Крошка Ди и Заклинатель Змей

Ди всего семь. Она дёргает маму за тёплую руку и просит купить ей рыжего котёнка, растянувшегося на дне большой и жуткой для такого крохи клетки. Мама недовольно поджимает губы, крепче стискивает ладошку Ди и сухим голосом замечает, что, если бы у Ди не было шести братьев и семья могла бы позволить себе содержание кота, то и в таком случае зоомагазин "Дивный новый мир" — последнее место, куда бы они пошли за ним. На справедливый вопрос: "Почему?" мама отвечает, что ей не по себе от этого места, и быстрее старается миновать ярко-зелёную витрину магазина, а Ди всё оглядывается и оглядывается, пока они не поворачивают на другую улицу.

* * *

Ди двенадцать. Она считает себя совсем взрослой и ходит из школы одна. Старший брат (она называет его Балу потому, что он так же непринуждён и любит покушать, как медведь в сказке) предпочитает компании сестры двух своих лучших друзей и ходит домой вместе с ними, подолгу зависая на турниках за школой. Ди обидно, что они не берут её с собой, но довольно быстро девочке удаётся убедить себя, что одиночество — именно то, что ей нравится самой. Зато никто не расскажет маме, что после школы она частенько заходит в "Дивный новый мир".

Рыжий котёнок всё так же спит в огромной клетке, и Ди, конечно же, не придаёт значения тому, что это уже совсем другой котёнок. В зоомагазине куча других обитателей: золотые канарейки, хохлатые попугаи, упитанные морские свинки, крысы с гладкими маленькими ушами. Но любимец мистера Рэда — хозяина магазина — толстый неповоротливый тигровый питон по имени Наг. Мистер Рэд кормит питона маленькими белыми мышками по фунту за штуку. Ди боится мышей, но всё-таки их немного жаль, когда они, попискивая, исчезают в голодном чреве змеи. Мистер Рэд часто вынимает Нага из террариума, укладывает на стол, где много электрического света, и гладит, словно какую-то кошку. Никто не желает стать счастливым обладателем целого питона, поэтому змей по имени Наг полноправно считает своим хозяином Рэда.

— Нравится? — спрашивает мистер Рэд, оторвавшись от книги, которую с интересом перелистывает.

— Да, — смущённо отвечает Ди, отпрыгнув от витрины с котиком.

— Хочешь, забирай его.

— А можно? — не веря своему счастью, спрашивает Ди.

— Можно, — мужчина выходит из-за стойки. Он так высок, что Ди даже приходится запрокинуть голову, чтобы продолжать с восторгом смотреть на него.

Ди раз триста успевает сказать «спасибо», прежде чем, прижимая к себе маленький трясущийся комочек, покидает лавку под весёлый смех мистера Рэда. Дома она, конечно же, говорит, что котёнок нашёлся на улице.

* * *

Ди четырнадцать, когда Старик заявляет отцу, что будет учить её вместе с Рикки, Балу и Багирой. Отец хмурится, но, как и всегда, не может отказать боссу.

Рикки — сирота, воспитывавшийся у сестры матери и её мужа. Люди это были невыносимые, и Старик, будучи другом погибших родителей Рикки, забрал мальчика к себе. Рикки всегда говорит, что вместе со Стариком в его жизнь как будто вошло волшебство. У босса нет детей, и, в общем-то, все прекрасно понимают, что всё, чем владеет Старик, рано или поздно достанется Рикки. И тот, кто станет рядом с ним, будет в выигрыше. Ди ничего не понимает из пространных рассуждений матери, подслушанных под дверьми кухни, но преисполняется какой-то детской гордости и уверенности в собственной исключительности. Со своими детскими радостями она, естественно, заглядывает к мистеру Рэду — своему единственному другу.

* * *

Ди шестнадцать, когда она понимает, что мистер Рэд совсем не стар. Ди спрашивает мужчину о возрасте, а он смеётся и говорит, что ему тридцать четыре. Вместе с тем он предлагает называть себя по имени. Ди, любуясь ямочками на его всегда гладко выбритых щеках и длинными чёрными ресницами, понимает вдруг, что по уши влюблена. Ди называет его Рэдом. Он удивлённо интересуется, почему.

— Стёкла твоих очков бликуют красным.

— Наверное, это от солнца, — мужчина указывает куда-то в сторону стеклянных витрин, выходящих на запад.

— Наверное, — говорит Ди и замолкает. Наг довольно дремлет в стеклянном террариуме, и толстые бока его медленно вздымаются.

— Скажу тебе по секрету: у меня хорошее зрение. Очки я ношу для солидности, но они совсем без линз. Если хочешь, то я их больше не надену.

То, что для Рэда важно её мнение, заставляет девушку покраснеть от удовольствия. С чувством собственной важности она разрешает ему оставить очки и под новую волну мужского смеха вылетает из зоомагазина, отчаянно полыхая щеками.

* * *

Ди ещё только семнадцать, а она уже умеет водить машину не хуже отца, служащего шофёром у Старика, и управляться с подавляющим большинством огнестрельного оружия. У босса ясные голубые глаза и необычайно твёрдые для его возраста руки. И вся мягкость его матерчатых расшитых на восточный манер туфель и широкого кашемирового шарфа, привезённого Вороном из Индии, не мешает ему попадать точно в центр мишени десять раз из десяти. И даже очки-половинки при этом съезжают на самый краешек длинного переломанного носа.

Тогда же Ди впервые узнает про Заклинателя змей. Старик наставляет Рикки, что их так называемый "бизнес" должен быть расширен на весь город, но у Заклинателя на этот счёт свои планы. Рикки всё чаще зовёт Ди пройтись с ним, Балу и Багирой. И в одну из таких прогулок Ди узнает, что Заклинатель змей убил и отца, и мать Рикки. Убил, чтобы отнять их небольшой бизнес. Ди кажется, что она впервые попала за кулисы театра, где актёры смыли с себя грим и сидят, развалившись в расслабленных позах.

Рикки клянётся в ответ убрать Заклинателя и набивает на смуглом плече мангуста. Мангуст смотрит умненькими глазками, а Ди в пику этому называет Рикки Бэмби. Потому что глаза у него большие и добрые, и Ди неприятно думать, что это когда-нибудь исчезнет. Рикки хмурится и ещё сильнее лохматит свои и так всегда растрёпанные волосы.

* * *

Ди целых восемнадцать. И Старик дарит ей, как до этого Рикки, Балу и Багире, мотоцикл. Правда, Багира на своём не ездит, предпочитая место за широкой спиной Балу. В ней слишком много осмотрительности и слишком мало любви к риску. Багира — настоящий мозг всей их компании, и поэтому Старик возлагает на неё большие надежды. Она всё чаще спускается на кухню босса — выпить с Ди кофе и поговорить о том, о сём. Но Ди знает, что и всего ума Багиры не хватит, чтобы посоветовать, что делать с любовью к человеку, в два раза старше тебя; о котором, по старой детской привычке, ты всё ещё не говоришь никому, даже родителям.

Ди прислушивается к мерному урчанию мотора. Мотоцикл успокаивает. Это лучший подарок в её жизни. Сразу после Арнольда — весьма упитанного теперь кота, подаренного Рэдом.

Ди бросает мотоцикл возле "Дивного нового мира" и решительно входит внутрь. Рэд, как и всегда, — три раза в неделю — за прилавком; читает «Мир как воля и представление». Ди далека от немецкой или какой бы то ни было другой философии. Образ её жизни — не рассуждать, но действовать решительно и бескомпромиссно.

— Прокатимся на моём верном коне? — спрашивает Ди, встряхивая связкой ключей.

Рэд медленно проходит к двери из магазина, выглядывает на улицу, где стоит хромированный красавец.

— А мне, значит, отведена роль катаемой принцессы? — насмешливо спрашивает Рэд. Ди хочется дотронуться до изящных длинных пальцев мужчины и его широких плеч, и все силы уходят на подавление этого желания.

— Ты не похож на принцессу, — не слушающимся языком отвечает Ди.

Рэд с преувеличенным вниманием рассматривает себя в маленьком зеркале левее клетки с неразлучниками, двумя пальцами поворачивая чётко очерченный подбородок из стороны в сторону.

— Н-да, совсем не похож. И ты всё равно собираешься меня катать? — переспрашивает Рэд.

— Поехали уже, — сквозь смех выдыхает Ди.

— До закрытия ещё целый час, — серьёзно отвечает мужчина, а глаза его продолжают насмешливо блестеть.

— Да брось, в это время всё равно никого не бывает.

Подумав ещё немного, Рэд соглашается при условии, что Ди поможет ему покормить всех обитателей "Дивного нового мира".

У Ди бешено колотится сердце, когда они, наконец, выходят из зоомагазина. Солнце ещё не село за крыши соседних домов, и плечи немного потеют под кожаной курткой. Но зато ветер на скорости не будет причинять дискомфорт. Рэд ловко запрыгивает на место позади Ди и очень осторожно обнимает её за талию. Все мысли Ди тут же концентрируются на словно пульсирующем ощущении под его ладонями. Ди выжимает газ до отказа, то ли стремясь впечатлить Рэда, то ли выбить из головы все мысли о нём. Но разве это возможно, когда он так близко?

На скорости нельзя нормально разговаривать, и они молчат; проезжают по мостам и широким проспектам, лавируя между раскалённых боков зло сигналящих автомобилей, застоявшихся в пробке. На светофорах Рэд предостерегающе сжимает руки на талии Ди, прекрасно понимая, что в её характере будет рвануть на красный свет. Ди нетерпеливо газует на поворотах, чувствуя, как внутри кипит и рвётся наружу признание. Наконец, она может кинуть мотоцикл на обочине и начать нерешительно топтаться по высушенной траве пригорода. Трава хрустит и приминается, а Рэд стоит, облокотившись о горячую кожу сидения байка, и насмешливая полуулыбка не сходит с его лица.

— Мы так мчали сюда именно для того, чтобы посмотреть на не отцветший чертополох? — прерывая затянувшуюся паузу, произносит Рэд и смотрит на Ди внимательными тёмными глазами. — Ты хотела что-то мне сказать?

Ди понимает, что она уже не ребенок, но чувствует себя ровно так же, как тогда в одиннадцать, не решаясь войти в "Дивный новый мир".

— Да, то есть, нет, — Ди клянёт себя за нерешительность и почти зло выдаёт: — Я люблю тебя.

Рэд отрывается от сидения мотоцикла, не выглядя при этом ни удивлённым, ни раздражённым.

— Умеешь ты делать признания. Скажи я теперь что-то не то, и домой мне придётся идти пешком.

Ди с нервным смешком прячет лицо в ладони и умоляет Рэда быть серьёзным.

Он неспешно обходит байк по периметру и углубляется в жёлтую выгоревшую траву. Наклонившись, срывает розовый бутон чертополоха и поворачивается к подошедшей ближе Ди.

— Бесполезно пытаться тебя переубедить? — спрашивает Рэд, выпрямившись.

Ди упрямо кивает. Чтобы надеть мотоциклетный шлем, мужчине в начале поездки пришлось снять свои прямоугольные очки. Без них он выглядит ещё моложе и, как хочется верить Ди, более открытым. Солнце, не красное, а устало-оранжевое, далеко справа, а радужка его глаз всё равно отливает алым. Ди никогда такого не встречала.

— Но я должен хотя бы попытаться, — Рэд стоит так близко, что, кажется, Ди ощущает волны жара, исходящие от него. — Ты так молода, а я не уверен, что именно тот парень, который сделает тебя счастливой, — Рэд протягивает руку и прилаживает цветок чертополоха в волосы Ди.

Девушка зажмуривается от удовольствия при этом мимолетном касании.

— Пусть, — Ди ощущает себя русалочкой, которой предлагают вечные муки в обмен на пару человеческих ножек.

Рэд проводит по длинным волосам Ди рукой и больше ничего не говорит, и выражение его лица Ди не может интерпретировать. Его пальцы путаются в рыжих прядях, а сам он всё ближе и ближе. Ди кажется, будто мир опрокидывается навзничь и улетает в пустоту, и остаются лишь сильные руки Рэда, которые очень нежно сжимают её талию, и губы Рэда, мягкие, тёплые и, вопреки возрасту, совсем неумелые. Проезжающие мимо машины бесцеремонно сигналят им, и Рэд уводит Ди дальше от дороги, продолжая целовать. Ди захлёбывается от восторга, вверх по телу поднимается горячая волна, и руки её смелее и смелее исследуют грудь и плечи мужчины. Ловкие пальчики выдергивают из брюк край рубашки и забираются под ткань. Рэд с трудом отрывается от Ди и перехватывает её запястья.