You're taking my heart to pieces

— Лабиринт — волшебное место, дитя, — Джарет сел, сложив ноги в сапогах на стол, — он может быть любым. Любые фантазии воплотятся в нем, любые. Я еще тогда сказал тебе: я выполнял твои желания и не моя вина, что они у тебя были немного странными. В Лабиринте и не такое возможно.

— Не называй меня дитя, я давно не ребенок! — страх прошел, теперь она злилась на него: за то, что пришел, за то, что не приходил так долго!

— Смотря с чем сравнивать, для меня ты — наивное дитя.

— Вот как, — Сара отвернулась. В ее грезах все было не так: и приход Джарета не предполагал таких разговоров, не предполагал вообще никаких разговоров. Король все решал сам: не давая ей опомниться, забирал с собой, уносил в волшебную страну и все, как в кино, заканчивалось ночью любви, о дальнейшем Сара не размышляла. Даже во сне, стоило ей найти в очередном Лабиринте Джарета, не было необходимости вести беседы. Им всегда было не до того.

— Мы постараемся не замечать ни надежду, ни страх. Эй дитя, будь необузданнее ветра, заставь меня плакать, — запел Джарет. — Отличная песня.

— Не могу ее слышать, она преследует меня целый день, — Сара села напротив него. — Ты заберешь меня в Лабиринт и превратишь в гоблина, раз для тебя я ребенок?

— Ты не ребенок, ты красивая женщина, и наивность тебе к лицу. Да, я могу забрать тебя в Лабиринт, но по правилам ты сможешь уйти. Только теперь за тринадцать часов тебе надо будет найти выход из центра Лабиринта в свой мир. Найдешь — будешь свободна.

— И больше не увижу тебя?

— У вас, людей, всегда остаются сны и грезы. Разве этого мало?

Саре очень хотелось ему сказать, что да, этого мало! И даже не просто — мало, это раздирает душу в кровь.

— Я была уверена, пока не уговорила себя поверить, что все мне приснилось, что ты успел проклясть меня, что все мои сны — твоих рук дело. Пытка, видеть во сне то, что никогда не осуществится, протягивать руку и… — она протянула руку и положила ее на его ладонь.

Джарет усмехнулся.

— Я не проклинал тебя, Сара. Я исполнял свои обязанности: ты позвала меня, я пришел и забрал твоего брата, я дал тебе шанс, как ты того и хотела, вернуть его. Я провел тебя через Лабиринт, сделав дорогу интересной и захватывающий, я отпустил вас обратно, потому что ты выдержала единственное серьезное испытание — ты отказала мне, хотя и хотела быть со мной. Я не проклинал тебя.

Джарет сжал ее руку:

— Пойдем со мной. Ты в любом случае не пожалеешь об этом путешествии.

— Я опять смогу убедить себя, что мне все приснилось. Постой, — Сара вскочила и посмотрела в сторону лестницы. — Тоби! Я не могу оставить его.

— Малыш Тоби сладко спит. Если ты вернешься, то тут не пройдет и минуты, а если нет — не все ли равно, что будет с теми, кто остался здесь?

— Кем я буду там для тебя?

— Сколько вопросов! — в руке Джарета появилась стеклянная сфера. — Ничего не изменилось. Я тот, кто может выполнить любые твои желания.

— Но у всего есть своя цена, ведь так?

— О да, — Джарет улыбнулся, подкинул сферу вверх, и она рассыпалась разноцветными брызгами. Сара зажмурилась.

— Вот мы и дома, — услышала она голос Джарета.

Они стояли в центре огромной комнаты. Сара, открыв глаза, подошла к окну и выглянула вниз. До края, сколько хватало глаз, вились стены лабиринта, меняя свой цвет от нежнейшего желтого до ночного синего, от пурпурного до ядовито зеленого. В лазоревом небе белела звезда, больше, чем солнце, но не такая яркая. Улицы города мало походили на то, что помнила Сара, и кроме гоблинов по ним ходили самые невероятные существа, встречались и те, кто походили на людей.

— Что это за мир?

— Неужели сейчас тебя беспокоит именно это, Сара, — Джарет подошел к ней вплотную, и стало понятно, что уговаривать в этот раз он точно не будет. Он провел кончиками пальцев по ее лицу, очерчивая линию подбородка, и в этом невинном жесте страсти и желания было больше, чем в иных поцелуях. И Сара сама потянулась к нему...

Первые минуты после секса — самые неловкие. Сара лежала, удобно устроившись на плече Джарета, с закрытыми глазами. Так было проще свыкнуться с мыслью, что она опять в самом сердце Лабиринта, с Королем гоблинов, о боже, с которым только что занималась любовью!

— Некоторые люди считают, что у каждого есть вторая половинка, родственная душа, судьба. Сейчас я готова поверить, что моя судьба — это ты, — сказала она.

— Возможно, — невозмутимо ответил Джарет. — Почему бы и нет? Особенно если ты готова остаться здесь.

— Но я, — Сара села на кровати, попытавшись натянуть простыню повыше, — я не твоя судьба. Ведь так? Сколько тебе лет?

— Не забивай себе голову ерундой, дитя. Ты сможешь прожить тут намного больше, чем в своем мире. Долгая-долгая жизнь, полная волшебства, рядом со мной.

— Разве я могу сделать тут хоть что-то? Я не волшебница, я… Я постарею? И я надоем тебе. И что тогда?

— Люди вечно все портят желанием узнать, что дальше. Да, я твоя судьба, но ты — не моя. Я могу наполнить твою жизнь до краев собой, так почему ты хочешь наполнить меня, если у тебя для этого нет никаких возможностей? Почему ты думаешь о том, что будет очень нескоро, если я здесь, я рядом с тобой, Сара, и я хочу тебя.

Сара спрыгнула с кровати, завернулась в простыню и отошла к окну.

— Ты никогда не хотел стать человеком?

— Ты бы никогда не хотела стать снова пятилетней девочкой?

— Ты опять смотришь на меня, как на ребенка! И нет, пятилетней — не хотела, но пятнадцатилетней иногда очень хотела.

— Чтобы изменить свое решение и остаться со мной тогда?

— Чтобы никогда не призывать тебя, — ей нравилось, как на его лице проступала досада и удивление. Он был уверен, что неотразим и отказ дался ей очень уж тяжело. Саре нравилось его злить, самую малость.

— Моя воля сильна, как и твоя и… — сказала она нараспев.

— Тихо, — Джарет моментально оказался рядом, ничуть не смущаясь своей наготы. — Подожди, не торопись, посмотри, — он развернул ее к окну. — Вы, люди, имеете дар. Не такой, конечно, как у волшебников, и все-таки. Ты видишь, как изменился Лабиринт? Он подвластен тебе, и пока ты рядом со мной, ты сможешь сделать его таким, каким хочешь. Вложи в него душу, и он вернет тебе сторицей. Отдай ему любовь, и ты никогда не будешь одинока и несчастна.

Сара смотрела на лужайку перед окном, на тенистые аллеи, уходящие вглубь невероятного сада.

— Мы были высоко, а теперь…

— Ерунда, — нетерпеливо отмахнулся Джарет, — это мелочи. То, что ты видишь сейчас…

— Это воплощение моих фантазий. Идеальный мир.

— Как все-таки странно, вы грезите о невероятных вещах, но стоит получить возможность воплотить что угодно, как вы тут же пытаетесь обустроить вокруг себя тот мир, к которому привыкли. Я не понимаю, но уважаю это.

— Наверное, как бы мы ни стремились куда-то, любим мы… Какая банальщина! Мы любим свой дом.

Джарет рассмеялся.

— Меняй мир хоть каждую минуту, сотвори тут иллюзию родительского дома — не отказывай себе. И не отказывай мне, Сара, я жду тебя, — и он открыл ей свои объятия.

Искушение было велико, даже больше, чем десять лет назад: тогда она понятия не имела, как хорошо может быть с ним, теперь — знала. И тело и душа тянулись к нему. Теперь его обещания стали более серьезными. То, что могло увлечь девочку, не подходило для соблазнения женщины. Теперь он предлагал не только свое рабство в обмен на ее полное послушание, теперь он предлагал ей Лабиринт. Ведь и правда: прожить длинную, удивительную жизнь рядом с ним, жизнь, полную волшебства, разве это не мечта? Тогда что ее останавливает?

— Я могу сотворить любой мир и без тебя, Джарет. Он будет только на бумаге, но зато его смогут увидеть другие люди. С кем я разделю волшебные миры тут?

— Со мной! — он возмутился. — Разве наша любовь не стоит внимания всех людей на свете? Что тебе до них? Они не знают тебя, разве смогут они понять твою душу?

— Как ни странно, смогут. А тебе я скоро наскучу.

Джарет взял ее за руку и дернул на себя.

— Тебе повезло, что ты пока не моя подданная. Тебя бы выпороть за постоянное желание со мной спорить! Мне нравится, как ты меня целуешь, как смотришь на меня, когда мы занимаемся любовью. И мне совершенно не нравится, когда ты мне перечишь. Поэтому… — он обнял ее сильнее и поцеловал.

От его поцелуев учащался пульс, а мысли все до единой вылетали из головы, и все-таки Сара оттолкнула его.

— Время идет и скоро я не смогу покинуть Лабиринт, так?

— А разве ты этого хочешь? Сара, — он снова разлегся на постели, — неужели ты думаешь, я буду удерживать тебя силой? Есть правила, не нам их менять, найдешь выход — уйдешь. И больше никогда не увидишь меня, — добавил он зло. — Тосковать и пытаться нарисовать на бумаге то, что ты могла бы воплотить в реальности — вот и все, что тебе останется.

— Это не так уж и мало. Отвернись, мне надо одеться.

Джаерт вздохнул, хлопнул в ладоши и они оба оказались полностью одеты.

— Удобное волшебство.

— Экономит массу времени, — он подошел к огромному зеркалу и поправил манжеты рубашки. Сара едва взглянула в зеркало и застыла с открытым ртом: комната, которая отражалась в зеркале, не была, определенно, спальней Джарета, она была гостевой спальней в родительском доме.

— Итак, Сара, — он снова был серьезным и строгим Королем. — Время идет, успеешь ли ты найти выход из Лабиринта? Так ли твердо твое решение покинуть меня?

— В пятнадцать лет я бы связала простыни и сбежала бы, бросилась бы через весь Лабиринт и заблудилась бы по дороге, но мне давно не пятнадцать… — она подошла к зеркалу и дотронулась до него рукой. Зеркальная гладь покрылась рябью.

— Постой, — в его глазах стояли слезы. Правда, как и в прошлый раз, его печаль была немного наигранной, — я — твоя судьба. Разве ты не чувствуешь это? Я сделаю тебя сильнее и счастливее. Там ты останешься одна, навсегда. Никто и никогда не вызовет в тебе того трепета, который бужу я. Твои миры никому не нужны, ты не сможешь стать счастливой без меня! И ты разобьешь мое сердце на части!

— И все-таки я попробую стать счастливой там. Потому что оставшись тут, буду жалеть об этом.

— Ты не понимаешь от чего отказываешься, Сара!

— Это не мой мир, Джарет, — она вздохнула. — И я не хочу, чтобы в моей жизни была только любовь к тебе и больше ничего и никого. Мне этого мало.

— Глупая девчонка! — сейчас он разозлился всерьез, и Сара попятилась к зеркалу.

— У тебя нет надо мной власти! — закричала она, боясь, что сейчас просто-напросто разобьет зеркало и останется во власти разъярённого Короля.

Зеркальная гладь лопнула с противным звуком и Сара со всего маху села на ковер в гостевой спальне родительского дома, ощутимо приложившись затылком о край кровати. Она вскочила, с ужасом глядя в зеркало, но в нем отражалось то, что и должно: кровать, комод, лампа.

Сара встала, потирая ушибленное место, вышла в коридор, закрыв за собой дверь, заглянула к Тоби, убедилась, что он сладко спит и спустилась в кухню. Как и обещал Джарет, прошло не больше минуты: на часах по-прежнему было одиннадцать. Сара взяла портрет Джарета, лежащий на столе, убрала его в сумку, поставила на плиту чайник.