейся крови. Северус вздрогнул. ЭТО он видел только на колдографиях в «Вестнике зельеварения».

— Лепестки плотоядной орхидеи? — пробормотал он. — Но... это же целое состояние! Это же... Миледи...

Кэролайн улыбнулась.

— Все гораздо проще, Северус. Индейцы никогда не продадут магические ингредиенты чужаку. Что-то находят сборщики, они и устанавливают цены на рынке. Но для своих все иначе. У меня остались связи, и я ими пользуюсь.

Снейп кивнул, не отрывая глаз от ценнейшего и редчайшего ингредиента. Мерлин! Он же сможет... сможет … да чего он только не сможет!

— Так как насчет ванны? — отвлек от наполеоновских планов Барти.

— Да... да... конечно.

Это не был большой бассейн, как в ванной старост в Хогвартсе. Три человека там разместиться могли, но прижавшись друг к другу. То, что надо для зелья. Три светящихся капли упали в горячую воду, которая на мгновение помутнела, но тут же снова стала прозрачной, лишь на поверхности появилась тончайшая перламутровая пленка. Ухмыляющийся Барти выставил большую шкатулку с жемчугом. Кэролайн избавилась от одежды одним взмахом палочки. Мужчины последовали ее примеру. У края ванны появился поднос с бутылкой вина и бокалами.

— Выпьем? — предложил Барти.

— Обязательно, — ответила Кэролайн, опускаясь в ванну.

Северус шагнул за ней. Барти разлил вино и присоединился. Кэролайн медленно провела рукой по своей груди. Ее глаза широко раскрылись.

— Невероятно! — пробормотала она.

Северус залпом опустошил бокал. Барти пил медленно, смакуя. Его рука бережно поглаживала бедро Кэролайн. Северус осторожно прикоснулся к ее груди.

— Да-а... — выдохнула Кэролайн. — О, Мерлин! Да!

Она обхватила пальцами члены обоих своих любовников и чуть сжала их.

— О-ох! — выгнулся Барти.

Северус почувствовал, что надолго его не хватит. Это были слишком острые и сильные ощущения. При этом они не концентрировались как обычно внизу живота, а словно бы разливались по всему телу. Такого у него еще ни разу не было.

Кэролайн застонала, когда пальцы Барти уверенно скользнули ей между ног. Северус просунул руку ей под спину и приподнял, открывая больший доступ своему другу. Кэролайн крепче сжала оба члена. Оба любовника непроизвольно начали двигать бедрами. Долго это продолжать не могло, и вот уже яркое сияние вспыхивает над ванной и медленно втягивается в шкатулку с жемчугом.

Из ванны выбирались с трудом, но оперативно. Все-таки ощущения были слишком сильными. Можно было потерять контроль.

— Сильная вещь, — проговорил Барти, когда вся компания расположилась на кровати. — Ты туда ничего не добавлял, экспериментатор? Так ведь можно до смерти... ну...

— Затрахаться... — лениво продолжила Кэролайн.

— Ничего не добавлял, — ответил Северус, вытягиваясь под одеялом, — чем хотите поклянусь. Там просто ощущения должны были усиливаться.

— Вот они и усилились, — заметил Барти, призывая шкатулку из ванной.

Жемчуг все еще светился.

— Ничего себе, — прокомментировал это зрелище Северус.

— Наверное, дело в нашей связи, — проговорила Кэролайн, — другого объяснения я не вижу. Но это значит, что нам нужно быть очень осторожными. Больше никаких стимуляторов.

— Да, лучше не стоит, — согласился Северус, мысленно содрогнувшись от возможных перспектив.

Самое интересное, что, несмотря на сильную усталость, опустошенности он не чувствовал. Магия как будто прибывала.

— Странное ощущение, — проговорила Кэролайн, — мне кажется, что где-то существуют очень важные для меня вещи. И эти вещи со мной связаны.

— В самом деле? — переспросил Снейп.

— Это как-то связано с ритуалом? — уточнил Барти.

— Да, — ответила Кэролайн, — я получила часть памяти отца. Но только часть. Как будто что-то очень важное просто взяли и удалили. А теперь это ощущение...

— Значит, будем искать эти вещи, — пожал плечами Барти, — деваться-то все равно некуда.

— Некуда, — согласилась Кэролайн.

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор задумчиво прихлебывал чай. Напротив него в кресле развалился Аластор Моуди со стаканом огневиски в руке.

— Бразильцы нас терпеть не могут, — рассказывал тот, — тянут до последнего. Но сегодня ответ пришел. Брак был заключен семь лет назад. Майкл Мэрфи, магглорожденный. Учился на Гриффиндоре, отправился в Южную Америку искать приключения.

— А как девичья фамилия миссис Мэрфи? — спросил Дамблдор.

— Краузе, — ответил Моуди. — Странная какая-то фамилия. Не английская.

Дамблдор пожал плечами. Эта фамилия ему не говорила ничего. Майкла Мэрфи он смутно помнил. Мальчик звезд с неба не хватал. Но главное, что миссис Мэрфи не солгала. Жалко, что она не шла на контакт с Люпином, но тут уж ничего не поделаешь.

— Теперь следующее, — продолжал Моуди, — Брайди прокололся на утаивании артефакта после облавы, и чтобы прикрыть свой зад, выболтал, что наш блистательный лорд Малфой собирает информацию про некую Розмари Фэйрфакс, которую еще в 1981 году грохнули в Лютном. И ищет дочь этой самой Розмари.

— А зачем ему эта особа? — удивился Дамблдор.

— Понятия не имею, — ответил Моуди.

Дамблдор почесал кончик носа и призвал списки бывших учеников. Да, Розмари Фэйрфакс, Хаффлпафф. Красивая блондинка с большими голубыми глазами. Жалко девочку, совсем пожить не успела.

— А от кого у нее дочь? — спросил он.

Моуди выложил на стол пергамент. Это была копия свидетельства о рождении. Кэролайн Розмари Фэйрфакс. В графе «отец» гордо красовался прочерк.

— Она может быть дочерью Малфоя? — спросил Дамблдор.

— Хрен его знает, — честно и откровенно ответил Моуди, — но тогда непонятно, чего он столько лет ждал.

— А что говорят Фэйрфаксы? — спросил Дамблдор.

— Старый лорд послал меня подальше и чуть не спустил с лестницы, — ухмыльнулся Моуди, — сказал, что не желает слышать имя потаскухи и ему плевать на ее отродье. Брат и сестра не в курсе. Насколько я понял, они очень обиделись, что Розмари неплохо жила за счет богатого любовника и не делилась с ними. Они с дочерью большую часть времени жили где-то на Континенте.

Дамблдор побарабанил пальцами по столу. Очень интересно! Об этом деле стоило узнать побольше.

— Держи меня в курсе, — сказал он.

Моуди кивнул.

Потом они еще немного поболтали, и старый аврор откланялся. Дамблдор тяжело вздохнул и налил себе еще чашку чаю. Он чувствовал — что-то происходит. Но это что-то было непонятно и неподконтрольно ему. И от этого было не по себе. Все-таки он привык, что все ниточки у него в руках. А тут нечто упорно проскакивало мимо пальцев, да еще и привычные ниточки обрывались. С этим надо было что-то делать. Но что? Он снова стал перебирать в памяти странные события.

Гарри Поттер на Слизерине и полный провал миссии Уизли. Очень странно, что Рон даже не пытался подружиться с маленьким героем, ведь это был его шанс хоть как-то выделиться среди братьев. Да он должен был вцепиться в Поттера, как клещ в собаку, и отгонять всех возможных конкурентов. Надо будет проверить мальчика на зелья и ментальные закладки, так, на всякий случай. Хотя кому могло прийти в голову отваживать именно рыжего от Поттера? Кто-то подслушал, когда он давал наставления Молли и Артуру? Те сами проболтались? Кому? И, главное, зачем? А зелье могло давно выветриться, времени прошло немало.

Бурная личная жизнь Северуса. Да еще этот внезапно возросший магический потенциал. Тролль его знает, что все это значит.

Квирелл, вдруг решивший пуститься во все тяжкие и сгинувший в притонах Лютного. Сгоревшие приборы, настроенные на остатки духа Тома. Похоже, что тот, кто отловил Квирелла, сумел как-то разобраться, что к чему и разорвать связь. И кто это мог быть? Хотя метки Северуса и Питера на Квирелла реагировали. Может, он наткнулся на какого-то Пожирателя? И этот Пожиратель оказался специалистом в темной магии? От этого делалось страшно. Сам Альбус темной магии старательно избегал. Кроме тех случаев, когда без этого было никак не обойтись. И это было ужасно. Некстати вспомнились насмешки Геллерта. Альбус в свое время был шокирован, что темные ритуалы далеко не всегда включали жертвоприношения и мучения жертв. Сперва маг полностью изменял себя, проходя через жуткие и мучительные испытания. «А ты что хотел?» — смеялся Геллерт, — «Думаешь, убил младенца и в дамках? Все получится? Не хочешь, как Вотан — отдать глаз? Или, будучи пораженным копьем, девять дней провисеть на дереве? Начинать надо с себя, тогда с ума не сойдешь, когда придется убивать и мучить». Что-то в этом было, простое исполнение ритуалов могло привести к безумию и жестокости ради жестокости. Но проходить через древние изуверские обряды не хотелось. Да и не смог бы он. Геллерт же смог. Судя по всему, смог и Том. А с ним и многие Пожиратели.

Тогда Альбус демонстративно отрекся от темной магии. Но и светлая требовала немало. То же самое Великое Делание полностью меняло мастера, делало его далеким и отстраненным. Фламеля давно не интересовало ничего, кроме чистой науки. Это пугало не меньше. Дамблдор меняться не хотел, неизвестность его страшила. А без изменений могущество оставалось недоступным. Да, он отыграл у Геллерта Бузинную Палочку. Но что он без этой палочки? Вот то-то и оно. И от этого было больно и обидно.

И тяжело вздохнув, Дамблдор призвал из шкафчика бутылку медовухи и стакан.