Вадиум

— ... И намеренно халатном отношении к должностным обязанностям с целью способствовать побегу государственного преступника.

Он ждал этих финальных слов, чтобы, наконец, окинуть взглядом лица сидящих в первых рядах. До этого всё обвинение Рон Уизли слушал молча, опустив голову — не изображая показное раскаяние, а просто уйдя в себя.

Лишь после последней фразы обвинителя он чуть слышно выдохнул, посмотрел туда, где должны были сидеть авроры, и — сердце ударить не успело — на него глянули знаменитые зеленые глаза под не менее знаменитым шрамом-молнией.

За много лет они привыкли понимать друг друга без слов. Но сейчас Рон не мог до конца прочитать этот напряжённо-спокойный взгляд. Что он говорил? Старался скрыть разочарование? Или, всё-таки, «спокойно, дружище, я рядом»?

Он всегда был рядом. Если не в нескольких метрах, то на расстоянии пары минут ходьбы, а если и не так близко — то готов ответить на сову или вызов в камине в любую минуту. Верный Поттер, героический Поттер... Такой, каким должен быть друг из магловских книжек с хорошим концом.

К чёрту. Он всегда был его братом. Задолго до того, как... как братьев стало меньше. Гарри всегда был другом, для которого слов не подберёшь. А теперь — какими словами спасёшь всё теперь?

Слово взял обвинитель. Рон снова будто отключился. Ничего нового, то же самое, что и в официальном обвинении, только с подробностями, конечно.

— Как установило следствие, четырнадцатого октября две тысячи четвёртого года мистер Уизли получил предложение от сообщников арестованного Пожирателя смерти Азнея МакГомери...

Пожирателя смерти... Скажут тоже. Азней был мелкой сошкой, служил на подхвате у Паркинсонов в годы возрождения Волдеморта, потом промышлял, чем придётся, укрываясь от авроров. Довольно долго, кстати, укрываться сумел. Нет, метка у него тоже была, по ней и нашли — когда Гермиона составила наконец-таки магическую формулу заклинания преследования по метке, находящейся в состоянии невидимости. Умница, что за умница его Герми — маги в три раза старше и в десятки раз опытнее так и не смогли справиться, а девушка, едва закончившая Пражскую магическую академию и поступившая в аналитический отдел, справилась за считанные месяцы.

Азнея МакГомери брали они сами: Рон и Симус. Да и одного мага, прошедшего школу ОД и аврората, хватило бы. Но инструкции неумолимы: носящий метку может быть опасен, оперативников должно быть не меньше двух. Вот только сопротивляться Азней почти не стал: видать, все силы ушли в наведение маскировки, на боевые заклятия ничего не осталось.

Мелкий, не нужный никому чёрный маг, забытый своими хозяевами. Рон так и не мог взять в толк, зачем тем вдруг понадобилось его спасать. А понадобилось, и очень. И не четырнадцатого октября, нет — началось раньше.

Слова обвинителя совсем заглохли, перекрытые знакомой ледяной волной, что накрывала Рона всякий раз, когда он вспоминал взгляд и презрительный тон Забини. Случайно вроде тогда столкнулись в Заполночном тупике. А теперь думаешь — случайно ли? «Что, героический Уизли, на кабак поприличнее жалования аврора не хватает?».

— Что, героический Уизли, на кабак поприличнее жалования аврора не хватает? — Забини брезгливо огляделся и присел на табурет с таким видом, словно не сомневается, что мантию после этого придется выкидывать.

— Я тебя не звал. И я тут на работе.

— О да-а, представляю. Ждёшь секретного осведомителя, который доложит страшно важные сведения о подзапретных противозаконных кусающихся ночных горшках?

— Шёл бы ты, Забини... — Что-что, а вестись на подначки мог тот Рон, что когда-то прятался от Филча по школьным коридорам, а не тот, что прошёл через год изгнания, адское пламя и битву за Хогвартс.

Но Блейз не спешил уходить. Он улыбался, глядя на Рона, обводя глазами его нескладную фигуру, задерживая взгляд на потертых манжетах, штопке на мантии, свежих царапинах на палочке.

— Я смотрю, герои войны живут всем на зависть? Бед не знают, купаются в лучах славы... и деньгах?

Рон спокойно выдержал очередной долгий насмешливый взгляд, не отводя глаз. Забини не смутился и продолжил:

— Уизли, предупреждали тебя, что до добра ваша возня не доведет.

— Вот как? Может, ты не заметил, но мы победили.

— Вы — да. А ты?

— Я?.. Ты что несёшь?

— Ты сидишь тут в своей «засаде», не можешь на служебные деньги вторую порцию кофе заказать. Твоей мантией можно полы мыть. Мне неудобно спрашивать, ты живёшь-то, часом, не в курятнике у мамочки? Или вы с гряз... Грейнджер сняли чулан у тётушки Поттера?

— Знаешь, Блейз, — Рон упорно не желал терять благодушного настроения. — Открою тебе страшную правду. У меня нет гор галеонов, спрятанных в семейном особняке и успешно пролежавших там всю войну. Зато и привкуса грязи на зубах, грязи, которую не вычистишь никакими заклинаниями, у меня тоже нет.

— Что ж, Уизли, тогда удачи тебе — наверное, чистыми зубами так легко будет прогрызть дорогу себе и своей семье в лучшую жизнь, да? — Забини встал, усмехнулся ещё раз и вдруг посерьёзнел. — Ты ведь не дурак. Не самый умный из своей семейки, но не дурак. Вы на своих жилах вытянули эту победу, но что она вам дала? Не упусти шанс, если он будет, Уизли.

Это тогда всё началось — в тот момент, когда Забини вышел из «Северного вепря», хлопнув старой дверью? Или чуть позже, когда Рон вошёл в съемную квартиру, увидел при свете лампы в коридоре очередную кипу счетов и почему-то не стал рассказывать Гермионе об этой дурацкой беседе?

— Лица, подтолкнувшие обвиняемого на преступный сговор, именуемые в дальнейшем «Заказчики», гарантировали абсолютную конфиденциальность и безнаказанность...

Лица, ага. Лицо. Красивое когда-то, да и сейчас ещё вполне. Только паучье.

Всю жизнь Рон ненавидел пауков, зато и запомнил накрепко: если чувствуешь что-то паучье в движениях человека, в его голосе, во взгляде — беги. Но тут бежать было некуда, матушка Забини пришла как посетитель. Причём посетитель обиженный. Действительно, что за произвол: заявление бедной вдовы рассматривается уже третью неделю — непростительная волокита! Рон и в самом деле не мог понять, куда запропастилась эта несчастная бумага и как про неё забыли.

Миссис Торрефилд (фамилия по седьмому мужу, ныне, что неудивительно, покойному, как и шесть остальных) попричитала ещё немного, а потом вдруг завела совсем иной разговор. Поинтересовалась, тяжело ли работать без напарника, посетовала, что мистеру Уизли приходится одному возиться с бумагами, когда более удачливый мистер Поттер находится на оперативном задании. И вдруг спросила:

— А беднягу Азнея конвоировать на допрос вы тоже в одиночестве будете?

Понятно стало сразу: только для этого всё и затевалось. Какого гоблина им понадобился Азней, да и кто такие «они» — Забини, Паркинсоны или кто-то ещё — Рон раздумывать не стал. Он уверенно попросил миссис «Как-вас-там-на-этот-раз» Торрефилд покинуть аврорат и дождаться рассмотрения своего заявления в трёхдневный срок. Потому что конвоирование МакГомери было заданием под грифом В — «великотайно».

Однако знаменитая «чёрная вдова» уходить не спешила.

— Мистер Уизли, видите ли, мои друзья — очень, очень влиятельные люди, поверьте — крайне обеспокоены судьбой бедняги Азнея. Он, в сущности, ни в чём не виноват. Всё ошибки юности, за которые и без того пришлось расплачиваться вынужденным изгнанием. Конечно, допросы доблестного аврората и без того подтвердят мою правоту, но подумайте только — сколько сил и нервов это будет стоить нашему другу! Вот если бы нашёлся человек, способный отнестись с пониманием и широтой души к его беде и помочь... поверьте, мои друзья также не поскупились бы в выражении признательности.

— Миссис Торрефилд, я могу арестовать вас прямо сейчас за попытку дачи взятки должностному лицу.

— Но не арестуете, мистер Уизли. Да и о какой взятке может идти речь, у меня с собой дай бог галеонов двадцать, разве это сумма для героя войны? Женская мелочь на булавки. Мы просто побеседовали, ведь так?

— ... находился в условиях, когда ему срочно требовались деньги: плата за взятый в кредит дом, необходимость оплачивать учебу на дополнительных курсах, долги за лечение родителей, восстановление разбитой на задании служебной машины и так далее. В подобной ситуации...

В подобной ситуации, дорогой мой прокурор, вы едва ли были. Есть люди, которым везёт, есть, которым не везёт. А есть такие, как он. О, их не назовёшь невезучими! На их долю приходятся и победы, и поражения, настоящие друзья и лучшая девушка в мире. Вот только мелких долгов, неприятностей, непониманий и неустроенностей всегда будет много. Всегда. И рано или поздно станет понятно: нужно что-то изменить или навсегда попрощаться с мечтами о том, что ты будешь настоящим взрослым и сильным мужчиной, главой собственной семьи.

В заседании суда был объявлен перерыв. Обменяться с Гарри или Гермионой хотя бы парой слов не удалось — Рона увели в боковую комнатку. Дверь, выходившая в ответвление коридора, закрывалась не до конца, и через несколько минут тупого разглядывания стены он услышал знакомый пронзительный голос.

— ...Взяткой в три тысячи галеонов. Не самая низкая цена даже для Пожирателя смерти, не находите ли, дорогие слушатели? Но этими деньгами была оплачена не только свобода государственного преступника, но и жизнь ни в чём не повинного сотрудника аврората, Френсиса Покорли. Именно ему выпала злосчастная участь препровождать на допрос из Азкабана Азнея МакГомери вместе с Рональдом Уизли — героем войны, ныне преступившим границу между добром и злом совсем в иную сторону. Френсис, который по стечению обстоятельств стал помехой своему вероломному и сребролюбивому коллеге, пал жертвой пущенного в спину боевого заклинания. Он ещё жив, но колдомедики Мунго не дают оптимистичных прогнозов. Отмечу, что привести в сознание Рональда Уизли, притворившегося оглушенным, им удалось гораздо быстрее...

Рите Скитер всегда было свойственно передёргивать. Рон отлично знал, что Покорли уже пришёл в себя. Правда, память к нему вернулась лишь частично — всё, что случилось после первых десяти минут пути из Азкабана, стёрто начисто. Не факт, что безвозвратно, но пока выступать свидетелем он не может.

«Рон Уизли, ты всегда был и будешь неудачником и неумехой. Тебе просто везло. Вечно везти не может».

Речь адвоката после перерыва Рон уже не просто не слушал — он почти дремал, уйдя в свои мысли. Сплошь приятные мысли, надо сказать. Отчего-то больше всего вспоминалось сейчас, как они с Гермионой долго и тщательно выбирали новый дом — первый, настоящий собственный дом, а не набившие оскомину съемные квартиры. Огромный залог, ради которого она готова была отказаться от второго высшего образования — но он настоял. Негоже такой умнице упускать свой шанс стать не только потрясающим аналитиком, но и специалистом по колдомедицине в экстремальных условиях...

— Мистер Уизли, вам есть, что сказать суду?

А что он мог сказать суду? Все вопросы уже были заданы на предыдущих слушаниях, все его ответы записаны. Прения сторон — это последний этап, и его слово сейчас — формальность, по сути. Всё ясно и без того: доказательства защиты сплошь косвенные, доводы обвинения убедительны, их доказательства напрямую указывают, что...