Имя для дочери

Наконец показался серый каменный дом под красной черепичной крышей, и Северус ускорил шаг. Укрытая теплым пледом Гермиона дремала в кресле на террасе. Закатные лучи уходящего солнца золотили нежную кожу лица, четче обозначая крохотные точки веснушек, рассыпавшихся вокруг изящного носика.

Снейп подошел ближе, отметил внимательным взглядом фиолетовые тени под любимыми глазами, слегка опухшие лодыжки лежащих на низенькой скамеечке ног, тяжело вздохнул. Гермиона вздрогнула и проснулась.

— О, профессор Снейп, — протянула она слегка хрипловатым со сна голосом, и у Северуса мурашки по спине побежали от этой завораживающей чувственной хрипотцы. — Как школа? Ты всех своих учеников распугал сегодня?

— Стоит все на том же месте. Не всех, но я старался, — в тон ей ответил Снейп и, приподняв ее ноги, уселся на скамейку сам. Осторожно сжал руками узкие ступни, надавил большими пальцами на чувствительные впадинки, помассировал.

— Ооо, — выдохнула Гермиона, блаженно прикрыв глаза. — Обожаю, когда ты так делаешь.

— А как твой день прошел? — усмехнувшись, спросил Северус.

— Скучно, — скорчила недовольную гримасу Гермиона. — Проснулась, погладила Живоглота, позавтракала, снова погладила Живоглота, повязала, почитала…

— Была укушена джарви, — обманчиво ласково дополнил Снейп.

Гермиона прикусила губу, глаза ее виновато забегали.

— Черт, — пробормотала она. — Хагрид меня сдал?

— Не только Хагрид. Все тебя сдали, — безжалостно доложил Снейп. — Хагрид, Флитвик, МакГонагалл.

— Какое вероломство, — тяжело вздохнула Гермиона, но глаза ее смеялись. — Во всем этом чертовом замке у меня только один друг, получается. Невилл.

— Ты и у Лонгботтома была? — прищурился Снейп и, когда жена кивнула, уточнил для верности: — Тентакулу трогала? Цветы беладонны нюхала?

— Ну я же не совсем идиотка, Северус, — обиделась Гермиона. — Ничего я там не трогала, не нюхала. Просто поболтала с Невиллом и все. Вид у него был так себе, — нахмурилась она.

Снейп кивнул, соглашаясь.

Этим летом завершился наконец странный и долгий роман Лонгботтома и чудаковатой Луны Лавгуд, длительные экспедиции которой никак не способствовали развитию отношений. Теперь Луна могла спокойно, не оглядываясь на оставшегося в родной стране парня, лазить по джунглям Амазонки или взбираться по склонам Килиманджаро в поисках неведомых зверушек и была абсолютно счастлива. А по слухам еще и собиралась замуж за какого-то известного магозоолога.

А Невилл страдал. Задумчиво пил своей утренний кофе, не реагируя на попытки коллег заговорить с ним, спокойно и профессионально проводил уроки травологии, а вечерами долго, до самой ночи, сидел на берегу Черного озера, изредка бросая камешки в его темные воды. Снейпу было мучительно его жаль.

— Лавгуд — дура набитая! — не выдержал он, и Гермиона поморщилась — все-таки Луна была одной из ее лучших подруг.

— Не говори так, — мягко упрекнула она мужа. — Просто она полюбила другого. Так бывает.

— Ну да, конечно, — фыркнул Снейп. — То есть, если бы я ушел к другой, ты бы тоже махнула рукой и сказала: «Ничего страшного, так бывает»?

— А? Что? — встрепенулась Гермиона. Расслабленное выражение тут же слетело с ее лица, нога больно пнула его в коленную чашечку. — Ты кем-то увлекся, да? Кем? Это Деверо? Мерлин, это точно она! Я так и знала, что ты не просто так решил в школу вернуться! У вас все серьезно? Насколько серьезно? Господи, мне же теперь придется одной растить ребенка, а наша дочь будет видеть отца только по выходным и… Почему ты смеешься?

Снейп действительно хохотал. Зрелища забавней его негодующей жены, одержимой приступом неконтролируемой ревности, ему еще видеть не приходилось.

— Успокойся. Фредерика давно уже не Деверо и совсем не интересует меня в этом плане. Пойдем-ка домой. А то от свежего воздуха ты совсем опьянела. — Северус встал, протянул ей руку, помогая подняться.

Гермиона, охая и кряхтя (и как только весь Хогвартс сегодня обежала? ненормальная!), выбралась из кресла, погладила внушительный уже живот, улыбнулась чему-то своему.

— Пинается, — сообщила она мужу, и тот осторожно положил на живот руку и тут же почувствовал настойчивое шевеление под ладонью. Каменное сердце зельевара, а в прошлом двойного шпиона немедленно сжалось, отзываясь на приветствие долгожданной дочери.

— Пойдем. — И он мягко, но настойчиво потянул жену за собой в дом.

* * *

Поздно вечером Северус сидел в глубоком уютном кресле, вертел в руках пергаменты с конспектами завтрашней лекции и никак не мог заставить себя их прочесть. А, черт с ними! Можно подумать, он не сможет заговорить до полусмерти несколько десятков человек. Он, конечно, редко практиковался последние несколько лет, но, как говорится, мастерство хрен пропьешь.

Из ванной доносились шум льющейся воды и странные приглушенно-мурлыкающие звуки. Снейп насторожился, прислушался — в последнее время он очень переживал, что роды могут начаться в любую минуту, потому и не одобрял длительные Гермионины прогулки по Хогсмиду и его окрестностям.

«Ay amor me duele tanto…»

Снейп разобрал испанские слова незатейливой песенки, которую часто крутили на магловском радио, и успокоился. Раз поет, значит, рожать пока точно не собирается.

Рядом с их кроватью уже стояла колыбель, в которой сидел огромный плюшевый медведь — совершенно бесполезный подарок от рыжего Уизли, которого его жена почему-то упорно называет лучшим другом, лежал аккуратно сложенный красно-зеленый плед, самый настоящий мини-тартан, связанный заботливой МакГонагалл, и были разложены несколько крохотных платьев, купленных в Париже расточительной Фредерикой-уже-не-Деверо, при виде которых его сдержанная серьезная жена визжала, как глупая пятикурсница. На кой черт новорожденному младенцу нужны будут платья, Снейп так и не понял, но на всякий случай решил не вмешиваться.

Все в доме было давно уже готово, и Северус теперь терпеливо ждал появления на свет второго главного человека в своей жизни.

Если бы восемь лет назад, когда все было настолько плохо, что, казалось, хуже уже некуда, ему сказали, что однажды у него будут дом, жена и ребенок, он проклял бы шутника на месте. Потому что тогда такой расклад казался даже более невероятным, чем публичное раскаяние Воландеморта. В тот страшный год Северус не планировал выжить, но в Визжащей хижине появилась вдруг Гермиона Грейнджер с безоаром в кармане, который она за час до этого нагло стащила у Слизнорта, и перевернула всю его жизнь.

Дурацкая магловская песенка прервалась, шум воды стих, и в комнату вошла Гермиона, розовая от горячей воды и абсолютно голая.

Она подошла к стоявшему возле стены зеркалу, повернулась к нему левым боком, потом правым, глубоко вздохнула. Снейп следил за ней тяжелым напряженным взглядом из-под бровей.

— Я похожа на бегемота, — сообщила Гермиона, недовольно поджав губы.

Северус подавил смешок.

— На беременного бегемота, — уточнила она, придирчиво разглядывая свою фигуру в зеркале. — Очень беременного бегемота. Возможно, даже двойней.

Мужчина все же усмехнулся. Для него-то она была и остается самой прекрасной женщиной на земле, хотя, надо признаться, он все же немного скучал по Гермионе, способной во время секса закинуть ноги ему на плечи.

— Скоро все закончится, — тихим успокаивающим голосом пообещал он. — Потерпи еще немного.

— Тебе легко говорить, — капризно протянула она. — Это не твой живот входит в комнату за полминуты до тебя самого.

Снейп отложил бесполезные конспекты, встал, подошел к жене. Гермиона никогда не изводила его странными просьбами, вроде достать в три часа ночи мороженое со вкусом арбуза и селедки, не требовала немедленно завести пятинога в качестве домашнего питомца, не устраивала истерик и не рыдала без причины, в общем, была практически зайкой. Поэтому сейчас Северус удивился и немного встревожился.

— Ты прекрасна, — прошептал он прямо в маленькое, еще влажное после душа ухо. — Ты просто устала.

Его руки уверенно заскользили по любимому телу, ладони аккуратно легли на внушительный живот, погладили нежную кожу. Гермиона застонала, наклонила голову, подставляя изящную шею под настойчивые губы, выгнулась всем телом, прижимаясь попкой к его паху.

— Ммм… — Ее рука шустро пробежала вниз по мужскому телу, нагло пробралась под резинку пижамных штанов, сжала полуэрегированный член. — Хочешь чего-нибудь?

— Хочу, — подтвердил он, насмешливо сверкнув глазами. — Спать хочу. Мне завтра вставать черт знает во сколько. Долбаная конференция! Может, ну ее? Не ехать?

— С ума сошел? — возмутилась Гермиона, повернувшись к нему лицом. — Хочешь упустить такую возможность?

— Возможность вещать с кафедры перед парой десятков пустоголовых болванов? Чем это отличается от обычных моих дней?

— Северус, — захихикала Гермиона, — ты совершенно невыносим. Впрочем, ты же знаешь об этом, да? Ох, как бы я хотела поехать с тобой на эту конференцию.

Она тяжело вздохнула, а Снейп содрогнулся, вспомнив прошлогоднюю поездку, в которую на свою голову он взял жену. Все эти старые и не очень зельевары вьюнами вокруг нее вились, разве что не пожирая своими сальными взглядами ее свежую хрупкую красоту.

Один французский козлина даже спросил сокрушенно:

— И как же такую милую девочку угораздило попасться в лапы этому ужасному Северусу Снейпу?

— Просто повезло, — сухо ответила тогда Гермиона и, не удержавшись, добавила едко: — Я соблазнила его еще в школе.

Глаза француза заблестели жадным предвкушающим блеском, и Снейп, наблюдавший из-за колонны за этой сценой, чертыхнулся и поспешил увести жену из зала, пока она в порыве гнева еще чего-нибудь не наговорила. Не хватало им еще новой порции пристального внимания публики, пресса тогда только-только оставила их в покое.

Гермиона устало зевнула, и муж подтолкнул ее к кровати.

— Ложись.

— Обещаешь потом мне все рассказать? — потребовала Гермиона, устраиваясь в постели поудобнее.

— Обещаю, — серьезно ответил Северус, погасив свет и вытянувшись на кровати рядом с женой. — А ты обещаешь не родить без меня?

— Ну, знаешь ли! — фыркнула она возмущенно. — Это как бы не от меня зависит. Договаривайся со своей дочерью!